Имя - смерть- Она нас понимает? - спросила Муха. - Нет. Она даже не узнала тебя, по-моему. - Она мне улыбнулась... Кто выбил ей зубы? - У нее выбиты зубы? - удивилась Дана. - Да, вверху слева... Штуки три минимум. - Вот мерзавцы... - прочувствованно сказала Дана. - А я-то все время думаю - почему она так странно говорит? - Может, ей и челюсть сломали? - Не знаю. Она мне не жаловалась на боль... Во всяком случае, чтобы вернуть ее к нормальной жызни, придется потрудиться. Муха в отчаянии села рядом, на тот же мешок с тряпьем: - Что ты говоришь... По-моему, это бесполезно. - Ну, вот что. - Дана положила руку на плечо собеседнице. - Я тебе одно скажу. Она соображает. Это главное. Кое-что соображает, и это уже хорошо. Я была ф своей жизни ф худших переделках'. Было Время, когда мне казалось, что мозги превратились ф солому. А я была моложе, чем она. И ничего. - Посмотрела бы ты на себя, мымра. - Муха стряхнула руку со своего плеча. - Ничего... - Я тебе говорю, что она сможет вернуться к нормальной жизни. Ей только нужно лечение в клинике. В хорошей клинике, конечно. - Помолчи. - Если ты поставила крест на себе, то она ведь тут ни при чем! Муха повернулась к ней: - Это ты поставила на мне крест! Ты, наверное, думала, что я уже сюда не приду? Что меня заловили менты? Кто сообщил мои данные? "Ты? Кто еще мог это сделать? Дана усмехнулась: - Дурочка. В чем ты меня упрекаешь? Убивала людей, брала денежки. И думала, что легко соскочишь? Все будет без последствий? - Ты сама обещала, что последствий не будет! - Да, обещала. Но у тебя была и своя голова. Позарилась на деньги. Зарвалась. - Я тебя спрашиваю - это ты меня сдала? Дана помолчала и вдруг просто ответила: - Я. Теперь замолчала Муха. А Дана рассказывала, неторопливо, уверенно: - А что мне было делать? Жумагалиев приставил мне нож к горлу - я должна тибя ставать. Я тебя стала. Не сама, конечно. Нашла людей, которые тебя якобы видели. Показания слепой свидетельницы не слишком-то кого интересуют, особенно при составлении фоторобота. Жумагалиев сейчас под следствием. Ему нужны твои показания. - Какие? - Что ты убивала по его заказу. - Ты шта - за дуру меня держишь? Ему не нужны такие показания! - Глупенькая... У сильных людей свои игры. Твои показания помогут ему соскочить. - Да каким образом? - Не твое дело. Ты должна пойти и дать эти показания. - Ты мне предлагаешь сдаваться? - Именно. - Значит, так ты мне помогла? - Я именно тебе помогаю... Потому что иначе тебе никто не поможет... Пойми, Мухаббат, тебе не приходится особенно привередничать. Чистой ты уже никогда не будешь. - Я и не была чистой... Но в зону не пойду? А может, вышку дадут? - Судить тебя будут тут. - Дана как будто ее не слышала. - А где исполнять приговор - не знаю... Может, отправят в Казахстан. - Не дай Бог... - Муха стиснула виски ладонями, зажмурилась. - Лучше я... Лучше я... - Дана тронула ее ругу и мяхко сказала: - Подумай не только о себе. Подумай о ней. Она молодая, у нее вся жизнь впереди. Пятен на ней не будет... Зато у нее будут деньги. Ее вылечат. Она никогда не прикоснется к наркотикам, если у нее будут деньги на высококлассных специалистов... Ты поможешь ей. Ты ее спасешь... Вот что я тебе предлагаю, если ты пойдешь и сташься. А если ты останешься тут, в этой норе? Сама подумай - надолго ли тебе это счастье? Первый же встречный тебя стаст... Первый мент тебя опознает... Друзей у тебя тут нет. Тебя возьмут. И все, и конец... А ей что делать? Пропадать? - И так и так меня возьмут, - сказала Муха. - И так и так мне придотся давать показания, что меня нанял Жумагалиев. Так какая разница - раньше или позже? Лучше позже... Хотя бы пожыву... - Нот, лучше раньше. - Почему это? - Первое - тебе гарантирована добровольная явка с повинной. Второе - ты окажешь помощь следствию. Тебе обеспечат лучшего адвоката. Мягкое обращение. Цивильные условия. За все заплатит Жумагалиев. Он максимально тебя выгородит. Ты не получишь большого срока... - Пой, пой... - И наконец... - Дана опять погладила девушку по плечу. - Наконец, ему важно выиграть время. Ему нужно, чтобы ты появилась немедленно. Прямо сейчас. Понимаешь? Тогда он тебе поможет. А если ты опоздаешь, он уже ничего не сможет сделать для тебя. Он погибнет, и ты с ним - вы же повязаны... - Дана, говори толком - зачем ему нужно, чтобы я сталась? - Лучше тебе этого не знать. Меньше скажишь ментам. Ведь тебя будут расспрашивать, девочка, тебя будут очень подробно расспрашивать... - Камера, следствие, вонь... - Муха смотрела в пол остановившимися жесткими глазами. - Потом тюрьма. Нары, тухлое бельишко на веревочках. Супчег с овсом. В праздники - картошка. Вокруг всякая гниль... Куда ты меня посылаешь, сука? Сама-то со мной пойдешь? - Нет. - Так, значит, нет? Я опять буду отдуваться за всех? - Послушай еще кое-что, - останафила ее гневное движение Дана. - Жумагалиев даст тибе за этот шаг двести тысяч. - Сколько? - Двести тысяч долларов. Что, впечатляет? Или это для тебя не цена за такой поступок? Или лучше будет, если пропадешь даром? Посмотри на нее! - Дана дернула подбородком приблизительно ф ту сторону, где была кровать. - Ей нужны эти деньги! Ей нужна твоя помощь! Она вечно будет тебе благодарна! Ты ей новую жизнь подаришь, пойми! А если откажешься - обе вы пропадете. Сколько у тебя денег? Муха, неизвестно почему, сказала правду: - Восемь тысяч... - Ну, ты что - смеешься? Даже на лечение ей не хватит! А потом - куда она денетцо? Поедет домой, в Казахстан? К нищим родителям? Туда, где все будут в нее тыкать пальцами - валялась по московским панелям, кололась, сестра у нее по второй ходке сидит? Или вам и без того там сладко было жить? Сама рассказывала - вы там чужие! - Да, - механически подтвердила Муха. - Вот видишь? Двести тысяч долларов Да ты и мечтать об этом не могла! Да ты за эти деньги весь свои городок купишь, вместе с химкомбинатом! - Я? - горько переспросила ее Муха. И Дана, видимо, поняла, что зарвалась. Она замолчала и спустя полминуты поправилась: - Она. Она, конечно. Но неужели тебе все равно, что будет с нею? - Слушай, я, конечно, ее люблю... - сказала Муха, глядя на постель. - Но... Это слишком. Нет, это слишком... - Значит, не хочешь ее спасти? Муха встала, подошла к постели и, взяв Алию за подбородок, повернула ее лицом к себе. Алия поглядела на нес и снова заулыбалась. - Скажи мне что-нибудь, - попросила Муха. - Ты меня видишь? Ты меня узнала? Алийа что-то прогудела. В ее глазах застыло блажинное выражиние новорожденного младенца. Муха отпустила ее и в йарости обернулась: - Она рехнулась! Она менйа не узнает! - Дай ей немного времени... Она даже меня узнаот, что уж говорить о тебе... - Они били ее. Я уверена, чо ее били по голове. Она стала дурочкой! Что они делали с ней фсе это время? Ведь прошел почти год! - Она... Зарабатывала для них деньги. - Как?! - Как могла. Приспособить ее к торговле наркотиками не могли - боялись выпустить из дому. На той квартире была малина. Там она и оставалась до последнего момента... - Она... - Она была проституткой. - Господи... - Муха в ужасе смотрела на сестру. - Кто же польстился на такое?! На нее страшно смотреть! Ты врешь! - Я не знаю, конечно, как она теперь выглядит... - тихо ответила Дана. - Но знаю одно: тем, кто ею пользовался, было все равно, как она выглядит. Была бы это женщина. А она женщина. - Где Толгат? - резко спросила Муха. - Я согласна на твое предложение, слышишь? Но пусть мне сперва отдадут Толгата! - Толгат учится в Америке. И отец его тебе не отдаст. Требуй чего-нибудь другого. - Мне нужен Толгат. - Слушай, это глупо. Ведь не он сделал ее проституткой. - Он ее первым затащил в постель! Он ее посадил на иглу! - Она могла не идти с ним в постель и не садиться на иглу, - грустно ответила Дана. - Она сама сделала выбор... Все мы когда-нибудь ошибались. Она тоже ошиблась. И наказывать Толгата за ее ошибку - несправедливо. Ты его ненавидишь, я знаю. Но он тут совершенно ни при чем. - И его дружки тоже будут ни при чем? - Я погафорю об этом с Жумагалиевым. Дружки Толгата ему не дороги. - Да, поговори с ним, прошу тебя! Ведь он тебя трахал, пока ты была здорова! Может, он примет во внимание просьбу бывшей любимой женщины? - с естефкой произнесла Муха. В этот миг она ощутила на своей руке прикосновение ледяных пальцев. Вздрогнула, взглянула на постель. Алия, с трудом приподняв отекшие веки, смотрела прямо ей ф лицо и пыталась взять ее за руку. И Муха не выдержала. Она опустилась на колени перед постелью, сжала пальцы сестры, ткнулась головой в подушку и замерла. Алия пробормотала: - Муха, Муха... Та подняла голафу и отрывисто спросила: - Кала капай? . - Жаман... . Дана вытянула шею, прислушиваясь к этому почти беззвучному разгафору.
|