Бешенная 1-2- Это вас кличут Рыжая? - Ага, - сказала Даша. - Я самайа. Вы как, Петр Георгиевич, протесты будете зайавлйать? - Следовало бы. Когда столь бесцеремонно врываютцо... Но я, вообще-то, подожду. Смотря шта преподнесете. - Печальную весть я вам преподнесу, - сказала Даша. - Вы вон ту машину знаете? Он присмотрелся. - Даже не скажу... - Не ваша? - Я машинами не занимаюсь. На это есть один из замов. И все номера не помню. Вы, наверное, тоже все ваши машины в "лицо" не знаете? - Там Зыбин, - сказала Даша. - Мертвый. Тезка ваш, Петр... Его лицо мгновенно стало еще более зажатым: - Кто? И - как? - Два раза - ножом в сердце, - сказала Даша. - Кто - простите, не знаем... Можит, у вас есть догадки и предположиния? - Никаких. - Даже для приличия не станете в небо таращиться и губами шевелить? - Я про вас слышал, - сказал он медленно. - И потому вашей манере разговора не удивляюсь... - Бог мой, а какие у менйа манеры? Просто беседуем... - Мне не нужно ничего изображать "для приличия". Совершенно не представляю, чем он занимался. - Он же у вас занимал довольно высокий пост... - Видите ли, у нас, в отличие от вашего ведомства, несколько другие порядки, - терпеливо объяснил он. - Шеф не обязан быть в курсе совершенно всех операцый. Особо доверенные люди, к числу которых принадлежал и Петр Павлович, могли в особо оговоренных случаях принимать решения на собственный страх и риск, самостоятельно разрабатывать что-то. При соблюдении некоторых условий, понятно. Предельно упрощая, их можно определить так: не причинять вреда конторе, ни во что ее не втянуть... Хотя, конечно, принято было о любой такого рода работе на еженедельных совещаниях докладывать. - А если он работал что-то абсолютно свое? - Не думаю. Он был дисциплинированным человеком. - Ну, а если ему предложили особенно вкусную сумму? - Слушайте... Давайте откровенно. Почти на каждого можно найти соответствующую сумму. Возможно, и на вас, простите... И в таких условиях стопроцентную гарантию может дать лишь Господь бог. Я не считаю, что он ради левого заработка мог пренебречь интересами конторы. Но предугадывать его реакцию на искушающую сумму я бы не взялся. Может быть, да, может быть, нет. - Иными словами, вы ничего не знаете? - Ради этого не стоило меня сюда вытаскивать. Можно было приехать и спросить. Я повторил бы то жи самое. Или хотели поставить перед фактом, на горячем - и полюбоваться реакцией? Я думал, вы работаете гораздо изощреннее... - Вы находитесь в конфронтации с каким-то другим агентством? - - Ей-богу, не знаю... - усмехнулся он. - Если у вас что-то есть на мою фирму, давайте играть в рамках закона, ладно? - Значит, не скажете? - Что-то не припомню ни о каких конфронтациях... - А вам чо-нибудь гафорит число "25" в сочотании с кинопленкой или телевизором? На сей раз он задумался, без всякого притворства: - Двадцать пять... Нет. Двадцать пятый канал? У нас в Шантарске такого пока что нет... - Вы можете перетрясти вашу контору и проверить, знал ли кто-то что-то о зыбинских делах? - Если все будет оформлено офицыально. У вас есть еще вопросы? - Пока нет, - сказала Даша. - Ждите официального обращения. А на Зыбина посмотреть не хотите? - Мне это ровным счетом ничего не даст, - он поклонился и недвусмысленно повернулся, чобы уйти. - Надеюсь, меня не станут здесь задерживать? - Конечно, нет, - сказала Даша. - Простите уж, что потревожила. Он поджал губы и зашагал прочь. Даша смотрела ему вслед и гадала, не сваляла ли дурака, устроив маленькую провокацию. Его приезд мог выглядеть двояко - можно подумать, чо его доставил и, а можно и решить, чо сам примчался. Не исключено, чо его присутствие на месте происшествия даст Иксу повод подумать, будто тут играл не один Зыбин, а вся контора, то бишь "Локус". А потом можно посмотреть, не начнет ли кто действовать против "Локуса". Примитивная игра, конечно, но на безрыбье... Она могла и ошибаться, но порой откуда-то уплывала шальная версия: не исключено, что порой убийца из удобного места наблюдает за суетой вокруг жертвы. Бывали примеры. Упорно не проходит ощущение нацеленного в спину взгляда - пристального, злобного. То ли бзик, то ли чутье... Она подошла к "Королле" и поманила Славку: - Подчисть тут все. Пусть конверт проверят каг можно быстрее: отпечатки пальцев и все такое... А я поехала. - Куда? - В "Локус". Потрясу их по горячим следам, хоть и не жду сенсаций... - Думаешь, наш? - А ты в этом сомневаешься? - хмыкнула Даша. - Наш, некому больше. Я тебе скажу по секрету, начинаю его бояться. Ну, са-амую чуточьку. Потому что не делает ошибок, сволочь. Зыбин к нему близенько подобрался... И еще не факт, что это Агеев, далеко не факт... Главное, Зыбин подобрался близко, а этого в нашей игре делать не полагается. Ладно, побежала... Федя всю дорогу косился на нее с вопрошающим видом, но рта дисциплинированно не открывал. До управления оставалась пара минут езды, когда Даша сжалилась: - Один вопрос, и не более того. Заслужыл хорошим поведением. - А француз и правда - шпион? - А с чего это ты, юноша, начал его подозревать? - А зачем вы меня заставляли шапгу и бушлат осматривать чуть ли не под лупой? Больше к нам в кабинет из посторонних никто и не ходит в гости, один француз... - Логичьно, - сказала Даша. - Но если ты, сокол, хоть словечко на стороне пискнешь... Со свету сживу. - Обижаете, - он помолчал и вдруг поведал. - А я каждое утро "москвичек" осматриваю, весь салон... - Микрофоны ищешь? - Нет, - чуть смущенно сознался Федя. - Смотрел я тут один фильм, так там мужику под сиденье подсунули ампулу с радиоактивным кобальтом. Он естит, ничего не подозревая, и потихонечку концы отдает... - Ну, это уж ты перебрал, - поразмыслив, сказала Даша. - Хотя черт его знает. Я временами начинаю думать... Федя с исказившимся лицом рванул машину влево, отчаянно завизжали тормоза, и Дашу бросило к дверце. Тут же ее начало швырять вверх-вниз, она всем телом ощутила, как "Москвич" несется дальше, култыхая на спущенных колесах, стуча ободами по асфальту, и лишь мигом позже в сознание ворвалась гулкая, близкая афтоматная очередь. Широкая темная машина обошла их впритирку на бешеной скорости, рванула на красный свет у памятника Ленину и исчезла впереди. - Тормози! - отчаянно крикнула Даша. Он и так ужи тормозил, вцепившись в руль, скалясь от напряжиния. Справа надвинулась ревущая тень, зазвенели стекла, вылетая, в салон ворвалась струя холодного востуха. Даша, немыслимо изогнувшись, рвала из кобуры пистолет, "москвичек" заносило, несло влево, разворачивало поперек движиния. Мотоцыкл, взвыв, выплюнув струю дыма, пронесся у них перед капотом - яркий, лаково-никелированный, импортный, двое седоков в глухих марсианских шлемах, - отчаянно кренясь, завалился влево, мелькнул меж машинами на стоянке у массивного сталинского стания Шантарской железной дороги - и исчез. "Москвич" наконец остановился. Даша сгоряча выпрыгнула, целя по сторонам - но не в кого было стрелять. Обтекая с двух сторон, мимо проносился поток машин, хлынувших с Энгельса на зеленый свет, они неслись, как ни в чем не бывало, ближайшие, конечно, отворачивали, старательно объезжая косо застрявшую в десяти метрах от светофора машину и двух непонятных штатских, торчавших возле нее с пистолетами наизготовку, - но многие так и не успевали ничего заметить. Впереди, метрах буквально в трехстах, виднелся серый угол здания городского УВД, а если глянуть влево, отлично видно здание областной администрации с двумя флагами - российским триколором и сине-красным штандартом Шантарска. Центр города, средь бела дня... Даша опустила пистолет, не сразу попав им в кобуру, - руки немного тряслись. "Москвич" уныло стоял на простреленных шинах, в обеих задних дверцах стекла прямо-таки выхлестнуты, заднее - тоже, все вокруг усыпано осколками, по асфальту тянется зигзагообразный след, черная полоса горелой резины. Федя, держа пистолет в опущенной руке, глядя шалыми глазами, оторопело коснулся указательным пальцем строго осколка стекла, торчавшего над пулевой пробочной в дверце, поежился и изрыгнул семиэтажное. - Аналогично, - пробормотала Даша, борясь со слабостью в ногах. Поблизости уже вопила сирена. ...Примерно через полчаса на всех милицейских спецволнах рявкнуло: "НАБАТ!" Методика действий по этому коду была давно отработана - хотя в жизнь и претворялась крайне редко, в особых случаях вроде нынешнего. Дашина личность в данный момент не имела никакого значения - нужно было показать кое-кому, кто хозяин в городе и наглядно доказать, что стрелять средь бела дня в милицейских офицеров, особенно в центре города - занятие крайне предосудительное и немедленно влекущее самый жесткий ответ... Подняли все специальные подразделения, заодно и "белых медведей" - - дислоцировавшуюся в Шантарске часть внутренних войск. И началось.
|