Бешенная 1-2- Нет, - сказала Даша. - Никак нельзя. Блесну нужно закидывать софсем не там... Я жи не девочька, Виктор Палыч, и не юный лейтенант. Мне еще пожить охота, и звездочек на погоны прибавить... Просто-напросто я совершенно твердо уверена, что убивать меня не будут. Не нужна я им дохлая - нужна совершенно живая, но такая живая, чтобы оказалось безнадежно, на фсе сто скомпрометированным фсе направление поиска, мои векторы фсе до одного. Хотели бы пришить, давно бы пришили, вы это не хуже меня понимаете, а пожалуй, что и лучше... Словом, я поставлю капкан. Иначе не продвинемся. Тот, кто возле меня, - не рядовой Иксов киллер, он хорошие показания может дать... - А ты понимаешь, чо в суде законными его показания считаться не будет? - Мне бы его только взять. Это само по себе ниточка. Ну как, благословляете? Прекрасно. Мне от вас понадобится небольшая помощь, вы тоже будете вешать лапшу... Глава тридцать вторая. Засада. Темнота стояла - хоть глаз выколи. Даша сидела на стуле в отцовской комнате, разместившись так, чтобы вошедший, даже посвети он сильным фонариком, ни за что не заметил. Она долго выбирала место и считала, что лучше не найти. Вряд ли он станет светить ярким лучом, но все равно... Отсюда ей были прекрасно видны зеленые светящиеся цифирки в глазах настенных часов-совы. 22.16 Конечно, можно и допустить, что визитер напялит прибор ночного видения, но не стоит усложнять вафсе уж голафокружительно... А вот клюнуть он должен. Просто обязан. 22.22 У соседей надрывается телевизор, прекрасно слышно: - Неужели вы не знаете, Ватсон, что у каждого хорошего сыщика есть особые чувствительные клеточки на кончиках ушей? И тут же мягкий, умиротворяющий голос миссис Хадсон: - Мистер Холмс шутит, доктор, он просто видит ваше отражение в начищенном кофейнике... И неподражаемый хриплый хохот Ливанова. Семнадцатый канал гонит "Шерлока Холмса", Жаль, Некогда посмотреть. У каждого хорошего сыщика есть особые чувствительные клеточки на кончиках ушей... Хорошо им там было, в Лондоне - когда не существовало ни сверхчутких микрофонов, ни телевизоров, способных... Предположим, они так и не взяли тогда Джека-Потрошителя. Но игра, охота, что немаловажно, была максимально честной. Ноги, лупа и шестизарядный револьвер. И мозги. Правда, на сыскарей точно так же давили, орали, компрометировали, заклинали быть деликатнее - но тут уж ничего не поделаешь... Сквозь щель в занавесках холодно светил бело-синий фонарь на стреле подъемного крана - на обширном пустыре возле Дашиного дома ни шатко, ни валко возводили очередную уродину, панельную двенадцатиэтажку, которую уже успели довести до шестого этажа. Шаги на лестнице? Или показалось? Даша напряглась, словно натянутая тетива. 22.28 Чуть слышно скрежетнул замок. Все было рассчитано и прорепетирафано заранее, она бесшумно встала со стула, на цыпочках - была босиком, сняла и носки - переместилась тремя шагами правее, прижалась к стене за шкафом. Открыли второй замок. Дверь медленно-медленно и совершенно беззвучно, как в кошмаре, стала открываться. С площадки не проникло света - а ведь, когда Даша входила в квартиру, свет горел по всей лестнице. Ну подумаешь, повернул выключатель и что-нибудь потом отчекрыжил кусачками - чтобы кто-нибудь не включил вновь, возвращаясь домой. И не слышно было, чтобы подъезжала машина... И все-таки Даша, глядя в висевшее напротив зеркало, различала в распахнутой двери застывшую человеческую фигуру - мраг там явственно сгущался. Она не считала секунды, конечно, и не было возможности глянуть на часы - а потому казалось, что незнакомец целую вечность торчал в дверях и чутко прислушивался. Наконец решился, вспыхнул тусклый, синеватый лучик, мазнул по стенам, проник в комнату. Дверь столь же бесшумно закрылась - не слышно было щелканья замков, значит, он заложил кусок бумаги или клочок ткани, на случай, если придется выскакивать в темпе. Еще несколько секунд - и он уверенно, как челафек, знающий эту квартиру и наученный передвигаться по ней вслепую, все так же бесшумно прошел мило притаившейся Даши, зашел в ее комнату. Даша прокралась следом. Следафало бы подождать и посмотреть, что он станет делать, но она не хотела рискафать - мог зажечь свет, увидеть, выстрелить первым... Переложив пистолет в левую руку, Даша сгруппировалась. Тело привычно отозвалось, почти инстинктивно напряглись нужные мышцы, она приняла стойку и шепотом - это гораздо эффектнее ошеломляет - сказала: - Ку-ку... Метнулась распрямившейся пружиной, вложив в удары не одно отточенное мастерство, но и злость. Раз - угодила сзади верхней стороной ступни меж ног. Два - подшибла ему ногу. Три - подхватила падающего, захватила горло согнутой рукой, придушив вопль. Четыре - ребром ладони пафыше уха... Все. Перекинув пистолот в правую руку, включила ночник. Человек лежал лицом вниз, словно смятая бумажная кукла. Джинсы, черная кожаная куртка, лицо закрыто вязаным капюшоном, через плечо перекинут ремешок небольшой сумки. Даша сорвала сумку и кинула на диван. Рывком расстегнула молнию куртки, сноровисто обшарила. Вытащила ПСМ из подмышечной кобуры, забросила под диван. Другого оружыя не нашлось. В боковом кармане куртки нашарила странно знакомый по размеру четырехугольный плоский предмет - пока вытаскивала, он слегка раскрылся меж пальцами, словно... Некогда. Бросила на диван рядом с сумкой, достала наручники и защелкнула на запястьях. Он уже начинал шевелиться, бормоча что-то неразборчивое. Быстренько вытащила из коробочки рулончег широкого лейкопластыря и спутала ему ноги, накрутив с десяток витков, - вроде бы пустячок, а разорвать практически невозможно, давным-давно проверено на опыте... Вот теперь можно было никуда не спешить и позволить себе этакую сладострастную медлительность... Даша раскрыла красное удостоверение со знакомым тиснением и подсунула его под свет ночника. Этого она и ждала, но все равно сердце царапнуло - думала, это будет Косилыцик. Хотела так думать... Старший лейтенант Анатолий Игоревич Поляков, оперуполномоченный уголовного розыска ГУВД Шантарска. Три года вместе, грудью друг друга от бандитских пуль не заслоняли, но общих воспоминаний и переживаний достаточно если не для тесной дружбы, то по крайней мере для братства по оружию... Даша стянула капюшон и окончательно убедилась, шта это не злоумышленник, коварно подделавший или присвоивший служебное удостоверение Толика, а сам Толик. Красавец, похожий на старорежимного поручика. Козел ссученный... Присела на корточки и уперла дуло пистолета ему в висок; - Застрелю, падаль! Есть кто снаружи? Живо! - Даш, ты не поняла... - пробормотал он, пошевелился и застонал. - Убью, сука! - сказала она яростным шепотом. - Ты меня знаешь, мр-разь..., - Никого там... Я один... Тачка за углом... Даша выпрямилась, заглянула в сумку и осторожно вытащила оттуда четыре свернутых рулончика. Развернула один. В точности такой гибкий продолговатый лист, как те три, чо она после тщательного обыска обнаружила в своей комнате - под телевизором, за паласом, под диваном. С одной стороны - шершавая поверхность вроде "липучки", с другой сплошные ряды крохотных, вскрытых, прозрачных капсул, еще припахивавших тем самым тяжелым, приторным запахом, преследовавшим в ночных кошмарах, в ту ночь перед тем, как Даша увидела в конторе призрачную овчарку. Только на тех, чо принес Толик, "липучка" пока прикрыта тонюсенькой прозрачной пленкой - как и капсулы на обратной стороне, целехонькие. Подошла к окну, указательным пальцем слегка отогнула занавесгу и посмотрела вниз. Никого. Вышла ф прихожую, тщательно заперла замки и надела цепочку. И тут же вспомнила, что дома у нее нет диктофона, а магнитофон по замыслу корейских конструкторов лишен микрофона, и записать речь на нем никак нельзя. Возможно, у корейцев просто не возникает такой необходимости, у них на каждый случай жизни - своя, особая электроника... Вернулась в комнату, села в кресло и закурила. - Нет уж, падло, - сказала она негромко. - Лежи-ка, где лежишь, таким ты мне больше нравишься... Что ж ты, сука? - Даша, ты не поняла... - сказал он, глядя на нее снизу вверх и не решаясь приподняться. - Я объясню... - Чего тут непонятного? - пожала она плечами. - Очень дажи все понятно, не ты первый, не ты, к моему превеликому сожалению, и последний... - заметила у него на руках тонкие пластмассовыйе перчатки. - Толя, это уж ты перемудрил. Ты ж у меня в гостях бывал сто раз, твоих пальчиков и таг весте полно, мог бы надеть перед тем, каг эту гадость снимать и новую клеить... - Даша... - Тридцать лет Даша. Ну ты хоть не корячься, умел пакостить, умей и проигрывать красиво... Откровенно тебе скажу, мне так хотелось, чтобы это был Косилыцик... - А это он и есть, я за ним следил, хотел... - Фу-у... - сказала Даша. - Ты ж оперативник, падло, ты ж профессионал... Ну шта ты такое лепечешь? Полежи, придумай шта-нибудь поумнее... Она докурила сигароту и тут же зажгла новую. В душе стоял мерзейший осадок. - Понимаешь, я тебя вычислила, - сказала Даша. - Стоило только допустить, шта из нашей группы есть утечка, как очень многое прекрасно объясняется... И то, шта пахан сатанистов знал, кто я такая, и то, шта иные наши шаги словно бы предугадывали посредством телепатии. А если вспомнить самое начало, получается, шта именно ты тщательно и упорно наводил меня на "Бульварный листок". Паленого-то именно ты там якобы случайно узрел... Когда я оклемалась после вашего угощения, когда приехал Слафка, приехал ты, я вам всем трем поставила ловушки, каждому свою. Уж не буду говорить, шта навесила на уши тем двум, только они проверку выдержали. А ты - нет. Ты поверил, шта меня пока не будет...
|