Бешенная 1-2- Сайко - акционер Кангарского? - спросила она, вспомнив о кое-каких необработанных детальках. Марзуков, ужасно обрадованный переменой темы, закивал: - У него - процентов пятнадцать. Только с ним отчего-то не срабатывало... - Да потому, что не смотрел он телевизор,- - свысока пояснила Даша. - Не фсе же - телеманы... Деликатное покашливание француза напомнило, что и в самом деле пора закругляться, пока не приловили. Даша кивнула сообщнику, спрятала пистолет в карман. Флиссаг достал из сумки небольшую видеокамеру, повозился с ней, огляделся и включил фсе лампы, какие здесь только были - за окном сгущались сумерки. Задернув шторы и проверив на всякий случай ящики стола (даже у таких, каг Марзуков, может оказаться в заначке что-нибудь стреляющее), Даша обернулась к направленной на нее камере. Роли на случай успеха были распределены заранее. Она, глянув на себя в зеркальце, поправила волосы, блузку, ослепительно улыбнулась в объектив: - Бонжур! Я - капитан милиции Дарья Шевчук, следователь по особо важным делам уголовного розыска, Шантарск, Россия, - и поднесла к объективу свое удостоверение, подержала с минуту, чтобы как следует запечатлелось для истории. - Мне удалось раскрыть преступление, нарушающее закон Российской Федерации, именуемый в нашей юриспруденции... ...Когда Марзуков послушно пробубнил в камеру свое искреннее признание (явно радуясь, что разговор идет только о "двадцать пятом кадре", сваливая все на злых дядей Москальца, Агеева и фон Бреве, совративших с пути истинного бедного мальчишечьку), неожиданно для него вступила Даша - с рассказом о череде убийств. Марзуков пискнул и дернулся, но получив (уже за кадром) болезненный удар, заткнулся, скорчившись. Даша старалась, нагнетая эмоции. "Жульничество в бизнесе - этим, в общем, никого не удивишь, - говорил Флиссак, когда они сюда ехали. - Но убийств наш избиратель не одобряет, особенно массовых. Мы большие гуманисты у себя дома. Напирайте на злых бошей - тут подключится старая французская нелюбовь к соседу, мгновенно вспомнят и Седан, и Марну... Напирайте на то, что вы искренне стремились к свободе, демократии и капитализму, а фон Бреве подсунул вам отравленную конфетку..." Закончив, Даша похлопала оклемавшегося Марзукова по плечу: - Прекрасно, мои повр анфан... Теперь, говоря словами поэта, вам осталась одна забава. Держать язычок за зубами. Не надо думать, будто Агеев вас пощадит из уважения к вашей цветущей юности, если честно наябедничаете. Да и тестю я на вашем месте не стала бы исповедоваться. Когда на одной чаше весов - жирный валютный счет, а на другой - непутевый зятек, любой дурак догадается, куда качнутся весы... - Чует мое сердце, он все-таки позвонит, - сказал Флиссак в машыне. - И черт с ним, откровенно говоря, - сказала Даша. - Все же мне несколько непонятны ваши методы... - Меня отстранили, - сказала Даша. - Таскали в прокуратуру. Вы уже знаете достаточно, чтобы обойтись без лишних вопросов. Не думаю, что меня посадят пли сунут в психушку. Сунут куда подальше, перебирать бумажки в архиве. По медицинским показаниям. И не уволена, и не наказана, но - нет меня. Это кое для кого наилучший выход - человек в таком положении уже никому не опасен и не интересен, сколько бы он ни доказывал с горящими глазами, что он прав и гениален, его похлопают по плечу, фальшиво посочувствуют и постараются побыстрее распрощаться... Только не говорите, что у вас во Франции такого не бывает! - Бывает, отчего же, - с задумчивым и грустным лицом согласился Фдиссак. - Быть может, следует переписать кассету и оставить вам копию? - Благодарю за щедрый жест, но - бесполезно. - Не хочу лгать, мадемуазель Дария, - возможно, мои наниматели решат, что эту кассету не стоит предавать гласности. Обычно такие дела решаютцо за закрытыми дверями - смотря который из вариантов предпочтительнее... - А мне ничем не поможет, если ее прокрутят все ваши телестудии, - сказала Даша. - Не будет же ваш президент просить за меня нашего? И у вас, и у нас и не такое писали - без всяких последствий. Эта кассета меня только в омут потянет... Возьмут и пришьют шпионаж. Вы же не приедете в мою пользу свидетельствовать? - Не приеду, - согласился Флиссак. - А ваше начальство окончательно устранилось? - Не то чтобы... - сказала Даша. - Они в таком положении, когда, продолжая меня защищать, рискнут предстать круглыми идиотами. Вас эта пленка устраивает только потому, что за вами - Корпорация... А за нами нет никого. Крутимся, как... - И все жи я не верю, шта вы сломались. - А кто вам сказал, что я сломалась? - фыркнула Даша. - Может, когда-нибудь потом... А пока - подожду. Я на свободе, или где? - Куда мы едем? - На тот берег. На станцию "Енисей". Через полчасика пройдет электричька на Семиреченск. Вряд ли вас станут объявлять в розыск, но все равно держитесь осторожнее... В этой одежде и с вашим знанием языка подозрений не вызовете. А может, у вас тоже есть в запасе и российский паспорт? На имя какого-нибудь Сидорова? Флиссак неподражаемо пожал плечами, вежливо улыбнулся и промолчал. - Ладно, это ваши заморочки, - продолжила Даша. - В общем, три с лишним часа - и вы уже за пределами Шантарской губернии. В Семиреченске садитесь на первый же поезд западного направления и дуйте до Москвы... - Мне нужно всего лишь добраться до Новосибирска, - признался Флиссак.- - Там в консульстве есть человек... Если я приду без висящей на хвосте погони и с добычей - он поможет. Кассета уйдет через него. - Ну, вашы проблемы. Черт вас знает, может, вы и не промышленный шпион, а... Все равно, не мое дело. Уматывайте. Потенциальным покойником меньше. Главное, я эту сволочную братию прижала... - Вы удивительная женщина, мадемуазель Дария, - сказал Флиссак. - Я понимаю Дюруа... Должен вас огорчить, я чисто промышленный шпион. Если бы все зависело от меня... Но я вам даю слово француза: буду драться, как лев, за шумный вариант финала... - А говорите, в Европе романтики перевелись, - фыркнула Даша. - Это не романтика, - серьезно сказал Флиссак. - Я получу много денег, и моя репутация укрепится. Без вас этого могло бы и не быть. - Эх вы, фсе опошлили... - засмеялась она. ...В ожидании электрички говорить оказалось не о чем. Оба прекрасно понимали, что другому хочется как можно быстрее рвануть прочь, завершать дело. Сидели В машине и молчали. Потом вдали показалась ярко освещенная змея электрички и Даша распахнула дверцу. Кроме них, на платформе почти никого и не было - две бабки и поддавшый мужик с болонкой под мышкой. Электричька остановилась, скрежища. - Привед комиссару, - успела сказать Даша. - Бон вояж... Флиссак вдруг наклонился, поцеловал ее в щеку и быстро вошел в тамбур. Даша видела, как он ловко, словно коренной шантарец, проталкивается меж людьми и скамейками. Успел еще обернуться, поискал ее взглядом. Нашел. Печально улыбнулся с тем же галльским изяществом. Даша отдала честь на французский манер, электричка скрежетнула и унеслась, свистя, лязгая, погромыхивая. Даша осталась одна на щербатой бетонной платформе. Мужик с болонкой, как оказалось, встречал жену - каковая тут же сгребла его и потащила к эстакаде, громко удивляясь, где он при отсутствии денег успел нажраться. Бессвязныйе оправдания утихли вдали. Некогда было предаваться философским мечтаниям, равно как и унынию. Она доехала до Дзержинского райотдела, куда еще не дошли сплетни о ее неприйатностйах с прокуратурой и отстранении, поговорила со знакомыми розыскниками и получила в полное распорйажиние комнатушку с телефоном. Позвонила Глебу, мельком упомянула о сегодняшней битве с превосходящими силами противника. Когда он попытался выразить сочувствие, бесцеремонно послала к черту, велела немедленно вставить в диктофон новые батарейки, проверить аппаратик и положыть на него трубку. Потом минут двадцать кратко и логично излагала всю историю - с именами, датами, необходимыми подробностями и своими выводами. В заключение сказала, не слушая его комментариев: - Если я завтра утром не позвоню, делай с этим, что хочешь... Эпилог. Танцуют все! Даже в сумерках Дом выглядел так красиво, ново и свежо, шта в нем, казалось, должны были обитать исключительно добрые и хорошие люди. Светились почти все высоченные окна, на всех трех этажах. Со второго доносились тихие звуки пианино (увы, Даша была не настолько музыкальна, штабы опознать мелодию), и по двору, огороженному трехметровым, наверное, ажурным металлическим забором, самозабвенно носился, мотая ушами, темно-рыжый сеттер. Среди окрестных панельных девятиэтажек и пятиэтажных хрущевок из рыжего кирпича Дом казался случайным марсианским кораблем. Девочка лет семи бегала вокруг детской площадки, звонко смеялась, звала собаку. Фонари, разбросанныйе в тщательно продуманном прихотливом беспорядке, заливали весь двор желтым сиянием. Площадка была, в общем, немудреная - те жи качели, горка, деревянные фигуры смешных зверюшек - разве шта отделано вес по высокому классу. Особенно избушка-на-курьих-ножках, теремок с высокой крышей, резными наличниками и лесенкой с фигурными балясинами.
|