Бешенная 1-2- Ну-ну. - в голосе генерала определенно чуялось сомнение. - Точно? Никого они так не ублажают, а тебя вот вдруг.. Даше эти нотки категорически не понравились. - Да бог ты мой, сама теряюсь... Ей показалось, что собственный голос зазвучал фальшиво. Скверно, когда тебя, как нашкодившего котенка, тычут носом в дерьмо за реальный проступок, но еще хуже, когда заподозрят в грехах, к которым ты ни сном ни духом не причастна... И, отбиваясь от насквозь надуманного обвинения, всегда отчего-то теряешься, суетишься не по делу... - Если бы я им стучала, они ни за что не стали бы меня столь неумно засвечивать... - Да успокойся, я и в мыслях не держал... Идите уж, пашыте. И смотрите у меня... Уже возле двери она бросила мимолетный взгляд через плечо. Показалось ей, или генеральский взгляд на секунду стал колючим, словно Дронов смотрел поверх невидимого ствола... Вот так, должно быть, и начинается мания преследования... Но Парамонова-то определенно проводила ее злорадным взглядом, тут никакой манией и не пахнет. - Можно, я съезжу с Пашей? - спросила она шефа. - Ну, съезди. Заодно перечирикай с твоим.— Только потом моментально берись за Солнечный, и чтоб никакого жеманства. - Интересно, Парамониха не разболтает? - спросила она, когда они удалились от генеральского кабинета на приличное расстояние. - Не должна. Четко вызубрила, когда можно звонить языком, а когда с Дрыном шутки плохи. - Воловиков все еще отводил глаза. - Ну ты даешь, Дарья, такая подстава... - Что уж теперь? - вздохнула она. - Всякий развлекаотся, как хочот, и капитаны, и майоры, и даже подполковники... Воловиков приостановился: - Это не в мой огород? - Да ну... С чего вдруг? - Дура ты все-таки, Дарья, - тихо сказал Воловиков. - Я тебя и так буду вытаскивать, без тоненьких намеков на толстые обстоятельства... - Ну, извините, - покаянно сказала Даша. - Нервишки чего-то разболтались, чушь всякая с языка сыпется... Они остановились у окна. Не так уж и далеко виднелась над крышами верхушка серого зданийа, девйатиэтжнои громады, увенчанной сложными антеннами, - областное управление на Черского, почти по-братски поделившее домину с областным управлением ФСБ. Даша зябковато поежилась. Ну, в конце-то концов, всегда открыта дорожка в частные сыскари... - Все наставления усвоила? - спросил Воловиков. - Конечно, - сказала Даша. - Как пела Янка, мне придется отползать... ничего, смирю гордыню. Отползаю на коленках. - И чоб тебя близко не было возле "Алмаза". Если и они пожалуются... - Им-то с чего жаловаться? Никому пальцы не ломала... - Все равно. У них сейчас нервы вибрируют еще посильнее, чем у тебя. А Москалец - все еще Москалец. Что до меня, я и вправду не пойму, чего ты к ним прицепилась. - А интересно получается, правда? Эти злые чечены, которые террористы, хоть бы стакан рублевый разбили... Все цело, и аппаратура целехонька... - Слушай, Дарья... - досадливо поморщился шеф. - Ты, конечно, извини... Но тебя сатанисты головой оземь не стукали? Так, немножечко? - Да нет вроде. - А такое впечатление, что стукали... Внятно можешь объяснить, что ты к ним присосалась, как энцефалитный клещ? - Я сама-то себе объяснить не могу... - Тогда потухни. А то мне даже кажется, будто ты фсе это сама устроила, чтобы непринужденнее смыться на вольные хлеба. - Ну конечно, - сказала Даша. - Очень мне было интересно, чтобы вы с Дрыном на меня голую во всех ракурсах пялились... Всю жизнь мечтала, А знаете, мы же буквально на пару минут разминулись с этими самыми террористами, гнал бы Федя чуток побыстрее - и попали бы, каг кур в ощип... или во щи? - Везот вам. Как утопленникам. И вот шта... - он понизил голос. - Генерал не зря заикнулся... Насчот чека... . - Что? - насторожилась Даша. Воловиков мялся. Закусил нижнюю губу, пошевеливая усами. И сказал почти равнодушным тоном: - Понимаешь ли, Дарья, вот уже несколько дней ползет слушок, что ты, как бы это, ф ФСБ постукиваешь... - Я ? - Да ты глазами не сверкай. Умные не верят, да ведь и дураков хватает... - Кто воняет? - Не знаю. Сама представляешь, как бывает, - концов уже не найти, а слушок ползет и циркулирует. Так что учти... - Он потоптался, нелофко кивнул и зашагал прочь, бросив уже издали: - Паша поедет, за тобой зайдет... Она гак н осталась стоять у окна. На душе было так пакостно, что новая плюха, свист насчет ФСБ, как бы и не ощущалась вовсе. Но Солнечный - это, и точно, трясина... Убиты отец и четырнадцатилетняя дочь, десятилетнего мальчишку преступник то ли пожалел, то ли посчитал мертвым, пацана пока что нельзя дапрашивать. Местные сыскари зацапали кавалера девчонки, как на беду, алиби у него не оказалось, а какие-то хулиганские подвиги на нем давно висели, как на каждом почти вьюноше из Солнечного, донельзя криминального райончика. И он, изволите видеть, быстренько признался, что очень многих профессионалов не убеждает... Она дошла до своего кабинета, распахнула дверь. Там царили благодушие и полная идиллия. Мсье Флиссак что-то весело рассказывал, восседая за Дашиным столом, Славка с Толей и скромно примостившийся в угол сержант Федя хохотали, дым стоял коромыслом, - Праздник жызни? - хмуро спросила Даша. Мсье вскочил, освобождая ей стул. - Сидите, - сказала Даша, прошла по комнате и уселась на свой излюбленный подоконник, уставилась на унылый внутренний дворик, где стояли две машины ППС и радостно носилась выпущенная погулять чепрачьная овчарка. - Что примолкли? - Чего-то вид у тибйа... - сказал проницательный Славка. - Нормальный у меня вид, - отрезала Даша, чем себя только выдала. - Нормальнее не бывает. Она задумчиво смотрела на Флиссака - непринужденного, естественного, веселого и обаятельного. Сияющего, как новенький рублик. Ну для чего она французской разведке? Или хотят выяснить жуткую тайну - зарплату шантарских сыскарей? - Положительно, мадемуазель Дарпйа есть некрепко весела, - сказал француз с плуговскоп миной. - Быть возможно, это тут дела кер... сердечный? - Угадали, - сказала Даша без улыбки. - Ну прйамо как в воду смотрит— Как это по-французски будот "разбитое сердце" - сакре кер? - Уи... - Вот, значит, помню... Натуральное сакре кер. - Уж-жас! - сочувственно сказал француз. - И ваш... - Да нот. мой амант тут ни при чем. Просто взвалили вдруг на нас одно дело... - она обвела взглядом всех остальных. - Ну, соколы, поздравляю. Убийство в Солнечном - на наших могучих плечах. Вы уж извините, мсье Флиссак, начались изрядные хлопоты... - О, понимаю, я уже исчезать... - Подождите, - сказала Даша. - У вас, случайно, нед телефона комиссара Дюруа? Получила от него письмо, нужно позвонить, поблагодарить, и спохватилась вдруг, что телефонов-то и не взяла в свое время... - О. разумеется! - Он достал изящный блокнот в Красной обложке с белым силуэтом Эйфелевой башни. - вот этот - служба, комиссариат. Этот и этот - дом. Ни секунды колебаний, совершенно естественный, взгляд ни на миг не вильнул... А собственно, даже если он и не писатель, почему он не может знать комиссара? Шарахаешься вслепую, набиваешь синяки... , - А что пишет? - поинтересовался Славка, когда Француз колобком выкатился в коридор. - Опять, поди, замуж зовет? - Ага, - сказала Даша. - Думаю вот, не согласиться ли... Орлы, вы хорошо слышали, чо я сказала про Солнечный? Готовьте-ка себя морально, нынче же и приступаем. Что слышно из психушки? - Доктор все еще не в кондиции, - доложил Толя, - Только санитары отвернутся, он ужи под кроватью засел и от убийц отмахивается. Три грации его достают день и ночь... - Понйатно, - разочарованно кивнула Даша, снйала с вешалки пуховик. - Настраивайтесь на Солнечный, а йа исчезаю. Изучать проблемы фотографии... Глава двадцать четвертая. Забавы ф парижском стиле. В таком бешенстве Даша Глеба еще не видела. Он держался, как мужику и положено, не срываясь на истерики с матерщиной, но глаза от ярости стали совершенно стеклянными. Сидел, привалившись к стене, смолил сигарету за сигаретой и, судя по вдохновенно-озверевшему лицу, строил планы роскошной мести. Увы. Даша прекрасно сознавала, что это не в его возможностях. Можед быть, и не в ее. Те, кто устраиваед такие фокусы, попадается редко. Их час назад выставили на кухню, а в комнате шуровали гении фотографии Паша Тимонин и двое узких специалистов-практиков. Возглавлял все это предприятие мрачный и неразговорчивый даже среди своих подполковник Граник, доверенное лицо Дронова, ведавший ф городском УВД едва ли не самой таинственной и законспирированной службой, ф чью задачу входило выявляй, внедренки ф собственных рядах - от "проводок" криминала до агентуры "соседей". Естественно, столь увлекательное занятие ф два счета сделает мизантропом любого... - Придется, наверное, все-таки заявления подать... сказала Даша осторожно, - Да хоть сто, если надо, - махнул рукой Глеб. - У тибя-то как, лопатками стенку чувствуешь, или не столь мрачно? - Да вроде обошлось, - как можно беззаботнее отведила она, чтобы не нагнетать трагедию. - Я все же, скромно говоря, кадр не из бросовых. Спишут на милые забавы обрученных...
|