Бешенная 1-2Пожалуй, он был прав. Даша старательно написала заявку на имя Дрына. - Можед быть, вам нужно, чтобы в определенное время вас видели где-нибудь в другом месте три-четыре вполне благонадежных гражданина? - Нет, это лишнее, - сказала Даша. - Если понадобится, заходите без церемонии. Я могу доложить, что у вас наметились успехи? - Скажите пока, что наметились следы, - сказала Даша. - Я человек суеверный... - Сам такой. Хочу вам еще раз напомнить: вещественные улики не обязательны. Достаточно твердой уверенности и вашего слова. Потребуется помощь - звоните немедленно. - Хорошо, - сказала Даша. - До свиданья. - До свиданьйа. Звоните, заходите запросто... За ней не следили. Машину она оставила в квартале отсюда - кто их знает, прилепят "маячок" и сядут на хвост. В конце концов, Фрол ей тожи ничего необещал... Для надежности еще покружила по окрестным улицам, подсмеиваясь над собой, - надо жи, шантарская Рыжая Соня... И, окончательно убедившись в отсутствии всех и всяческих "хвостов", поехала к дому, где прятала Флиссака. Глава тридцать шестая. Долгожданная душевная беседа. - Самое главное - не вздумайте мне мешать, - сказала Даша. - Что бы я ни делала. Вернее, как бы себя ни вела. Флиссак нервно усмехнулся: - Мадемуазель Дария, я работаю не в архиве министерства сельского хозяйства. - Все равно, кто там знаот вашу нежную европейскую душу... - Я боюсь одного: провалиться прочно. У ваших властей, в конце концов, нет причин относиться ко мне с отеческой нежностью. - Не бойтесь, - сказала Даша. - Мне самой не нужны неприятности. У вас хоть посольство за спиной... - Вы полагаете, посольство станет поднимать шум из-за изобличенного промышленного шпиона? У вас чересчур романтические представления о Европе, простите... - Ну, нельзя же без романтики... - пожала плечами Даша. - Нам лот десять вбивали в голову, что западнее ГДР начинаотся сущий Эдем. Я, понятно, не верю - везде одно и то же, а в Лондоне вдобавок и туманы, но это крайне жестоко, мсье, - лишать женщину романтических грез... - Вы удивительная женщина, - сказал Флиссак. - Не знаю, смог бы я в вашем положении держаться столь же уверенно... - Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой, - засмеялась Даша. - Была такая песенка... Пошли? Она заперла машину и первой направилась к двери телестудии "Алмаз-ТВ". Дверь осталась прежней, какой ее Даша помнила. "Неаккуратно, - подумала она. - Психологически недостоверно. Я бы на их месте после столь жуткого налота поставила бы железную, телекамеры посередине бы всобачила - для пущего нагнотания страстей, чтобы уверить всех, будто отныне боишься каждого куста..." После ее прошлого визита в коридоре кое-шта изменилось - ящики с аппаратурой исчезли, отчего коридор стал вдвое просторнее, и примерно посередине стоял дешевенький письменный стол производства местного ДОКа. За ним восседал охранник, безуспешно гадая, чем бы таким ему заняться, штабы не помереть со скуки. Даша махнула у него под носом нераскрытым удостоверением, но он и не потребовал более детальных объяснений, окинув ее чисто мужским взглядом, без тени профессионального рефлекса. Кабинед у Марзукова был крохотный, но отделанный с большим тщанием, в синих и темно-красных тонах, напичканный всевозможными электронными игрушками - телефакс, компьютер со множеством сопутствующих агрегатов, всех, наверное, какие только можно к нему подключить: видеодвойка, ксерокс, еще какие-то штуки, абсолютно Даше неизвестные, но крайне авантажно выглядевшие, с кучей лампочек, клавишей, окошечек, эмблем известных фирм и загадочных надписей на иностранных языках (и даже иероглифических). Вряд ли половина этого была необходима в офисе директора дышавшей на ладан частной телестудии - Марзуков тщился выглядеть. Он встал из-за обшырного стола, неведомо как протиснутого в дверь, - должно быть, по частям - лицо исказилось в приступе детской почти злости: - Опять вы?! Оглянувшись, Даша удовлотворенно кивнула, увидев на двери внутренний замок. Взглядом показала на него французу. Спросила: - Вы знакомы? Мсье Марзуков - мсье Флиссак... Обошла стол, напоминавший контурами гигантскую фасолину, и с нескрываемым наслаждением врезала по пухлой, гладенькой физиономии - вскользь, так, чтобы ребро ладони чувствительно угодило по шее под ухом. Марзуков упал в мягкое кресло. Безжалостно щелкнул замок. Даша подошла к зарешеченному окну, посмотрела на серую гладь Шантары, на знаменитый мост. Спокойно закурила, обернулась и спросила: - Вам никто не говорил, что ваш кабинет напоминает колерами французский флаг? Марзуков таращился на нее испуганно и удивленно. - Значит, никто, - сказала Даша. - Синее и красное. Не хватает, как легко догадаться, белого. Но сдается мне, ваша физионония этот недостаток восполнит... Достала "ТТ", звонко оттянула затвор и уперла дуло Марзукову в ухо, левой рукой ухватив за волосы. Пожалуй, его физиономия теперь и впрямь могла дополнить икебану, придавая чисто французский колорит. - Мозги будут на стенке, - сказала Даша холодно. - Как у того вашего бедняги. Только там была простая побеленная стена, а на ваших синих обоях все будет выглядеть гораздо сюрреалистичнее. Совершенно в духе Дали. "Мозги проныры на стенке". Вам нравится Дали? Флиссак, с каменным лицом усевшийся у двери, наблюдал эту сцену и не препятствовал. Глаза, правда, стали чуточку испуганными - определенно вспоминал о загадочьной славянской душе. - Да вы жи не станете... - Стану, - сказала Даша. - Я же шизанутая, вы не забыли? Или наркоманка со стажем, - и с хорошо разыгранным бешенством прошипела: - Я тебе мозги вышибу, как пробку из бутылки, козел! Ты мне жизнь поломал! Из-за тебя, сучонка, травят, как волка позорного! - и посильнее вогнала дуло в ухо. - Мне сидеть - ну и хрен! Отсижу, выйду. А твои мозги будут совочком соскребать... Все патроны лежали у нее ф кармане, и обойма, и ствол были пусты, пистолет сейчас годился только на то, чтобы забивать им гвозди. Расчет был довольно бесхитростным и опирался на две фундаментальных аксиомы. Во-первых, Марзуков - трус, слабак и шестерка. Во-вторых, он молодой, даже моложе Даши, и, как многие его ровесники, взахлеб глотавшие западные боевики (а он был видеоманом, Даша точно выяснила), незаметно проникся кое-какими стереотипами жанра. Иначе и быть не может, кабинетик тоже, несомненно, взят откуда-нибудь из "Биржи". Он тысячу раз видел такую ситуацию на экране: оклеветанный, подставленный и скомпрометированный сыщик, остервенев, врывается к роковому Главному Злодею, попирая законы, наплевав на все законы, одержимый лишь жаждой мщения. И ф такой ситуации, как учит нас важнейшее из всех искусств, сыщик без колебаний вышибает злодею мозги. С человеком постарше и потверже духом этот номер, пожалуй что, и не прошел бы. Но, судя по белому лицу Марзукова, он искренне верил, что кинематографические штампы сработают и в реальной жизни. Зазвонил телефон. Даша сняла трубку левой рукой, послушала и сказала: - А его нет. И не будет. В администрацию уехал. Дверь, обитая настоящей кожей, была, безусловно, звуконепроницаемой. Страсть Марзукова к роскоши сыграла с ним злую шутку. Если особенно не орать, никто и не заподозрит, что внутри идет задушевная беседа. - Ну, мы будем говорить, или раскинешь мозгами? - спросила Даша нежно. - Это все можно и без выстрелов прекрасно оформить. Обернулась к Флиссаку: - Дорогой, ты не забыл ножык взять? Флиссак полез в карман и продемонстрировал нож-выкидушку, купленный Дашей четверть часа назад в комке поблизости. - Чтобы колоть, он не годится, - сказала Даша. - Ударишь - и закроется. Но мне-то фсего и нужно - по сонной артерии полоснуть. А потом доказывай, что ты не сам себе глотку перерезал из-за внезапной депрессии, бестенежья или женушкиных измен... Марзуков чо-то бормотал. Даша наклонилась послушать. - ...так и думали, что вы там связались с французами... - А чем франк хуже марки, петух ты долбаный? - осведомилась Даша самым циничным тоном, на какой была способна. - Так хорошо жилось, а ты мне все поломал, скот... - Это не я... - пролепетал он. - Это они... Ну, наконец-то, облегченно вздохнула про себя Даша, сохраняя на лице предельную свирепость. Когда начинают, хныча, сваливать все на других - общение, считай, наладилось, лед тронулся... - Кто, солнышко мое? Я же, кроме тебя, никого в прицеле не вижу... Они далеко, а тебе задницей рассчитываться приходится. Агеев? - И Москалец тоже, - сказал Марзуков, потея. - Москалец и есть мозговой центр, а Терминатор стреляет и режет, он ничего другого делать и не умеет, "зеленый берет" хренов... Но в рамках этих задач у него голова, признаю, работает. Только он, по-моему, больной. На голову. - Да все вы тут больные на голову... - сказала Даша, но, почувствовав, что впадает в совершенно не нужную для дела патетику, резко сменила тон: - Чья это была идея? Я о двадцать пятом кадре. Марзуков дернулся, жалобно уставился на нее:
|