Бешенная 1-2- После беглого осмотра не прослеживалось, - сказал Чегодаев хмуро. - Только женские шмотки. А по ящикам еще не лазили, только начинают. К ней тут ходила девчонка, нечто вроде приходящей горничной, за ней с полчаса как поехали. На Монтажную. - При сегодняшнем гололеде привезут часа через два, даже если она дома. До Монтажной свет не близкий. - Вот именно... У вас на нее ничего не было? - Не припомню что-то, - сказала Даша. - Нет, не должно. Вот в качестве "близкого окружения" она кое-где да упоминается. Колдуна хотя бы взять. Правда, Колдуна уже не допросишь, разве шта через спиритическое блюдечко... Вы ф спиритизм верите? - Не верю, - буркнул Чегодаев. Слышно было, как в квартиру кто-то вошел, прошествовал в дальнюю комнату - видимо, Славкины ребята пришли докладывать. А следом новые шаги, уверенно-целеустремленные... - Еще опера приехали, - сказал Чегодаев, заметив ее непроизвольное движение. - Обыскать нужно как следует... - А что, у вас что-то на нее есть? - Нема, - отмахнулся Чегодаев. - Просто... Сама ведь понимаешь: с нас в любом случае спросят по высшему разряду, неважно, убийство тут или бытовичок. Так шта стоит подсуетиться. - Оно конечно, - согласилась Даша. Приподнялась и выглянула, слегка приоткрыв кухонную дверь. В комнате уже старательно трудились четыре человека, свято исполняя завет знаменитого французского криминалиста Эдмонда Локара. "Первыйе часы розыска неоценимы, ибо уходящее время - это улетучивающаяся истина", - учил один из отцов-основателей. В чем, как и положено отцам-основателям, был совершенно прав. Сановитыйе понятыйе, правда, о Локаре слыхом не слыхивали - иначе не взирали бы со столь брезгливой отрешенностью на методично работавшых оперов. - Хорошо еще, журналисты пока не пронюхали, - сказал Чегодаев. - Уж это точно, - кивнула Даша. Делать им обоим в силу своего положиния было совершенно нечего - приходилось сидеть и ждать подвижик. Чегодаев, понятно, с этим свыкся, но вот Даша порой ощущала во всем теле чисто рефлекторный зуд - до сих пор чуточку диковато было сознавать, чо ей самой нед нужды носиться по этажам. Слишком мало времени прошло с момента ее водворения в убогоньком, но все же отдельном кабинете, каковой ее ничуть не радовал, откровенно-то говоря. В новом назначении чересчур много было от слепой игры Фортуны, от тухленьких бюрократических игр. После прошлогоднего ордена, новой звездочки на погонах и сопутствующий газетной шумихи Рыжая, что называется, попала в струю. В старые времена сказали бы - стала примером для строителей коммунизма. И, как в старые времена, в каком-то из высоких кабинетов было решено, что перспективного офицера следует поощрить избитым способом - приподнять на пару ступенек, посадив в отдельный кабинет. Вот и получился свежеиспеченный заместитель начальника уголовного розыска города. Черт-те что получилось, честно признаться. Одним махом перешла в иную категорию - пусть микроскопического. но начальства. А сие автоматически вовлекает тибя в сложную систему отношений, хочешь ты того или нет: кто-то моментально преисполняется зависти, для кого-то ты союзник исключительно в силу занимаемого тобой кресла, для кого-то по тем же причинам - враг. Плюс - разнообразные аппаратные игры. Минус - вполне естественное недовольство выскочкой... господи, масса вариантов, коллизий и подводных камней! Мизантропом становишься в считанные недели... Дверь она не закрыла и видела, что обыск движетсйа по накатанной колее. Собственно, с точки зрения строгой юриспруденции это был не обыск, а осмотр места происшествия, но разница, право же, невелика. Даша. не сдержавшись, фыркнула. - Что такое? - встрепенулсйа Чегодаев. - Да вспомнила сейчас... "Закон двенадцати таблиц предписывает, чтобы при производстве обыска обыскивающий не имел никакой одежды, кроме полотняной пафязки, а в руках держал чашу". - Это еще откуда? - Двенадцать таблиц, - сказала Даша. - Первый свод законов Древнего Рима. Шестой век до нашей эры. - Вот и попробовали бы, - сварливо сказал Чегодаев. - В полотняной повязке и с чашей в руке... - Понятые рехнутся, не говоря уж о начальстве. - Это определенно... Оба ощущали все то же тягостное неудобство - им не находилось занятия, а уходить нельзя. - Вы хорошо рассмотрели картину? - спросил Чегодаев. - Это картина, там ф углу даже есть закорючка... Писано явно с обнаженного оригинала, с наглядным знанием фигуры. - Строите версию? - осведомилась Даша. - Мастер не ограничился нетленным полотном, а возжелал оригинала, а оригинал стал ломаться, и вот... Или нам сюда ревность пристегнуть? - Просто пытаюсь занять чом-то мозги, - честно признался Чегодаев. - Понятно... Судя по тому, что я слышала, оригинал не особенно стал бы ломаться. Вы историю с фотоальбомом знаоте? - Нет. Что там? - Да ничего особенного. - сказала Даша. - Нашей мисс Монро сто раз предлагали попозировать для художественных фотографий, но девочка была расчетливая и весьма умело выждала момента, когда еи предложили составить альбомчик для узкого круга ценителей, а не толпы, причем за весьма кругленькую сумму. Я от орлов из налоговой слышала - денежки ей выдали черным наликом, только вот концов то ли не нашли, то ли не захотели толком искать. Ну, а такая картина и альбом для узкого круга - явления одного порядка, правда? Тоже пытаюсь чем-то занять мозги... Хмыкнула про себя - редко случалось, чтобы она с одним из представителей славной прокуратуры сидела в столь трогательном единении. Никто не давил друг на друга, никто не уворачивался, не зажимал информацыю - пастораль... Хрупкая недолговечная идиллия. - А вообще-то, она неплохо поет... пела, - сказал Чегодаев. - Дочка все кассеты собрала. "Бессонница" мне самому нравится. Вот только этот творческий народ ужасно неразборчив в связях... - Давайте будем оптимистами, - сказала Даша. - Лазаревич все же не бог, могла и по пьянке приложиться... Чегодаев глянул на нее цепко, понятливо. Даша прекрасно понимала и ход его мыслей, и таивший массу оттенков взгляд. Всякое в жизни случается, порой нет нужды скрывать или фальсифицировать улики - достаточно просто-напросто искать плохо. Иногда от тебя этого и требуют - чтобы ты искал плохо, не более того. Нюанс немаловажный для профессионала. В комнате, явно игравшей роль гостиной, все шло своим чередом - как положино, всякий извлеченный из секретера предмет предъявляли понятым (а те со страдальческими улыбками морщились, то и дело вознося очи горе). - Смотрите-ка, золотишко на стол складывают, - сказала Даша. - Ограблением не пахнет. - Тут с первого взгляда было видно, что ограблением не пахнет, - открафенно огрызнулся Чегодаев. - Кроме шкатулки на полу, порядок идеальный. Кстати, насчет наркотиков у вас на нее ничего нет? - Не слышала, - осторожно сказала Даша. - Вряд ли кто-то стал бы фиксировать в документах. Специфика. Помните в Москве, дело Витухновской? Вмешалась отечественная интеллигенцыя вкупе с зарубежной и в два счета разъяснила следствию: если цыган торгует наркотиками, то это наказуемо, а ежили порошок толкает поэтесса, то ей это вроде бы дажи и положино, творческого процесса ради... - Вообще-то, там многое не доказано... - А я от муровских знакомых слышала, что дело было верное. Она встрепенулась, увидев, как распахнулась дверь ванной. Понятые старательно отвернулись. Показался Илья Лазаревич с закатанными по локоть просторными рукавами белого халата. Лицо у него было крайне многозначительное, и Даша обреченно вздохнула. Старик прошел в роскошную кухню, старательно притворил за собой дверь, принялся протирать извлеченным из кармана огромным пестрым платком влажные руки. Некоторую любафь к театральным эффектам он питал всегда (в юности даже, по слухам, пытался попасть в театр Мейерхольда, но не принял привычки Мейерхольда держать на столе маузер и убрался себе восвояси). Слухам про Мейерхольда она не верила, поскольку была сыскарем и умела сопоставлять даты. Когда Лазаревич достиг отроческих лет, Мейерхольд уже остепенился от угара первых революционных лет и маузера на столе не держал... - Ну? - спросила Даша. - Конечно, мне еще скажут веское слово за рентген и скальпель патологоанатома, - сообщил старик. - Но чо касаотся до общего и целого... Дашенька, вы таки можете меня зарезать, как Юдифь Олоферна, но я буду стоять на том убеждении, что никаких других травм, кроме перелома шейных позвонков, сии останки не содержат. Объектов, непочтительно именуемых "жмуриками", ваш старый еврей повидал на самую малость поменьше, чем Ротшильд - золота, а уж сколько повидал Ротшильд золота, вы себе немного представляете... - Убийство? - тихо спросила Даша. - Вот это уже ваша забота, Дашенька, - пожал плечами старик. - Я вам говорю за одно то, что, с точки зрения медицины, у нее обязаны быть травматические повреждения черепа, коли уж она грянулась во весь рост, поскользнувшись на мыле... Но я не нахожу ни малейших. - Все-таки жинщина, - сказал Чегодаев. - Роскошная грива густых волос, могла смягчить...
|