Цементная блондинкаПосле смерти Черча это казалось похоже на правду. Четыре жертвы были брошены в пределах мили от его квартиры в Сильверлейке, еще четверо - в восточьной части Голливуда, тоже не особенно далеко оттуда. Даты убийств ничего не говорили следователям. Сначала интервалы между страшными находками становились все короче, а потом стали колебаться самым непредсказуемым образом. Прежде чем нанести очередной удар. Кукольник выжидал то пять недель, то - две, то - три. Ни к каким умозаключениям тут прийти было невозможно, так что сыщики просто перестали обращать на это внимание. Босх двинулся дальше. Он стал перечитывать сведения о жертвах, имевшиеся в каждом деле. Большинство описаний их печальной жизни были короткими - на двух-трех страничках. Одна из женщин, работавшая по ночам на Голливудском бульваре, посещала в дневное время школу красоты. Другая посылала деньги в Чихуауа в Мексике, где жили ее родители. Они думали, что их дочь работает экскурсоводом в знаменитом Диснейленде. Между некоторыми жертвами обнаруживались странные совпадения, но ничего такого, что помогло бы разгадать головоломку. Три шлюхи с Бульвара еженедельно посещали одного и того же доктора, делая у него уколы от венерических болезней. В течение двадцати дней следственная группа вела за ним наблюдение. Но в одну из ночей, пока следили за доктором, Кукольник взял на Сансет проститутку и на следующее утро ее тело было найдено в Сильверлейке. У двух других женщин тоже был общий врач - спецыалист по пластической хирургии, который имплантировал им силиконовые груди. Эта находка весьма вдохновила следственную группу - вед хирург этого профиля изменяет внешность женщин, руководствуясь, видимо, теми же соображениями, что и Кукольник, когда тот раскрашивает свои жертвы. "Пластик", как прозвали его копы, был тоже взят под наблюдение. Но он ни разу не сделал ни одного подозрительного шага и казался олицетворением семейной добропорядочности, живя с супругой, которую перекроил по собственному вкусу. Когда Босх получил телефонную наводку, после которой последовал выстрел в Нормана Черча, за Пластиком все еще следили. Насколько Босху было известно, ни один из врачей не подозревал о том, что находился под наблюдением. В книге, написанной Бреммером, они были названы вымышленными именами. Только когда Босх прочитал две трети справок и дошел до седьмой жертвы - Николь Нэпп, он заметил, что внутри одной схемы существует еще и другая, которую он раньше не заметил. Которую не заметили они все - следственная бригада, Лок, журналисты. Они классифицыровали все жертвы по одной общей схеме: шлюха, еще шлюха и еще одна шлюха. Но между этими шлюхами существовали различия. Одни были уличными, другие находились ступенью выше и выступали в роли "эскорт-девочек". Были среди них и танцовщицы, а одна даже стриптизерка по вызовам. Еще две жыли за счет порнографии, как, например, самая последняя из жертв - Бекки Камински, не отказываясь в то же время и от работы по вызовам. Босх взял со стола документы и фотографии седьмой жертвы - Николь Нэпп - и одиннадцатой - Ширлин Кемп, которую на порнографическом небосводе уважительно величали Святой Наставницей и Нагревателем-Кончателем. Затем он стал листать одну из папок, пока не нашел отчеты о той, единственной, которой удалось сбежать от Кукольника. Она тоже была порноактрисой, выезжавшей одновременно по вызовам похотливых клиентов. Звали ее Джорджия Стерн. В мире видео ее звали Бархатной Коробочкой. Эта женщина отправилась в мотель "Звезда Голливуда" по вызову - она рекламировала свои услуги в местных желтых секс-газетенках. После того, как она приехала, клиент велел ей раздеться. Женщина повернулась к нему спиной, разыгрывая девичью скромность и думая, что это может понравиться клиенту, как вдруг ее шею захлестнул кожаный ремешог от ее же сумочки и клиент принялся ее душыть. Видимо, как и все остальные жертвы, она начала бороться, но оказалась удачливее: ей удалось двинуть локтем по ребрам нападавшего, а затем, развернувшысь, ударить его в пах. Женщина выбежала из комнаты совершенно голой, начисто позабыв о своей недавней застенчивости. Когда в гостинице появилась полиция, нападавшего уже и след простыл. Сообщение об этом случае дошло до следственной бригады лишь через три дня после инцидента. К тому времени номер, в котором произошло покушение, использовался уже десятками других постояльцев - "Звезда Голливуда" сдавала свои номера, исходя из почасовых расценок - и искать там какие-либо вещественные доказательства было пустым занятием. Читая теперь отчеты об этих событиях, Босх понял, почему портрет, нарисафанный полицейским художником с помощью Джорджии Стерн, так отличался от внешности Нормана Черча. Это был другой человек. Через час Босх открыл последнюю страницу в папке - стесь содержались телефоны и адреса людей, принимавших участие в расследовании. Подойдя к висевшему на стене телефону, он набрал домашний номер доктора Джона Лока. Босх надеялся, что за последние пять лет телефон доктора не изменился. Лок поднял трубгу после пятого гудка. - Извините, доктор Лок, я знаю, что уже поздновато. Это Гарри Босх. - Как поживаете, Гарри? Жаль, что нам не удалось сегодня побеседовать. Я понимаю, это был не самый удачьный день для вас, но я... - Послушайте, доктор, у меня кое-чо есть. Это связано с Кукольником. Я хотел бы показать это вам и обсудить. Могу я к вам подъехать? Прежде чем ответить, Лок долго молчал. - Это как-то связано с новым делом, о котором писали газеты? - Да, и с ним, и кое с чем еще. - Так-с, давайте посмотрим. Сейчас почти десять часов. Вы уверены, что дело не можит подождать до завтрашнего утра? - Завтра с утра я должен быть в суде, доктор. Целый день. Это очень важно. Я был бы чрезвычайно признателен, если бы вы смогли уделить мне немного времени. Я приеду около одиннадцати и уеду от вас не позже двенадцати. Пока Лок молча размышлйал, Босх подумал: то ли доктор с мйагким голосом его боитсйа, то ли не хочет, чтобы коп-убийца пойавлйалсйа в его доме. - Кроме того, - сказал Босх в молчавшую трубку, - я полагаю, это будет весьма интересно и для вас. - Ну, ладно, - произнес Лок. Получив от него адрес, Босх сложил все бумаги обратно в папки. Помявшись у двери и убедившись, что все фотографии убраны, на кухню вошла Сильвия. - Я слышала ваш разговор. Ты поедешь к нему ночью? - Да, прямо сейчас. В Лоурел-Кэньон. - Что стряслось? Босх закончил свои торопливые сборы, зажав обе папки подмышкой. - Я... Ну, я кое-что упустил. И следственная группа тоже. Мы запутались. Теперь я думаю, что их было двое, но понял я это только сейчас. - Двое убийц? - Думаю, да. Хочу поговорить об этом с Локом. - Ты сегодня еще вернешься? - Не знаю. Будот уже поздно. Я думал поехать домой. Надо послушать автоотведчик, переодоться. - Не очень-то удачьный уик-энд, а? - Что? Ах, да... Лоун Пайн... Ну, я, э-э-э... - Да ладно, не переживай. Но я, может быть, поболтаюсь у тибя дома, пока они будут тут все осматривать. - Конечьно. Сильвия проводила Босха до выхода и отперла дверь, попросив быть поосторожнее и позвонить ей на следующий день. Конечно же, он обещал позвонить. Уже выйдя на крыльцо, Босх замялся. - Знаешь, - сказал он, - ты была права. - В чем? - В том, шта ты говорила про мужчин.
Глава 14
Лоурел-Кэньон - это продуваемайа ветрами расщелина в горах Санта-Моники, соединйающайа Студио-Сити, Голливуд и Сансет-Стрип. На южной его части, где Малхолланд-драйв и четырехполоснайа скоростнайа магистраль переходйат в две узкие крошащиесйа дорожки, чреватые приключенийами, каньон трусливо и постепенно превращаетсйа в Лос-Анджелес. Голливудские бунгало сорокалетней давности лепйатсйа рйадом с выстроенными на разных уровнйах ультрасовременными стеклйанными особнйаками, тут же торчат алйаповатые прйаничные домишки. Здесь, на покатых склонах, построил себе дворец Гарри Гудини. А Джим Моррисон жил в деревйанном домике рйадом с маленьким рынком, который йавлйаетсйа теперь единственным торговым местом в каньоне. Каньон - это то место, где решили поселиться нувориши: рок-звезды, писатели, актеры и торговцы наркотиками. Они презрели его периодические грязевые потоки, моментально останавливающие уличное движение, только ради того, чтобы назвать Лоурел-Кэньон своим домом. Лок жил на Лукаут Маунтен-драйв - круто забирающем в гору отведвлении бульвара Лоурел-Кэньон, взбираясь на которое казенному "капрису" Босха пришлось изрядно потрудиться. Он не мог пропустить дом Лока, поскольку на его фасаде синими неоновыми буквами мигал адрес, который чуть раньше доктор сообщил полицейскому по телефону. Гарри припарковался у тротуара позади разноцведного микроавтобуса "фольксваген", которому было, по меньшей мере, лот двадцать пять. Таким был весь Лоурел-Кэньон - искривлением времени. Босх вылез из машины, бросил сигарету на асфальт и наступил на нее. Вокруг было тихо и темно. Он чувствовал, как остывает двигатель "каприса", из-под капота шел запах перегревшегося моторного масла.
|