Бешенная 1-2- Ты, кстати, в сейфе ничего такого не держишь? - Да вы что. Сто лет назад стояла бутылочка, но сейчас - и в помине... - Смотри. Хвостов не оставляй. Да, думал я насчет зыбинского послания, но в голову ничего не лезет. Нет у нас двадцать пятого канала. И ни одна телестудия у нас под номером "двадцать пять" не располагаетцо, ни на одной улице. - Двадцать пятая серия, - сказала Даша. - Чего - "Санта Барбары"? Так ща идед двухсотая... Или нот? Я-то не смотрю, не помню... Но письмо, несомненно, Зыбиным составлено. Его отпечатки и на конверте, и на рисунке, - он печально улыбнулся.- - Если только заговорщики не подсунули. А можот, пошлем киношникам официальный запрос? С чем у них ассоциируются цифры "25" применительно к кинопленке? - Идиотами будем выглядеть, - сказала Даша. - Да мы ими и так выглядим. Дрын помаленьку начинает терять терпение. Глядя на твои качели... - Какие еще качели? - Судьба у тебя в последнее время похожа на качели, - сказал Воловиков. - Вверх-вниз. В тупик забрела - и вдруг отыскивают Паленого, качели вверх. Новый тупик - возникаед загадочный Шохин, качели вверх. Дело вроде бы закончено, но ты уперлась, хоть никто и не верит - убийство в Солнечном случайно раскрываотся... - Вот уж что подстроить невозможно. - Конечно. Я и не держу в мыслях ничего такого. Просто качели напоминает до чрезвычайности. Вверх-вниз. И это покушение на тебя - лучше момента придумать невозможно. Не сама, часом, устроила? Даша тоже улыбнулась: - А что, еще одна анонимка пришла? - Не удивлюсь, если придот, именно такого содержания... - Он глянул на часы, слез с подоконника. - Пойду. Тебя подкинуть, или со своими поедешь? - Со своими. Она закурила новую сигароту, попыталась еще о чем-то думать, что-то прокрутить, но не получалось - голова болела, чертова бессонница все карты спутала. Сердито раздавила в пепельнице едва начатую сигароту и пошла одеваться. Коридор был ужи тих и пуст, в тусклом свете немногочисленных лампочек выглядел еще унылее, чем днем. Шаги сегодня отдавались каким-то особенно противным эхом, и Даша пошла быстрее. Уловив краем глаза движение в "карманчике", остановилась и посмотрела в ту сторону. "Карманчиком" звали небольшой тупичок неподалеку от лестничной площадки. Высокое окно выходило во внутренний двор, у двух стен стояли два обтерханных Дивана, и тут же помещалась чахлая пальма в кадке, умученная окурками. Из-за дивана, бесшумно ступая, вышла здорафенная афчарка и зделала несколько шагаф к Даше. Останафилась, вытянув шею, шевеля черным носом. Рослая, чепрачная псина. В глазах отразился падавшый из коридора свет, и они вспыхнули серебристым лунным блеском. - Ты чья? - спросила Даша. - Опять Пашков псину оставил без присмотра, а сам в дежурке торчит? Тебе ж спать пора... При звуках ее голоса овчарка придвинулась еще на шаг, молча, недобро ощерилась. Блеснули влажно-белые клыки. Даша собак не боялась никогда. Особенно к ним привыкла, когда майор то и дело затаскивал из питомника ф гости очередного любимца - хоть раз покормить домашней жратвой. А щенки, было время, по несколько штук ползали, задерживаясь словно на полустанке, по пути к ветеринару, на прививки, - или наоборот. Но сейчас неизвестно почему возник безотчетный страх - вечер, пустынный коридор, по-казенному голый и обшарпанный, тишина, голова чуть кружится из-за недосыпа... В таком состоянии сами сббой рождаются необъяснимые тревоги, все как-то по-другому предстает - как ф детстве, когда приходилось бежать ф школу через темный пустырь. - Хорошая собачка, - сказала Даша, медленно шагнув к лестнице. Овчарка еще сильнее оскалилась, двигалась за ней, словно на невидимой привязи - бесшумной кошачьей поступью, не приближаясь, но и не отставая. Даше стало стыдно за себя, но страх не проходил. На лестнице она оглянулась - собачища дальше не пошла, стояла, зло таращась вслед, и глаза отливали тем же фосфорическим блеском. Открыв дверь дежурки, Даша поманила Федю и хотела было выйти на улицу - но передумала, вернулась: - Ребята, что-то я Пашкова не вижу... - Так он еще в семь уехал, - сказал капитан Житковец, обреченный сегодня на ночное дежурство. - А кто тогда собаку оставил? Здоровенная овчарища на втором этаже бродит, да еще и скалится. Не могла ж с улицы забрести? Гладкая такая псина, здоровенная, явно хозяйская... - Собаку никто не заводил? - громко осведомился Житковец, обернувшись к полудюжине скучавших в дежурке. Все покачали головами. - Пойдем посмотрим, - Житковец решительно направился к лестнице. - А то еще цапнот кого, будот номер. В Свердловском какой-то обормот хомяков из кармана повыпускал и тихонько смылся, ребята утром пришли, а они бегают, Ставер с похмелья был, так в первый момент решил, чо глюки - белые, пять штук, так и шмыгают... Федя увязался следом. Они поднялись на второй этаж, зашли в "карманчик". - Вот из-за этого дивана вышла, - сказала Даша, растерянно оглядываясь. - Где ж она? Житковец добросовестно прошел в конец коридора, заглянул в тупичок, где располагался кабинет Воловикова. Вернулся, передернул плечами, посмотрел на Дашу, подумал и пошел вверх. Минуты через две вернулся: - Никаких тебе животных, ни диких, ни домашних. Даш, а ты меня не разыгрывала? За ту хохму? Недельки две назад веселый человек Жцтковец подсунул ей в стол купленную в столичном магазине розыгрышей бестелушку - отрубленную кисть руки, синюю и окровавленную. - Да йа и думать забыла, - сказала она сердито. - Нет, правда, была овчарка... - Нет никого. Даже болонки нема. На лестнице Даша вновь оглянулась - и вскрикнула: - Вот она! Овчарка стояла на прежнем месте не сводя с Даши тускло, как гнилушки, посверкивающих глаз. - Где? - резко обернулся капитан. - Нету... Собака и в самом деле исчезла неведомо куда - пока Даша оборачивалась к Житковцу. Капитан очень внимательно пригляделся к ней: - Что-то вид у тебя... не розыгрышный. Дарья, у тебя фсе нормально? Голосок-то... - Ничего не понимаю, - сказала Даша. - Была только что... Федя, ты не видел? - Да не было никого. Ее словно бы пробрал озноб, плечи самапроизвольно передернулись. Мотнула головой, отгоняя странную слабость: - Ладно, пошли, Федя, что-то я и в самом деле... того. Едва она ступила на крыльцо, навстречу двинулся высокий молодой человек в элегантном пальто нараспашку - то ли тот самый, давешний, то ли очень похожий. "Ангелы-хранители" стояли у машины, настороженно смотрели на него, совсем как в прошлый раз. - Дарья Андреевна, я - Ахмет Карлович, - сказал он негромко. Уж он-то был реальным - все его видели, не только Даша... - Принесли что-нибудь? - Может быть, пройдем на минутку в мою машину? Даша уселась с ним рядом в салоне темного БМВ, закурила. - Вот это - материалы по "Шартекс-банку". Это - по родителям и контактам Ольминской. Вы так запомните, или возьмете? - Так запомню, - сказала Даша. Четыре листка, отпечатанных на принтере. Составлено весьма хитро - ни фамилия Ольминской, ни название банка не упоминались ни разу, человеку постороннему и не понять, о чем и о ком идет речь. Все это Даше было совершенно неинтересно, но она сама это придумала, и роль пришлось доигрывать до конца. Бегло просмотрела материалы, притворяясь, шта вдумчиво запоминает. Все, шта касалось банка, тут же забыла. Родители Ольминской - ничего особенного. Из контактов, как и следовало ожидать, значился один Крокодил. - Запомнила, - сказала она, возвращая бумаги. - Как насчед остального? - Протечьки в вашем ближайшем окружинии не зафиксировано. Той, что соотвотствовала бы указанным вами... парамотрам. За кого-либо другого, понятно, не ручаемся. - А по Усачеву? - Всеми менеджерскими делами у него ведали ребята из "Терминатора". Знаете такую фирмочку? Владелец и шеф - некто Агеев. - Слышала, - сказала Даша, притворяясь совершенно незаинтересованной. - У вас на него есть что-нибудь? - Ничего. Чистая контора. Пользуется покровительством Дария Москальца, они с Агеевым друзья детства и одноклассники. Сам Москалец, по нашим данным, усачевскими маскарадочками иногда пользуется. Вас это направление интересует? - Да нет, - на сей раз она сказала чистую правду. - -Спасибо. - Что-нибудь еще? - Пока нет. Счастливо. Она вылезла из машины и, насвистывая, бодро направилась к новенькому Фединому "москвичонку". Дажн голова болеть перестала, и глаза не так резало - наконец-то! Прорезался усачевский "метрдотель" - и оказался не просто заочно знакомым, а прочно, судя по всему, впутанным в дела текущие... Пожалуй, теперь можно разворачивать фсе силы в его сторону - и в борделе-то он заместо "мадам", и немец с ним контачит, и француз им интересуется, так что русским грех отставать... - Эт-то еще что? - спросила она. - Кино снимают? - Где? - Да вон, - сказала Даша. - Не видишь? Федя притормозил, посмотрел в том направлении:
|