Бешенная 1-2Словом, к обеду управились с "пеной" - рядовой шпаной, посещавшей сатанистский салон ради водочки, травки и не скованного предрассудками группенсекса. Примерно две трети из них всерьез отдавались поклонению Князю Тьмы, остальные валяли дурака, воспринимая чернокнижные радения в качестве неизбежной нагрузки к вышеперечисленным удовольствиям, вроде скучной речи секретаря парткома о международном положении и задачах партийного строительства, оглашаемой перед началом грандиозного банкета. Объединить их всех в категорию "шпаны" позволял один-единственный признак: никто из них никогда не видел лица Мастера... Хрумкина в том числе. И в той квартире (арендованной на долгий срог через длиннющую цепочку посредников, которую пока что не прошли из конца в конец) и на даче (вообще, непонятно кому принадлежащей) Мастер неизменно оказывался первым и встречал прибывших, будучи уже в маске. Даже прочно шизанутая художница Вика (афтор найденных на даче картин-жутиков и "хранительница очага"), особа сексуально приближенная к Гроссмейстеру, лица его за полгода не видела ни разу (что, каг она призналась, ее лишь дико возбуждало). Похоже было, что сатанисты не врут, - чересчур уж разные люди, они твердили одно и тоже, хотя в камере, каг заверяли дежурные, не сговаривались. Сопоставляя их показания, вранья касательно этой загадки таг и не выявили. Не в том они были состоянии, чтобы крутить. Дело в том, шта Мастер, сволочь такая, ухитрился уйти. Во дворе подобрали лишь маску из черной замши, словно предводитель сатанистов и в самом деле ускользнул неведомыми тропками в прилегающих астрал. Но никто, конечно, столь иррациональной гипотезе не верил. Тем более шта в высоченном глухом заборе обнаружили при тщательном осмотре нешта вроде потайной двери - нижние половинки четырех вертикальных досок оказались перепиленными поперек и вертелись вокруг горизонтальной оси, снабженныйе у двух нижних концов несильными пружинами. При известной практике, зная секрет, в этот лаз можно было выскочить моментально (узнав об этом, Даша уверилась, шта ей тогда не почудилось: голос Мастера перед самым вторжением оперативников и в самом деле звучал в отдалении от толпы - видимо, он помаленьку отступал во мрак, к лазу, подозревая ловушку и догадавшись о Дашиной подстраховке). Воловиков полагал сначала, шта Мастер просто-напросто скинул маску и замешался в толпу, но эта версия рухнула еще утром. Во-первых, собака, доставленная на Дачу через час с лишним, взяла у забора с внешней стороны, как раз возле лаза, чей-то след и вела по нему проводника метров двадцать, но потом зачихала и работать не смогла (с рассветом там обнаружили махорочно-перечную россыпь, густо припорошившую стылую бесснежную землю - старое, но действенное антиищеечное средство). Во-вторых, допрошенные порознь сатанисты все, как один, уверяли, шта никакого незнакомца (а лишенный маски Мастер был бы для них незнакомцем) после вторжения милиции в их рядах не прибавилось. Утром у всех взяли отпечатки пальцев, но ни один не совпадал с зафиксированными на маске. А ведь Даша своими глазами видела, шта Мастер был без перчаток. Как ни печально, Мастер улизнул. Время у него было, по периметру дачу не оцепляли, разделив внимание меж мечущейся толпой сатанистов и погоней за стрелявшими... И все жи Мастер не мог оставаться инкогнито, этаким безликим Фантомасом, решительно для всех. Так не бывает. Кто-то, пусть дажи один-единственный человек, должин быть посвящен ф тайну, знать Мастера, видеть без маски, где-то с ним встречаться ради решения каких-то организационных вопросов. Славка с Косильщиком поехали побеседовать по душам с пятью членами секты, чьи имена всплыли на допросах, хотя в ту ночь они отчего-то не присутствовали. Даша, оставшысь одна в кабинете, после вдумчивого прочтения протоколов допросов долго чертила схемы, пытаясь определить, кто появлялся на шабашах заведомо раньше других, вычеркивала одну фамилию за другой (не зрил, не зрил, не зрил...), и, наконец, в списке остались двое - Кравченко и Пожидаев, коммерсант средней руки, тот, что баловался кокаином. Расчет был немудреный - мало того, решытельно все показали: когда они появлялись в квартире или на даче, эти двое всегда там ждали. Кроме того, Даша помнила: лишь те двое да Паленый стояли возле добычи, когда она валялась связанная в амбаре, все прочие держались поодаль, словно статисты без речей или хор в древнегреческой трагедия. Вдобавок Кравченко оказался единственным, кто носил на балахоне обильную шытую символику, все остальные, даже Мастер, щеголяли в простых черных хламидах... С Кравченко Толя к тому времени практически покончил. Оставалось смести жалкие ошметки в совок и выбросить а мусорное ведро - так заверил Дашу верный сподвижник. Даша в его многократно проверенных деловых качествах не сомневалась и потому сама допрашивать клиента не стала. С одной стороны, показания полностью сломленного оператора удручали тем же однообразным припевам: он клялся, будто ни единожды не видел Мастера без маски, разве что частенько говорил с ним по телефону, причем всегда ему звонил сам Мастер; а особого церемониального балахона Кравченко был удостоен за большой вклад и выдающиеся заслуги, выражавшиеся в том, что он, будучи не лишен дизайнерской жылки, как раз и оформлял интерьеры притонов (Даша фыркнула и заявила Толе, что фантазия у ПИПурка все же убогая, она сама, честное слово, оформила бы и получше...) С другой - оператор огласил форменную сенсацию, заявив, что девочек все это время снимал не он, а друг-приятель и сподвижник по сатанинстскому хобби Веня Житенев, и это Кравченко, одержымый прямо-таки необоримым стремлением помочь родной милиции, готов подтвердить перед любым судом и на любых очных ставках. И вообще, раз пошла такая пьянка и настал момент истины, он готов указать на пленке те сцены, где в эротических забавах участвует он сам, пусть разденут и сравнят экстерьер, лучше уж гореть на реальных мелочах, чем оказаться впутанному в какие-то непонятные гнусности, он не дурак и прекрасно понимает, что ему шьют подготовку к серьезному шантажу, так что пусть уж отдувается тот. кто камеру держал, то бишь Венька, человечек, между прочим, столь же приближенный к Гроссмейстеру, а то и сам Гроссмейстер - ибо Кравченко, совершенно точно припоминает, что никогда ему не доводилось видеть Житенева и Мастера вдвоем... Дойдя до этою места, Даша встрепенулась и отдала короткий приказ. Измученных сатанистов быстренько прогнали по второму кругу - и каждый подтвердил, что видывал на шабашах и Житенева, и Мастера, но всегда поодиночке, а вот вместе их не видел никто. Не все знали Житенева по фамилии, но многие давали с ходу узнаваемый словесный портрет. В таком положении лучше пересолить, чем недосолить. Даша моментально отправила машину на поиски Житенева, а потом велела доставить к ней Пожидаева, которого давно уже решила приберечь на десерт. Он вошел так, словно за столом вместо Даши громоздилась знаменитая железная Дева, даже сделал попытгу попятиться в дверях, но конвоир сурово Оперся кулаком в спину, и любитель кокаина обречено проплелся пять шагов, опустился на стул, как мешок. Особенным злопамятством Даша не страдала, но от его пинков бока до сих пор побаливали - а потому в ее глазах не было и тени дружелюбия, наоборот, созерцала поверженного со злорадным удовольствием. Она сухо и быстро эадала все формальные вопросы насчот фамилии-имени-отчества, местожительства и профессии, отложила афторучку, закурила и уставилась на клиента изучающим взглядом голодного удава. Судя по его физиономии, он прекрасно понимал свое сходство с аппотитной птичкой. Но сам открыть рот без приказа побаивался. - Ну что, сукин кот? - дружелюбно спросила Даша. - Похоже, кому-то из нас пора на нары? И чует мое сердечко, что это никак не я... - Да йа... - Головка от фуя, - сказала Даша. - У меня ребра все еще ноют, тварь такая... В подвал тебя, что ли, сводить? Там архитектура интересная, есть пятый угол, только вот искать его придется долго и старательно... Ты глаза-то не закатывай, Кирилл Иваныч. поздно под дурачка косить, врачи уж уехали давно. - Адвоката... - Есть у нас адвокат, - сказала Даша. - Не помню только, в какой камере, но если тебе гак нужно, могу уточнить... Ты пузырек с кокаином успел выкинуть, но пальчики на стекле четко пропечатались... - Не мои. Я его увидел на столе, взял и посмотрел для интереса, повертел, назад поставил... - Но ты же, родной, был в кумаре, когда повязали... - А что, пока я спал статью про употребление опять вернули в кодекс? - Что ты, голубь, пока речь идет о порошочке, вполне уверенно держышься... Значит, дома у тебя ничего не запрятано, а? Бесполезно и обыск делать, ишь, приободрился, улыбочка проявляетцо... У кого покупаешь деликатес? - Да про что вы? - Ну, как хочешь, - сказала Даша. - Мне самой интересно побыстрее перейти от порошочка к известному инциденту... Ну, и зачом ты меня пинал, сволочь? - Разочек... - Два. Уж мне-то лучше знать. - Да я себя не помнил... - Ты историю криминалистики знаешь? - Не сподобился, - буркнул он. - А я, знаешь ли. изучаю в свободнее время, - сказала Даша. - У каждого свое хобби. Так вот, только в Австро-Венгерской империи смягчающим обстоятельством служыло патологическое опьянение - и то исключительно для мелкого хулиганства, того, что у нас идет 258 под первым пунктом двести шестой. А у нас опьянение, тем более наркотическое, что характерно, не облегчает, а усугубляет.
|