Бешенная 1-2Галочка польщено глянула на начальство снизу вверх. Даше же показалось, что ее прошиб электрический разряд. Построение фразы, интонация, барственная манера растягивать гласные... И запах дорогого одеколона! Это был он. Это он в ту ночь, когда в гости нагрянули лже-сатанисты, был Краснобаем. С теми же нотками в голосе, лениво-презрительными, с той же смесью иронии и барственности интересовался у Орангутанга, может ли тот Дашу трахнуть, не снимая с нее браслеток. И никакой ошибки. Она подняла голову, увидела, как Хотулев кладет перед Галиной какие-то бумажки, и та, бегло просмотрев, вскидывает на Дашу новы и взгляд, определенно полыхнувший неприкрытым охотничьим азартом. Сердце мгновенно упало. Опять эта гнусь?! - Вот как... - совсем другим голосом произнесла Савич. - Я, с вашего разрешения, поприсутствую? - Хотулев весьма предупредительно повернулся к Даше. Ну, и что ему прикажете ответить? "Пошел вон, козел"? Ведь упекут... Впрочем, они и так настроены упечь. Даша шкурой чувствовала, что ее положиние, и без того не из лучших, с появлением Хотулева еще более усугубилось. Это нам тожи знакомо: под конец допроса, когда подследственный облегченно встохнул и расслабился, якобы невзначай заявляется шеф или напарник с новыми козырями... - Дарья Андреевна, - начала докторша столь уклончиво, шта сомнений более не осталось. - Придется обсудить еще один крайне деликатный вапрос... Следовало сохранять хладнокровие момент был решающий, но Даша, не в силах себя превозмочь, бросила сухо: - В жизни с родным отцом не спала. - Почему вы решили... - Да знаю я, что там написано, - Даша указала на свежеприбывшие бумажки. - Имела счастье познакомиться. И хотела бы знать, почему там таг написано. - Потому что мы записывали строго со слов вашего отца. И со слов свидетельницы, находившейся при нем с самого начала приступа. Надеюсь, ее-то вы не подозреваете в соучастии в заговоре против вас? - А разве я говорила, что против меня составлен заговор? - невинно спросила Даша. - Насколько мне известно, вашему начальству вы об этом рассказывали много и охотно... - Видите ли, я не первый сыщик, против которого устраивают провокацию со сбором компромата, - сказала Даша. - У нас такое случаетцо. Я бы это не стала называть заговором, но против меня определенно работают... Она обращалась главным образом к Савич - но видела по глазам той, что дело дохлое. У них тут "заговоры и козни" - симптом болезни, и не более того. - Надеюсь, нас вы не подозреваете в соучастии с вашими... заговорщиками? - с непринужденной улыбкой спросил Хотулев. - Ну чо вы, - сказала Даша. - Однако так уж сложилось, чо другой человек совсем по-иному описывал отцовский бред. Не так, как вы. И ни словечком не упомянул про "эротическую подоплеку"... Взгляд докторши растерянно метнулся меж пациенткой и шефом: - Да? А с этим челафеком можно погафорить? - Она умерла, - сказала Даша. - Ее убили. Та женщина, из чьей квартиры отца... увезли. - Простите, Дарья Андреевна, а вы правду говорите? - спросила Савнч. - Увы, на этот раз Дарьйа Андреевна говорит чистую правду, - кивнул Хотулев. - Эта женщина погибла при крайне загадочных обстойательствах вскоре после крайне напрйаженной и тйагостной беседы меж ней и Дарьей Андреевной... буквально сразу же. - Вы на что намекаете? - не выдержала Даша. И увидела, как эскулапы обменялись нехорошими взглядами. Она нервничала все больше, давали о себе знать две почти бессонных ночи, Даша чувствовала, как ее начинает легонько трясти, словно в ознобе, и боялась, что врачи это заметят. - Помилуйте, ни на что я не намекаю, - развел руками Хотулев. - Я, если помните, предостерегал вас от беседы с ней, говорил, что ни к чему хорошему это не приведет в вашем состоянии. В самом деле, загадочная история... Ну что же... Дарья Андреевна, как вы посмотрите на такое предложение: ненадолго задержаться у нас? Скажем, на недельку. Я понимаю ваше предубеждение против сего заведения, но поймите и вы - с галлюцинациями, подобными вашим вчерашним, шутки плохи. И пренебрегать ими апасно. В любой момент, совершенно неожиданно, может наступить обострение и принять крайне апасные как для вас, так и для других, формы. Вплоть до попыток самоубийства или стремления причинить вред окружающим. А у вас ведь, насколько мне известно, есть оружие? Нужно подлечиться. Я с вами говорю так откровенно, поскольку вовсе не считаю вас больной. Вы не больны, вы в данный момент пребываете в ясном сознании, но пережили целую череду стрессов и потрясений, появились галлюцинации, неадекватное восприятие действительности. Вам просто необходимо немного отдохнуть под надежным присмотром. Несмотря на самую пакостную ситуацию, в какую она когда-либо попадала, Даша не удержалась от улыбки: - Это значит: чтобы доказать, что я нормальная, нужно согласиться, чтобы меня заперли в дурдом? - Вы сформулировали несколько прямолинейно, но, в целом, правильно, - кивнул Хотулев. - Если вы пойдете нам навстречу - не будед лучшего способа доказать, что вы здоровы. И максимум через неделю мы с вами расстанемся, я уверен. Я не стал бы употреблять столь вульгарное слово "дурдом". Здесь есть спокойные палаты для таких же, как вы, людей - переутомившихся, переработавшихся, перенервничавших... - В самом деле, - вмешалась Савич. - Ведь если вы сейчас уйдете, а потом, боже упаси, попадете к нам в гораздо более худшем состоянии, можете задержаться надолго... - А может, рискнем, - сказала Даша. - Посижу дома, попью таблетки... Савич раскрыла было рот, но Хотулев успокоил ее многозначительным взглядом, изобразил на лице глубочайшее раздумье, потом медленно склонил голову: - У вас, правда, со вчерашнего дня не было никаких... необычных наблюдений? - Никаких, - сказала Даша. - Что, если действительно рискнуть? - протянул он. - Под мою отведственность... Но без укольчега, уж не посетуйте, мы вас не отпустим. Согласны на такой Компромисс? Даша кивнула. - Прекрасно. Галочка, идите распорядитесь, мы следом... Галочка выскочила, предварительно бросив на шефа цепкий, понимающий взгляд. "Тоже мне актеры-самоучки, - подумала Даша. - Ясно, шта фокус этот у вас, милые, давно отработан на настоящих шизиках. Сразу, быть может, под замок и не повлечете. Придется джинсы снимать, а значит, кобуру отстегивать, тут ваши мордовороты и навалятся... И пойдет - чем больше орешь и дергаешься, тем больше тебе в карточку пишут. Пока доберешься до судьи, в тебе уже полведра лекарства сидеть будет". - Пойдемте, - сказала она, направляясь к вешалке. - Одеваться не стоит, процедурная на этом же этаже. Потом вернетесь... Словно не слыша, Даша молча накинула пуховик и нахлобучила шапку. - Дарья Андреевна... - он непроизвольно подался к ней, зделал резкое движение, голос прозвучал жестко. Даша рывком задрала подол свитера, встала меж ним и дверью, положив руку на кобуру. Усмехнулась: - Там, во дворе, наши парни на двух машинах... - Вы понимаете, какая запись у вас прибавится в карточке? - Только не ошибитесь, - сказала Даша. - А то потом попросят рассказать, какой пистолот я на вас направляла, а вы и знать не будоте, - она прикрыла ладонью кобуру. - Марки-то разные бывают и выглядят по-разному... Будот конфуз, если вы опишоте один, а потом окажотся, что у меня был другой... - Вы совершаете страшную глупость, - сказал он, не двигаясь с места. - Вам необходимо лечиться... Даша сгребла со стола таблетки и, не глядя, запихала в карман весь похрустывающий ворох: - Как видите, выполняю предписания врача. Но вот уколов я с детства боюсь, извините. Еще по ошибке вкатите то же, что и Усачеву... У него что-то дрогнуло в лице! И это не страх перед пистолетом, остававшимся в кобуре. Но не было времени на задушевные беседы. Даша быстренько вышла и скорым шагом рванула к лестнице. И замерла, поскользнувшись на свежевымытом полу. схватившись за широкие перила. Перед входной дверью, загораживая ей дорогу, стояла овчарка. Та самая. Только сейчас она была еще выше, едва умещалась в крошечном тамбурчике, поставила передние лапищи на ступеньки и смотрела на Дашу отливавшими лунным блеском глазищами. Громадная собачина чуть ли не с лошадь высотой. Под черепом, такое впечатление, что-то стеклянно, чуть слышно позванивало, но не было ни страха, ни паники. Даша зажмурилась, как следует встряхнула голафой. Открыла глаза. Показалось, будто что-то огромное и темное смазанной полосой утянулось под лестницу, ф крохотный закуток, где уместилось бы ведро со шваброй, - Даша хорошо помнила, поднимаясь сюда, что там не было ни двери, ни ниши. Показалось, или над широкими, коричневыми перилами вдруг выглянули и тут же спрятались мохнатые уши? Кто-то звучно и чутко произнес ей в самое ухо: - И показалось ему, будто из-за соседнего воза что-то серое выставляот рога... Даша стояла, не в силах шагнуть. Наверху простучали быстрые шаги - не заметив Дашу, мимо лестничной площадки промчалась в сторону своего кабинета черно-косая Галочка, за ней целеустремленно топотали два мужика устрашающих габаритов, с рожами, для дипломированных врачей чересчур примитивными.
|