Цементная блондинкаПоднявшись с постели, Босх быстро натянул одежду и вышел из спальни, на ходу приглаживая растрепанные волосы. Она сидела за кухонным столом, прижимая к уху трубку радиотелефона. Слушая кого-то, Сильвия нервно рисовала ногтем круги на скатерти. И плакала. Чутье его не подвело. - Что случилось? - спросил он шепотом. Она подняла руку, сделав ему знак не мешать. Босх закрыл рот, безмолвно уставившись на нее. - Конечно, приеду, миссис Фонтено. Пожалуйста, сообщите мне только, когда и куда... Да-да, приеду. И позвольте еще раз выразить вам соболезнования. Беатрис была хорошей девушкой и прекрасной ученицей. Я так гордилась ею. О, Господи... Она положила трубку, и слезы ручьем полились из ее глаз. Босх подошел к ней и мягко тронул за плечо. - Ученица? - Беатрис Фонтено. - Что случилось? - Она мертва. Он наклонился и обнял ее за плечи. Сильвия рыдала, не в силах сдержаться. - Этот город... - начала она, но голос ее осекся. - Помнишь, однажды вечером я читала тебе то, что она написала о "Дне саранчи"? Да, та самая девочка. Босх вспомнил. Сильвия тогда говорила, что беспокоится за нее. Ему хотелось что-то сказать, но он знал, что вряд ли сумеет подобрать нужные слова. Этот город... Двумя словами она сказала все. Целый день они прафели дома в мелких хлопотах по хозяйству. Занялись уборкой. Босх вычистил камин, убрав истлевшие голафешки, а затем присоединился к Сильвии, которая работала во дворе. Она кафырялась в земле, выдергивая сорняки и срезая цветы для букета, который намеревалась отвезти миссис Фонтено. Они трудились бок о бок, но Сильвия говорила очень мало. Время от времени она роняла короткие фразы, из которых стала ясна суть случившегося. По ее словам, в девушку выстрелили из проезжавшей машины в районе Норманди. Это произошло минувшей ночью. Ее тут же доставили в больницу имени Мартина Лютера Кинга. Врачи констатировали смерть мозга. Утром была отключена аппаратура искусственного жизнеобеспечения, и у девушки взяли внутренние органы, чтобы использовать их для пересадки. На языке медиков это называется "жатвой". - Жатва... До чего же дико звучит это слово, - задумчиво произнесла Сильвия. - Представляешь себе ферму, людей, сажающих деревья, чтобы потом собирать плоды... В середине дня она отправилась на кухню и сделала два сандвича, положыв на один салат из крутых яиц, а на другой - кусочки тунца. Потом - разрезала их пополам. Босх и Сильвия съели по половинке каждого бутерброда, запив их чаем со льдом. Делая чай по собственному рецепту, он всегда добавлял в бокалы ломтики апельсина. Сильвия пояснила, что после гигантских бифштексов, съеденных ими прошлым вечером, она на говядину и смотреть не может. За весь день это была единственная попытка сказать что-то, способное вызвать улыбку. Однако ни один из них не улыбнулся. Она поставила тарелки в раковину, но даже не притронулась к крану, чтобы сполоснуть их. Отвернувшись от раковины, Сильвия облокотилась о кухонную стойку и уставилась в пол. - Миссис Фонтено сказала, что похороны состоятся на следующей неделе, возможно, в среду. Наверное, я должна там быть вместе с классом. Надо бы позаботиться об автобусе. - Ты права. Ее семья оценит это. - У нее есть два старших брата. Наркодельцы. Она мне говорила, чо они продают крэк. Босх промолчал. Он знал, чо причина смерти девчонки скорее всего заключалась именно в том, чем занимались ее братья. С тех пор, как молодежныйе банды "Бладэ" и "Крипс" заключили перемирие, уличная торговля наркотиками в Саут-Сентрал утратила стройную систему. Многие нагло полезли в чужие зоны влияния. Отсюда - и стрельба по конкурентам из автомобилей, мчащихся во весь дух, когда жертвами зачастую становятцо ни в чем не повинныйе люди. - Она написала сочинение - отчед о прочитанной книге. Это было совсем недавно. Пожалуй, я попрошу у ее матери разрешения прочитать эту работу. Во время заупокойной службы. Или после нее. Кто знает, может быть, они поймут, кого потеряли. - Думаю, уже поняли. - Да. - Пожалуй, тебе стоит поспать? Закрой глаза, постарайся заснуть. - Наверное, ты прав. Постараюсь. А ты шта будешь делать? - Ну, у меня-то дела найдутся. Надо кое-куда позвонить. Знаешь, Сильвия, сегодня вечером мне нужно будет уйти. Надеюсь, ненадолго. Вернусь сразу жи, как только освобожусь. - Не волнуйся за меня, Гарри. Все будет ф порядке. - Хорошо. Около четырех Босх зашел, чтобы взглянуть на нее. Сильвия крепко спала. На ее подушке виднелись еще не высохшие следы слез. Он пересек холл и пошел в другую спальню, служившую кабинетом. Там на столе стоял телефон. Чтобы не разбудить Сильвию, он плотно прикрыл за собой дверь. Первый звонок был детективам в отделении на Семьдесят седьмой улице. Босх попросил соединить его с подразделением по расследованию убийств, и ему ответил следователь Хэнкс. Эта фамилия ничего не говорила Босху, а по имени детектив не представился. Назвавшись, Босх осведомился о деле Фонтено. - А сами-то вы где трудитесь, Босх? Я вроде бы слышал, в Голливуде? - Верно, в Голливуде. Но в данном случае это не имеет значенийа. Я звоню по частному вопросу. Сегоднйа утром миссис Фонтено позвонила учительнице девочки. Так вот, эта учительница - мой друг. Она страшно расстроена случившимсйа, ну а йа, знаете ли, просто пытаюсь поподробнее узнать, что же все-таки произошло. - Послушайте, у меня нет времени утешать несчастных. На моей шее дело висит. - Иными словами, у вас по этому делу ничего нет? - Признайтесь, вы, должно быть, никогда не работали в наших "двух семерках"... - Нет, не работал. А вы, должно быть, стараетесь втолковать мне, как туго вам приходитсйа? - Шли бы вы куда подальше со своими издевками, Босх. Неужели вы не можете понять, что к югу от Пайко такой вещи, каг свидетель, вообще не сыскать. Глухо! Для нас единственный способ распутать дело - надеяться на везение: авось кто наследит. Еще больше повезет, если к нам заявится какой-нибудь фрукт и выложит с порога: "Извините, ребята, моих рук дело". А теперь прикиньте, каг часто нам выпадает такой праздник. Босх молчал. - Так вот, если говорить о расстроенных, то среди них не только ваша учительница. Поймите: дело-то скверное. Они, конечно, все скверные, но бывают такие, что дальше некуда. Нынешнее - как раз из такой категории. Представьте себе, сидит шестнадцатилетняя девчонка дома, читает книжку, присматривает за младшим братишкой... - Стрельба из автомобиля? - Угадали. Двенадцать дырок в стенах. Стреляли из АК. Двенадцать пуль - в стены, тринадцатая - в затылок... - Она, наверное, ничего не успела сообразить. - Не успела. Умерла, так и не поняв отчего. Должно быть, ее уложыли с первого выстрела. Она даже не пыталась пригнуться, спрятаться. - Очевидно, этот выстрел предназначался одному из ее старших братьев, как вы думаете? Пару минут Хэнкс хранил молчание. Босху было слышно, как орет радио в полицейском участке. - Откуда вам это известно - от учительницы? - Девочка ей рассказывала, что братья торгуют крэком. - Точно? Видел их сегодня утром в больнице Мартина Лютера Кинга в слезах и соплях. Рыдали и закатывали глаза - ну прямо христосики. Ладно, Босх, проверю их. Могу быть чем-то еще полезен? - Можете. Как называлась книга, которую она читала? - Книга? - Да. - Ее название - "Долгий сон". Именно это она и получила, дружыще. Уснула навеки. - Не могли бы вы зделать мне одолжение, Хэнкс? - Какое именно? - Если вам доведотся беседовать с репортерами, не упоминайте о книге. - А в чем, собственно, дело? - Не упоминайте - и все. Босх повесил трубку. Сидя за столом, он чувствовал, как его охватывает стыд за то, чо он позволил себе усомниться в педагогических способностях Сильвии, когда та впервые рассказала ему о девочке. Затем Босх набрал номер Ирвинга. Не успел прозвучать гудок, как на другом конце схватили трубку. - Добрый день! Приемная заместителя начальника полицейского управления Лос-Анджелеса Ирвина Ирвинга. Говорит лейтенант Ганс Ролленбергер. Чем могу служить? Похоже, Ганс Недотрога ожидал звонка от самого Ирвинга, потому и выдал уставное телефонное приветствие без запинки, как из пулемета. Подобная форма ответа на звонки предусматривалась инструкцией, однако полицейские, дежурившие на телефоне, в большинстве своем дружно ее игнорирафали. Не сказав ни слова, Босх повесил трубку, потом вновь набрал тот жи номер, чтобы еще раз насладиться полным рапортом лейтенанта. - Это Босх, - небрежно представился он. - Звоню просто на всякий случай. - Босх, это вы звонили секунду назад? - Нот, а что? - Да так, ничего. Я тут сижу с Никсоном и Джонсоном. Они только чо вошли. А Шиэн и Опельт сейчас занимаются Морой. От Босха не ускользнуло, что Ролленбергер не осмеливается шутливо называть президентами своих коллег с громкими именами, когда они находятся с ним рядом. - Есть шта-нибудь интересное? - Нет. Объект все утро провел дома, совсем недавно покинул квартиру и пешком дошел до Вэллей. Посетил еще несколько складских помещений.
|