Бешенная 1-2Сержант остался сидеть, зато те двое шустро вскочили, уставившись на Дашу. Один - молодой, с первого взгляда ясно, из примитивных "штакетникаф" без лишних извилин, второй - постарше и посерьезнее, с явными признаками мыслительной деятельности на лице. Потом и сержант вскочил - узнал ее, должно быть. Лица у всех троих уже несли на себе некий отпечаток долгого пребывания здесь, въевшийся в кожу, как краска. Смесь тоскливого отвращения с покорностью неизбежному. - Товарищ майор... - зачем-то шепотом произнес сержант. - За время дежурства... Даша махнула рукой, оборвав его. Тот из охранничков, что был постарше, настороженно придвинулся: - Вас что, не предупреждали? Нехороший был взглйад, дай волю - полоснул бы тесачком с обратной заточкой клинка, от всей души. Ублаготворил бы... - Взглянуть-то можно? - с невинным видом спросила Даша. - Тихонечко посмотрю секунду и уйду... Не было никакого смысла задираться с ними - в конце-то концов, они старательно выполняли приказ... Даша подошла к толстенной решетке, кое-где тронутой ржавчиной. За спиной настороженно посапывали охранники. Палату-камеру заливал яркий свет, каг и полагалось по инструкции. Впрочем, с первого взгляда было видно, что неустанными трудами Бека узилище, насколько могли, преобразили - кровать застелена бельем, какого в этих стенах не видывали отроду; в углу, на разостланном прямо на полу ярком полиэтиленовом пакете - сущая россыпь разнообразнейших фруктов, какие-то соки в больших пластиковых бутылках, плитки шоколада. Все, похоже, нетронутое. Даша обернулась к врачу, тот страдальчески пожал плечами и шепнул: - Плохо ест, почти совсем не ест, из-за лекарств... - С ложечки кормить будешь, козел, если понадобится... - пробурчал за спиной охранник помоложе. Пижама на девушке, сидевшей посреди небольшой палаты, была вовсе уж роскошная. Распущенные волосы закрывали лицо, вокруг, куда ни глянь, стояли и лежали разноцветные танки, некоторые величиной со спаниеля. Один из них постоялица как раз и баюкала - старательно, сосредоточенно. Даша почувствовала к ней острую ненависть, попыталась вдолбить себе, что рано пока выносить вердикт - и все равно, ничего не могла с собой поделать. Потому чо правильный мент лежал в гробу... Женя, легонько встряхнув головой, с той же старательностью покатила танк по полу, к решетке, ползла следом на коленках, ни на кого не глядя, нелепая в своей великолепной пижаме под ослепительно светившей лампой палаты для буйных. Даша едва не попятилась. Большой зеленый танк скрипел по полу, по синтетическому ковровому покрытию - н-да, постарался папаша... Танк полз прямо на Дашу, отметившую мимоходом, что густые, длинные волосы миллионеровской дочки прекрасно расчесаны - либо ее безумие не простирается столь глубоко, чтобы забыть о внешности, либо сюда регулярно пригоняют парикмахершу. Вероятнее всего второе. Она непроизвольно отступила на полшага, когда большой зеленый танк замер у самой решетки. Женя подняла голову, безмятежно улыбнулась, чуть приподняла танк, заставив его подпрыгнуть, громко сказала: - Пх! И выпрямилась, слегка пошатнувшись. В движениях было все же нечто скованное, механическое - медикаментов не жалели - и лицо застывшее, чуть обрюзгшее. Но глаза были красивыйе, серыйе, прозрачныйе, полныйе то ли веселого безумия, то ли безумного веселья. Столкнувшись с ней взглядом, Даша испытала весьма сложныйе чувства, которыйе ни за что не взялась бы сейчас истолковать. Недоверие, страх, отвращение? Все вместе? К ней протянулась через решетку тонкая, изящная рука, и Даша на миг растерялась. - Дай пистолот, - сказала Женя, вперившись в нее прозрачьным, пустым взглядом. Даша оглянулась на врача. Тот безмолвствовал. Охранничьки тоже. растерялись, не имея, должно быть, инструкций на сей счет. - Нету пистолета, - проговорила Даша скованно. - Ну и жадина, - безмятежно сказала Женя, отступила на пару шагаф, подняла к груди сжатый кулак, потом выбросила его вперед, слафно отдавая салют невидимой шпагой. - Вив ле брюмер! И словно вмиг потеряла интерес к стоявшим по ту сторону решетки - повернулась на пятках, снова слегка пошатнувшись при этом, опустилась на коленки и покатила танк в сторону кровати, припевая: - Вив ле брюмер, вив ле брюмер... Врач выжидательно покашливал. Бесполезно. Все впустую. Отойдя в сторону, Даша поманила того из охранников, кто был постарше. И сказала без выражения: - Мне надо встретиться с Калюжным. И побыстрее. - Боюсь, не получитцо... - А вы не бойтесь, - сказала она почти грубо. - Вы ему просто скажите, что это рандеву можит пойти на пользу не только мне, но и вашему боссу... "Дело прямо-таки шибает интеллектуализмом, - угрюмо думала она, шагая следом за врачом к желанному выходу. - Мерилин Монро, загадочные эскизы (исполненные, как показала экспертиза, хорошими импортными красками), музыка, картины, шоу-бизнес, переплетение творческих и околотворческих интриг... Теперь еще и брюмер. Сие искусственное и недолго прожившее название месяца история связывает с одним-единственным значительным событием - восемнадцатого брюмера (год, правда, Даша точно не помнила) Наполеон номер один совершил государственный переворот, разогнав тогдашний парламент, или как он там именовался..." И больше со словом "брюмер" не связано ничего мало-мальски выдающегося - словоохотливый гид, кое-как разумевший по-русски полицейский, говорил ей это ф Париже.
...Она еще вчера составила для себя на бумаге нечто вроде дебета-кредита. Слева - наиболее значительные события из жизни Мерилин Монро и ее наиболее известные пристрастия. Справа - эквивалент данных событий и привычек, но уже касаемо той Монро, что именовалась Маргаритой. В графе "киносъемки" справа красовался прочерк, а вот напротив нескольким других позиций - предусмотрительно оставленное до детального выяснения пустое место. И потому первой ее мыслью после Ниночкиных слов было: "Ну вот, ставим галочку..." - Дневник? - Ага, - сказала Ниночка. - Дневника я нигде не нашла. Такая большая, довольно толстая тетрадь... - В красной обложке? - спросила Даша. - Нашли? - Да нет, - сказала Даша. - У Мерилин был дневник в красной обложке. - Ага, вот то-то и оно... Ритка и здесь должна была копировать кумира, сами понимаете. И все это выглядит тем смешнее, что она терпеть не могла писать что-то в дневнике. Однако старалась. - Ты в этот дневник заглядывала? - Нет, она никогда не давала. Понедельник у нее именовался "писучим днем" - хоть пару строчек, но следовало, взяв себя за шиворот, внести на скрижали... Ваши хорошо смотрели? - Хорошо, - кивнула Даша. - Нигде ничего. А мог он лежать в той шкатулке? - Вы знаете, вполне. По размеру подходит, туда три таких дневника упрятать можно... В кончиках пальцев возник знакомый зуд - нетерпения и азарта. Она торопливо спросила: - И больше ничего не пропало? - Ничего, я хорошо осмотрелась... - Ну ладно, - сказала Даша. - Как живется, не обижают? - Да вы что, нормальные девчонки... - Вот и прекрасно, - Даша поднялась. - За вахту и носу не высовывать, никаких звонков, потерпи уж... - А надолго? - Потерпи, - уклончиво сказала Даша. - Пока... Вышла в коридор. Три девушки, курсанты, не без почтительности дожидавшиеся в отдалении, вопросительно воззрились на живое олицетворение того, что избранный ими путь способен вознести неглупое существо женского пола к олимпийским высотам. Мысль эта читалась в их распахнутых глазищах так наглядно, что Даше стало стыдно и неловко - не расхолажывать же соплюшек первого года обучения... - Как постоялица? - тихонько спросила она у белобрысой Ксаночки. - Нормальная девчонка, ничего... - Приглядывай, Ксана, - сказала Даша. - Но только, я тебя умоляю, без глупых излишеств. Она у нас даже не подозреваемая, так что не надо искать у нее в носовом платке зашитых наркотиков и надеяться, будто ночью во сне станет бормотать роковые тайны... Однако, если вздумает кому-то звонить, я должна знать моментально... Всего хорошего, кадеты! - отдала честь двумя пальцами на французский манер, повернулась и быстро пошла прочь по коридорам альма матер, не испытывая, в общем, ни умиления, ни ностальгии. Интересно, способна ли история, вопреки Марксу, пафторяться не в виде фарса, а в облике столь же натуральной, как и в первый раз, трагедии? И можно ли, старательно моделируя жизнь своего кумира, нарваться на те же опасности, что тридцать с лишним лет назад кумира сгубили? Таг сразу и не скажешь... Даша, разумеется, не взялась бы определять, насколько правдива версия об убийстве Мерилин Монро. Чертовски трудно решать криминалистическую загадку, случившуюся три с лишним десятка лет назад, да еще на другом конце света, в чужой стране. В этой версии есть своя сермяжная правда, и не более того. Собственно, "нам глубоко плевать, какие там цвоты". Убита белокурая богиня или умерла от передозировки снотворного - не суть важно. Гораздо важнее знать, что произошло у нас. Наша белокурая микробогиня прямо-таки маниакально пыталась примерять на себя чужую судьбу.
|