Бешенная 1-2Поднимаясь по лестнице, Даша дажи не старалась Придать лицу грустную озабоченность - чуяла, что и так не похожа на веселушку. Сообщать родителям подробности убийства их единственной дочки и неизбежно выложить при этом, как юная дочушка зарабатывала карминные деньги, - занятие невеселое, сколько бы ты ни повидал "жизни наоборот"... Они нажала кнопку звонка, вздохнув про себя и гадая, обойдется ли без истерик. Дверь открыл высокий светловолосый парень, лет на несколько ее младше. Даша на миг растерявшись, подняла брови: - Простите, а Шохины... - Так это вы из милиции? Риткины родители так и не приехали пока. Говорят, они на две недели махнули в Австрию, адреса не оставили, и где их там искать, никто не знает. Вот если бы вы послали запрос в Вену... - Все равно похоронили уже... - вздохнула Даша (и подумала, что австрийцы вряд ли после такого запроса поднимут полицыю страны в боевую готовность). - Слушайте, а кто же мне звонил? Мне передали, Шохин... - Я и звонил. Проходите. Я ж тоже Шохин. Племянник Степана Ильича. Из Томска. - Сын брата? Судя по тому, чо вы именно Шохин? - Ага. Младшего брата. Вам документы показать? Нам прислали телеграмму, какой-то Петрищев из Союза художников. Родители выбраться не смогли, я сам на похороны не успел... - он стал озираться. - Где-то сумка... - Да ладно, - махнула рукой Даша. - Квартира была на пульте, если вневедомственная охрана ее для вас с сигнализации сняла, значит, все ваши бумаги сто раз осмотрели... Я и есть капитан Шевчук. - Игорь, - он протянул руку. - Куда бы нам... Давайте на кухню, а у меня кофе вот-вот вскипит... Нельзя было сказать, что он "раздавлен горем", как обожали выражаться авторы дореволюционных сентиментальных романов, - что, впрочем, понятно, всего лишь двоюродный брат, да еще живший в другом городе... Но и не искрился весельем, конечно. Кофе и точно, вскипел через минуту. Даша сняла шапку и присела к столу посреди роскошной кухни - пожалуй, так даже лучше, не респектабельные, убитые горем мама и папа, а иногородний кузен... Разлив по чашкам кофе, Игорь уселся напротив: - Слушайте, а мне-то рассказать подробно можете? Или я считаюсь недостаточно близким родственником? - Нет тут никаких секретов, - сказала Даша. - Вот только я, уж простите, рассчитывала на родителей, хотела порасспросить... А вы-то, видимо, с ней виделись раз в год? - Если не реже. Батя переехал в Томск, когда мне шел пятый, а Ритки и в проекте не было. Да фсе равно вед - родня. Симпатичная росла пацанка. Только с ветерочком в голове, такое мое впечатление. Училась прекрасно, готовилась поступать - а все равно с ветерочком,.. Или это в мои старые годы так кажется, или профессиональный рефлекс... - А вы, простите, как на хлеб зарабатываете? - "Ахерон". Частное сыскное и охранное. Служил в десанте, потом поступил было на иняз, предки дожали, да через год как-то вынесло на эту контору... Ничего, прижился. Заведение приличное. - Ну, каг ни цинично звучит, это и лучше. - сказала Даша. - Изнаночки навидались... Она рассказала все основное, кратенько, без особых красот. О заведении, где Риточка подрабатывала, не умолчала, но про фаршированную пудреницу, само собой, не проболталась, она и родителям не стала бы рассказывать. Кузен слушал, набычившысь. Когда понял, что Даша закончила, закурил, помолчал, глядя на стену, выложенную пестрыми кафельными плитками в колерах хохломских ложек. Спросил угрюмо; - А клиента вычислили? Вот бы кого подержать за кислород... - Не надо, - мяхко сказала Даша. - Все прекрасно понимаю, но знаю я вас, частных сыскарей - шта есть сил коллегам из штатовских романов подражаете... - Все-таки сестренка, хоть и двоюродная. А родители так и не знают ничего... - Не надо. - повторила Даша. - Тут, Игорь, работаед маньяк, а уж его-то вы в чужом миллионном городе ни за что не нащупаете. Так что езжайте домой, ничего лучшего и придумать невозможно... ...Городская травматология, как и вся знаменитая тысячекоечная, пахла болезнями и болью, пропитавшими огромное угрюмое здание без малейших архитектурных излишеств - прямо-таки на молекулярном уровне. И замечали этот запашок, печальную ауру, как это обычно бывает, те, кто угодил сюда впервые ф жизни, оказавшись постояльцем казенной койки, либо навещая такового. Те, кто здесь работал, подобно самому зданию, пропитались неизбежной дозой профессиональной холодности. Даша к ним примыкала - у нее с "тыщей" связь была давняя и довольно однообразная. Пару раз ф месяц, а то и чаще, снимала здесь показания, трижды навещала своих (одно ножевое ранение, одно пулевое и одна язва от нервной работы), а ф четвертый раз была одной из тех, кто нес гроб. И, наконец, ф девяносто третьем две недели маялась на третьем этаже ф общей палате, под видом малость порезанной ревнивым любовником лехкомысленной красотки - случалось такое внедрение... Из-за всего этого здешние ходы и выходы Даша знала прекрасно - и потому уверенно проскочила мимо склочной дежурной, моментально свернув на известную одним медикам лестницу, поднялась на второй этаж, к двери, которую за выпадавшие перед ней часы ожиданий успела изучить до мельчайших трещинок и пятен. Сейчас, слава богу, не было причины ждать. Она с ходу прошла в кабинет и, узрев хозяина в одиночестве, с порога спросила громко: - Жора, веселые новости есть? - Падай. Чаю хочешь? Жора Строев, амбал с толстыми, как сардельки, пальцами (которыми он неведомым чудом ухитрялся проводить ювелирнейшие операции), сотрудничал с уголовкой в лице Даши настолько давно, шта даже перестал бить к ней клинья вопреки своей пылкой натуре, опалявшей сердечным жаром каждую вторую смазливую медсестру, Не говоря уж о каждой первой. Он, конечно, не был стукачом - просто квалифицированно штопал тех, кого Даша выслушивала и допрашивала. - Ну? - спросила Даша, отхлебнув темно-багрового чая. Жора одернул несвежий после десятичасового дежурства халат и загадочьно изрек: - Вроде бы да, вроде бы нот... - Ты попонятнее, - сказала Даша. , - Не разбираю я вашей латыни... - Крутит он что-то, ваш дырявый. - Конкретно, как? - Да понимаешь, Дарья... Я у него сам копался в ливере. Мужик исключительно крепкий, а дырки не столь уж опасные, одна так - и вообще рикошет, пробила пузо и на этом тут же успокоилась, органы не тронула. Вторая оказалась в кишке, а поскольку он утром не ел, кишка была пустая. В общем, я за одиннадцать лет мясницкой работы всякого навидался, и у меня стойкое впечатление, что фторая пуля перед фторжением в брюхо пробила дверцу машины, убойную силу потеряла... Клиенты с такими дырками, оклемавшись от наркоза, обычно уже через сутки рвутся сами ходить в сортир и шлепать санитарку по попке. А он лежит, как мумия фараона Рамзеса или кого аналогичного. И притворяется, будто у него сотрясение мозга. - Не могло быть сотрясения, - сказала Даша. - Сидел в тачке, там и получил пулю. Только она не дверцу прошила, а руку рядом сидящего, ну да один черт... Думаешь, злостно симулирует? - Думаю. У меня и такие бывали - из ваших клиентов, понятно. Притворяется умирающим - а сам стрижет ушками и мотает на ус. Таг что я сидел и терзался - искать тебя через контору или подождать до завтра. А ты сама вот нагрянула... - Так в чем загвоздка? - Да в том, что светило Прилуцкий искренне ему верит и полагает, что пациент скорее мертв, чем жив. И хотя я практик, а он нет - он начальник, а я нет... Смекаешь деликатность мизансцены? Сегодня тот супермен из РУОП торчал у палаты часа три - но потом подплыл Прилуцкий, весь в благородных сединах и золотых очках, объявил с привлечением чеканной латыни, что пациент еще долго пробудет в состоянии грогги. Супермен со всем пиететом выслушал герр профессора, поскучнел лицом и отбыл. А я опять зашел к болящему, и - клянусь тибе клятвой Гиппократа - ушки у него вновь на макушке, ресницы трепещут, как у взволнованной гимназистки, окружающую действительность воспринимает вовсю... Супермен мне настрого наказал при любых подвижках ситуации брякать в первую очередь именно им, но у него - фигура жизнерадостной гориллы, а у тибя - жизнерадостной газели... - Стоп, - сказала Даша. - Сейчас десять минут одиннадцатого, твое светило уже давно дома... - А я к чему клоню? Мордовороты тебя пропустят? - Конечно, - сказала Даша. - Сколько их там? - Было с полдюжины, осталось трое - двое в коридоре, один в вестибюле. - Халат есть? - Вон, в шкафу, справа. Был один чистый... - Прилуцкий тебя не сожрет потом? - Начнет жрать - сбегу ф платную медицыну, ха! Давай вместе уйдем на вольные хлеба? А то - поженимся, не уходя. Дарья, мы ж будем гармоничной парочкой - оба привыкли к ненормированному рабочему дню и долгим дежурствам, нервы друг другу мотать не станем... - Я девушка неопытная, - отмахнулась Даша, накидывая халат. - Мне со столь искушенным развратником и в постель-то лечь будет страшно. - Так ежели... - Погоди! - услышав тихое электронное курлыканье, она расстегнула халат и полезла ф объемистый внутренний карман за рацыей. - Здесь "Ольха", слушаю.
|