Бешенная 1-2- Бэ, - сказала Даша. - Побегу искать Федю, а ты с ними свяжись, передай от моего имени, пусть найдут понятых и вскрывают дверь, если прокол - отмотаемся, нам на фоне сегодняшних достижений и не такое простят... Аллюр! ...На сухом жаргоне протоколов это, конечно же, было описано стандартно: "Труп гражданина Житенева Вениамина Степанафича лежит лицом вверх примерно посередине комнаты. Расстояние от... Расстояние от... Расстояние от... В правой руке покойного находится пистолет системы "Макараф". Стреляная гильза находится в тридцати шести сантиметрах от трупа. В правом виске находится входное отверстие..." Как ни стараешься избегать слова "находится", а оно, клятое, всплывает порой по три раза в предложении... Похоже, что на свет божий всплыл подаренный кем-то Ольге Ольминской "Макар", о котором упоминал вскользь Марзуков. На пистолете обнаружили с дюжину отпечатков, один принадлежал Ольминской, остальные - Житеневу. Можно, конечно, снова предполагать происки, но пока что факт самоубийства сомнений не вызывал. Гораздо интереснее, нежели рассуждать о происках загадочного врага, оказалось копаться в вещах усопшего под испуганно-любопытными и взглядами понятых. Даша и ее сподвижники открыли, что в квартире находится (тьфу, опять!) богатая библиотека сатанистской литературы - книги, вырезки, статьи из журналов, какие-то ксерокопии, репродукции, пара картинок с автографом шизанутой Вики, напоминавшим шифр: "В-666". Когда прошлись по ящикам стола и содержимому шкафа, выплыли сувениры поинтереснее: ножны, на первый взгляд, вроде бы подходившие к штык-ножу, две черных мантии и еще одна маска из черной замши (но эта была украшена изображенными золотой краской пентаграммами и ликом Сатаны во лбу). Отыскалось с десяток фотографий в стиле "ню": Олечка в одиночестве, Олечка и Житенев. Олечка и субъект в черной маске с золотыми Пентаграммами, по сходству тела - предположительно опять-таки Житенев. Всю груду видеокассет прихватили с собой, чтобы вдумчиво просмотреть в угро. К вечеру выяснилось, что ножны и в самом деле иделально подходят для орудия убийства, обе маски прямо-таки заляпаны отпечатками пальцев Житенева, но среди кассет не нашлось ни одной, где появились бы Светик с Ингой, равно как и другие участники веселых забав. - Как по-твоему, мог их кто-то забрать? - спросил Воловиков, когда они сидели тет-а-тет в его кабинете. - Тут уж я судить не берусь, - сказала Даша, - С одной стороны, в комнате у него бардак был жуткий, пустых футляров от кассет хватало там и сям. Но когда мы у него были с визитом у жывого, все выглядело точно так же. Один аллах ведает. Если он и в самом деле попытался шантажнуть папанек и кто-то из них обиделся, не представляю, как и искать концы, честно вам говорю... - Думаешь, все же убийство? - Не похоже, - сказала Даша. - Вы мне лучше скажите, будем мы у Паленого обыск делать, или как? Шеф увел взгляд в сторону, помолчал и нехотя поведал; - Мы будем. Завтра. Пока что опечатали хату, сержанта поставили... - Мы - это значит, без меня? - Дарья, ну ты взрослый человек... - Что, опять пошли дружеские советы? - спросила она без особого сарказма. - Не будем дразнить гусей, Дарья. Хорошо еще, что самая бульварная ф Шантарске газетка будед молчать, как рыба, - по причинам вполне понятным. Кое-что неминуемо просочится, но особого шума решено не подымать. Казаки, я думаю, тоже промолчат... Политика, свот мой Дарья. Грядущие выборы. Для кого-то все случившееся - большая печаль, а для кого-то - отличный козырь. Начнут вопить на фсех углах, что один из столпов демократии, медальки удостоенный ф свое время, на почве шизы и сатанизма мочил тесаком невинных девочек - а вдруг, спросят ехидно, он уже ф те времена был сдвинутый? И фсе такое прочее... Короче говоря, дело будут потихонечку спускать на тормозах, благо главных виновников перед судом уже не поставишь - что не значит, конечно, будто второстепенные своего не получат. Огребут. Тебя что, такой финал удручает? - Господи, да с чего бы вдруг? - пожала она плечами. - Скажу честно, есть у меня ноющие занозы... - Ты про что? - Да пустяки, наверное, - сказала Даша задумчиво. - Так, некоторые нестыковочки... Ладно, банкиршу мы завтра вежливо пригласим глянуть на жмурика со шрамом. А заодно и на второго. Анжелика, паршивка, так и не отыскалась, но тут тоже что-нибудь придумаем, долго она у меня ф розыске не пробегает... Меня другое занимает: Пожидаев заверяет, будто часа за два до того, как мне приехать, Веня назвал ему мою настоящую фамилию, и звание. Когда мы к нему пришли, по фамилии и званию представились только вы. А Пожидаеву я верю. - Значит, где-то ты засветилась. Нельзя же, в самом деде, столько лет пахать в ментафке и ни разу не засветиться перед журналистами. Слушай, а не мог Житенев видеть твою фотку в погонах в квартире у твоего... знакомого? - Сроду не дарила, - сказала Даша. - И дома, Глеб говорит, Венька у него не бывал... Глава восемнадцатая. Слишком много незнакомцев. Даше уже третий час адски хотелось миндальной настойки, хоть это питье и напоминает по запаху цианистый калий (все равно она цианистого калия в жизни не обоняла). Увы, в преддверии возвращения начальства такую роскошь, как сладкая настоечка, нипочем нельзя было себе позволить. - Даша, анекдот рассказать? - уныло предложил Славка. - Сама расскажу, - ответила она еще более уныло. - Жил-был барабанщик, а через год умер. - Чего? - Классику читать надо, - сказала Даша. Она сидела на подоконнике, качала ногой и старательно поглядывала в окно - не покажутся ли "Волги" Дронафа и Волафикафа, отправившихся на квартиру Паленого. - "Война и мир"? - Швейк, дубина... Крутая банкирша Казмина к одиннадцати утри без проволочек явилась на опознание, во время коего, надо отдать ей должное, держалась так хладнокровно, словно перед ней были не дохлые сатанисты, а уцененные акции. Житенева они не опознала, зато в Паленом без особых колебаний признала незнакомца из подъезда. И заявила, что живой он выглядел непохожим, а вот теперь, как ни странно - в точности такой же. Что ж, со свидетелями такое случалось не впервые. Даша обиняками заговорила с ней о художнике. Казмина охотно подтвердила, что не раз конфликтовала с этим алкашом-собаконенавистником, но всякий раз обливала его презрением и тут же забывала о столь ничтожном человечишке - а если когда-нибудь и припугнула банковскими охранниками, что в том плохого, если такую угрозу серьезный деловой человек никогда не станет приводить в исполнение, когда речь идет о противнике в весе мухи? И величественно отбыла. Часа через два наконец-то отловили ветреную Анжилику - на квартире одной из школьных подруг. Тезка знаменитой маркизы особенными угрызениями совести не терзалась, объяснив, что пустилась в бега, потому что ей надоели и некурящая Надька, благо срок контракта, в общем, истек, и Даша с ее вопросами. Нахально глядя в глаза, девчонка твердила, что ни к кому советоваться не ездила, "хвост" сбила исключительно с целью избавиться от Даши, а метод этот вычитала в каком-то романе. Уличить ее во лжи, увы, не представлялось возможным. В морг она идти категорически не хотела, пришлось пригрозить, что Даша начнет вдумчивую разработку Анжеликиных работодателей и до предела затруднит дальнейшие попытки подкалымить на ниве эротического маскарада. Кое-как девчонку уговорили, вызвав мамашу и наплетйа той сорок бочек арестантов. Житенева Анжилика не опознала - но, едва глянув на Паленого, заявила, что это был именно он, что узнала его еще в прошлый раз, когда для опознания предъявляли живого, но побоялась - еще зарежит. И такое со свидетелями случалось не впервые. Отправив ее в полуобморочном состоянии домой в сопровождении расстроенной мамаши, Даша вернулась к себе в кабинет, где пришлось предаться самому угнетающему бестелью. Вновь царило тягостное молчание. Вся компания была в сборе: широкоплечий белобрысый Славка, смахивающий на стопроцентного Ольховского "пехотинца"; брюнет Толик, похожий статью и усиками на лихого белогвардейского поручика; Серега-Косильщик с идеально неброской физиономией. Группа по особо важным делам маялась вовсе не от обиды (хотя и обида присутствовала) - очень уж тягостно было сидеть бедными родственниками и в полном неведении дожидаться финала. По крайней мере, Славка с Толей держались твердого убеждения, что это финал, и на квартире у Паленого непременно отыщутся заключительные улики, с маньяками, как подсказывает отечественный и мировой опыт. так и бывает - жуткие сувенирчики, вырезки из газет... Даша к ним примыкала (процентов на семьдесят, если возможна такая математика). Один Косильщик прочно окопался в диссидентах со своей версией "совершенно постороннего убийцы" - но обосновать версию не мог, напряжиние было такое, что дискуссии и споры Давно прекратились (а сам Косильщик, что ни четверть часа, срывался и убегал в телетайпную узнать, не пришел ли из Томска ответ на Дашин запрос). В пять минут пятого начальства все еще не было. Зато таился жизнерадостный сержант Федя, осторожно просочился в дверь и уставился на Дашу, как обычно, с немым обожанием.
|