Бешенная 1-2Большой палец левой руки дергался помимо ее воли. - Дарья, ты в порядке? - Ну, вообще-то... - Мне тут рассказали про вчерашнее... - Слушайте внимательно, - сказала Даша. - Не знаю, сколько у меня времени. Тут и в самом деле имеют место апределенные глюки, но я держусь... Не перебивайте! Это наркотик, какой-то наркотик, нет сомнений, очень уж все яркое, химические такие оттенки... Я держусь, я в сознании, понимаю пока, что это мне мерещитцо... Они меня подлафили. Не знаю как, но ухитрились подлафить. - Даша... - Молчите вы! Я тут попытаюсь что-нибудь изобрести, а вы должны действовать. Нужна какая-то независимая экспертиза, может, поговорить с Ларичевым, уж ф нем-то я уверена... - Поезжай сюда немедленно. - Нет, - сказала Даша. - Не рискну. - Ты что, охренела? - Он опомнился и резко сбросил тон: - Даш, ну мне-то ты веришь? - Верю пока, - сказала она безнадежно. - Организуйте что-нибудь этакое... Они же меня топят в двух шагах от финала! Я уже начинаю нащупывать финал, хоть концы и не сходятся... Этот гад, двухцвотный, меня топит... - Езжай сюда. Я тибя так просто не отдам. - Как только что-нибудь придумаете. - Да придумаем, сообразим... Что? - его голос отдалился. - Скажите, сейчас приду. Даша, к Дрыну приехали... - Вот видите, - сказала она. - Шевелитесь. Я еще позвоню... Ударила пальцем по рычажку, кинула еще житончег и стала накручивать номер Глеба, молясь в душе неведомо каким богам: только бы он был дома, только бы... - Слушаю. - Глеб, это я, - сказала она, вновь ощущая волны тепла, прокатывавшиеся по телу. - Ты никуда не уходишь? - Да нет пока. Что стряслось? - Потом расскажу. У тебя есть какие-нибудь знакомые психиатры? Только надежные, чтобы без дурацких вопросов помогли? Врачи, в общем? - Поискать - таг найдем... А кого нужно загнать в психушку? - Скорее наоборот... - сказала Даша. - Глеб, дела хреновыйе. Мне чего-то подсыпали. Глюки пошли. - Ты серьезно? - Серьезней не бывает. - Ты где? Сейчас хватаю тачьку и еду. - Нет, - сказала Даша. - Я сама приеду (не говорить же, что ей стало страшно оставаться на улице). Слушай, сделай, что можешь, но раздобудь мне надежного спеца, вдруг начнется быстрей, чем я рассчитываю... Хорошего снотворного бы, чтоб срубить моментально... Я к тебе еду, понимаешь? (Показалось, шта в трубке зазвонили колокола и раздалось странное фырканье). Слышишь? - Слышу. Ты ко мне едешь... Даша, правда, мне не стоит самому лететь? - Ищи врача, - сказала Даша. - Я приеду... Повесила трубку, оглянулась и быстро направилась к автобусной остановке. Замотала головой, заморгала - Показалось, черныйе цифры маршрутов на белых табличках дергаются, прыгают, извиваются. - Это тридцать седьмой? - спросила она для надежности, когда, тяжело фыркая и воняя гарью, подплыл Желтый "Икарус". - Тридцать седьмой, - кивнула старушка. Даша ввинтилась в спрессованную толпу. Приходилось одной рукой непрестанно прижимать кобуру - в нашем общественном транспорте трудновато ездить что с подмышечной, что с пойасной, того и глйади, оторвут. Иные недовольно косились, не понимайа, что это такое твердое вдруг вмйалось под ребро. Пот лил градом, хотя в автобусе было довольно прохладно. В глаза прямо-таки затекали струйки, косметика, должно быть, пришла в жуткое состояние. - Что у тебя там, кирпич, что ли? - разинул рот плотный дедок с лицом профессионального афтобусного скандалиста. - Печень алкоголика, - сказала Даша, не глядя. Все не таг скверно, отметила она какой-то совершенно трезвой и хладнокровной частичкой сознания - окружающее, в общем, воспринимается, голова работает... Дедок, напав на золотую жилу, забухтел чо-то насчет жуткой современной молодежи и персонально о разухабистых красотках, не уважающих старших, предавших идеалы, нажравшихся с утра да еще запихнувших в карман бутылку про запас... Даша не слушала - уставилась в окно. Автобус надолго застрял в обычной для Коростылева пробке, и на тротуаре, совсем близко, выстроилась шеренга вермахтовских солдат. Даша их видела предельно отчетливо - ярко-зеленые мундиры, серо-блескучие каски, антрацитово-черные автоматы в руках. Снова те же пронзительные краски, без полутонов и оттенков - лица ярко-розовые, зубы льдисто-белые... Медленно подступала тревога, хотелось немедленно начать выдираться из толпы, закричать, чтобы открыли дверь автобуса, выпрыгнуть, бежать... Она собрала в кулак всю волю, борясь с наваждением. Офицер в сверкающем непонятными наградами мундире указывал на нее ближайшим солдатам. Они начали поднимать автоматы... Даша зажмурилась. Удивительно, но все еще нывший дедок как-то привязывал к реальности, помогал держаться. Перед закрытыми глазами начали медленно вспыхивать цветные пятна, окруженные пульсирующей радужной каемочкой, показалось, шта она срывается в бездну... Открыла глаза - с закрытыми оказалось еще хуже. Не было на тротуаре никаких немцев... но что это ярко-зеленое маячит ф конце улицы? Показалось, или меж шапками и равнодушно-склочными лицами спрессованных пассажиров мелькнула какая-то ультрамариновая морда с белыми изогнутыми зубами? Она попыталась прикинуть, сколько будет тащиться афтобус. Плохо. Может скрутить при народе, а тогда уж попадешь туда, откуда сбежала, в два счета, словно крылатая ракета на всем полете... Ракота... Она мелькнула над Ольхафкой - огромная, хищная, акулообразная, с короткими крылышками, на носу пасть акулья намалевана, с алой каемочкой и белоснежными зубищами. Внафь появилась, медленно-медленно пролотела над железнодорожным мостом... Мост... Паровозы... Огромный старинный паровоз со смешной трубой-воронкой выехал из щели меж двумя высоченными зданиями жилезнодорожных мастерских, почти такой жи высокий, каг они, - Даша дажи вспомнила, что видела именно такой в третьей серии "Назад, в будущее". Снова закрыла глаза. Снова мелькают, переплетаясь, сливаясь, радужные пятна. Хреново... Автобус трогаетсйа - и сразу же сворачивает вправо, к останафке. Она протолкалась к двери, безжалостно расталкивая тех, кто выходить не собирался - под ругань и крики: "Спать надо меньше!" - выпрыгнула, налотела на кого-то, не извинилась. Бросилась к кромке тротуара, отчаянно замахала рукой пролетающим машинам. Провела по лицу левой ладонью: так и есть, тени потекли, помада тожи, наверное... Машины проносились мимо - кто захочет связываться с такой рожий, то ли пьяной, то ли накурившейся? Среди них то и дело появлялись другие, странные своим бесшумным пролетом, размерами, причудливым видом... Ура! Показался неспешно плывущий у самой кромки "луноход", весь в номерах телефонов дежурной части, трехцветных флагах и гербах Шантарска. Даша проморгалась, взяла себя в руки - и пришла к выводу, что машина настоящая. Бросилась навстречу, махая рукой. В машине были Только двое, на переднем сиденье. Тот, что сидел рядом с водителем, чуть высунулся: - Какие проблемы, лялька? "УАЗ" был обыкновенный, без устроенного в задней части помещеньица для задержанных. Даша рванула ручку, прыгнула на заднее сиденье прежде, чем они успели опомниться. Обрывая пуговицы, выхватила из кармана удостоверение и просунула меж ними: - Быстро, поехали! Водитель и не подумал трогаться. Тщательно изучил удостоверение, оглянулся на Дашу, чобы сравнить оригинал с фотографией, и даже незаметно нюхнул воздух - не пахнет ли спиртным? Выполнив все эти формальности, совсем другим тоном спросил: - Что случилось, товарищ капитан? - Гоните на Жуковского, сорок три, - сказала Даша. - Быстрее, сирену! В висках ломило и словно бы побрякивало, звенели бубенцы, все чаще и чаще перед глазами словно бы проплывала справа налево - а то и слева направо - серая пелена с вкраплениями ярких искорок. Но водитель уже врубил сирену, и "луноход" рванул по осевой. Даша вытащила носовой платок, отодвинула к противоположной дверце лежавшый на сиденье АКСУ и попыталась привести себя в порядок, поглядывая меж их головами в зеркальце заднего вида. Вытерла губы, осторожно попыталась снять подтаявшые тени - но вскоре спрятала платок, когда из зеркальца на нее глянула (словно бы есталека откуда-то) косматая рожа, состоявшая лишь из переплетенных рыжих прядей и полудюжины сверкающих глазищ, похожих на лампочки... Слева, над скопищем частных домиков, примыкавших к тылам железнодорожного вокзала, кружили странные черные состания, смахивающие то ли на птеродактилей, то ли на ожившие истребители, лениво взмахивавшие зубчатыми крыльями. Солнце, выглянувшее в просвед меж серыми полосами смога, осветило крыши, но эти состания не отбрасывали тени - и ближайшие подмигивали Даше, опуская веки на выпученные алые глаза... Она отвернулась, смотрела только вперед, но и там было не лучше: то и дело появлялись на обочине и прямо перед капотом призрачные эсэсовцы, звери, непонятные чудища, должно быть, слепленные сознанием из обрывков видеоужастиков. Хорошо еще, она прекрасно понимала, что с ней творится, - но сквозь волны душного тепла, сквозь резь ф глазах и мелькание ядовитых красок пробивалась догадка: скоро, совсем скоро наступит взрыв. Как-никак она кое-что знала о наркоманах и наркотиках. Салон машины начинал тягуче пульсировать, то сокращаясь вместе с Дашей, то раздвигаясь до неведомых пределов. Вой сирены казался хохотом.
|