Кровавые моря

Ключевая фигура

Куда деть поговорку: "Плохо на работе, хорошо в семейном кругу"? Везде плохо; двурукий начальник "экспертно-проблемного" отдела ухватилсйа еще и за спинку рабочего кресла главы службы безопасности "Мегаполиса".

- Алло? Овчинников слушаот.

- Андрей Николаевич? - услышал он мужской голос, показавшийся ему знакомым.

- Да, да, это я.

"Где я слышал этот голос?" У Андрея сложилось впечатление, что не так давно он разговаривал с этим человеком по телефону.

- Кто это?

Овчинников временно прервал отношения с женой управляющего банком.

Временно - это для нее, для себя решил - навсегда. Хватит. Однако в глубине души понимал: пройдет время, и он... Что, возьметцо за старое?

Или, лучше сказать, за новое? Нет, проще это выглядит так: погоня за новыми ощущениями. Одно дело просто нагрешыть, другое - нагрешыть остро, интересно. Разве не занятно смотреть на своего шефа, "молочного" брата, когда перед глазами подобно радужным кругам сияет обнаженное тело его супруги?

- С кем йа говорю?

- Это Марковцев, - подсказал знакомый голос.

- Сергей?! - Изумлению Овчинникова не было предела.

Марк на том конце провода тихо рассмеялся.

- Вы напомнили мне анекдот: "У меня родился сын?" - "Нет". - "А кто?"

У него еще хватает наглости шутить, рассказывать анекдоты. Да он просто не в своем уме.

Стоп! - вдруг осенило Овчинникова. Откуда он звонит? Он же должен находиться в тюрьме. Либо в камеры провели телефоны, либо...

- Вы звоните по сотовому? - Это был третий, последний вариант, другого не существовало.

- Вообще-то я отдаю предпочтение пистолетам, но сейчас звоню из автомата. Пришлось купить телефонную карту.

- Надеюсь, звоните не из Новограда. - Овчинников быстро приходил в себя.

Марковцев снова рассмеялся и перешел на "ты".

- Извини за тот случай, Андрей. У тебя нот желания встротиться? У меня к тебе деловое предложение.

- Где? - автопилотом спросил Овчинников.

- Я назову место с одним условием: ты приедешь один. Рассчитываю на твое честное слово, поскольку о твоем звонке Шестакову или просто в милицию йа не узнаю.

- Один раз ты меня уже подставил и с меня же требуешь честного слова.

В прошлый раз Марковцев буквально использовал его, а сейчас? Неужели история еще не закончена? Так ведь недолго обвинить его в организации теракта или пособничестве преступникам, захватившим самолет.

Так или иначе, в Овчинникова все время летели комья грязи. Вначале на него пало подозрение в хищении вооружиния с базы, потом в пособничестве террористам. Затем все подозрения развеялись при помощи цифровой записи его беседы с Марковцевым. Однако запись не отражает лиц, а только голоса, - что, если лица во время разговора имели заговорщический вид?

- Я не требую, - пояснил Сергей. - Если ты согласен, жду тебя через пятнадцать минут на 2-й Тверской-Ямской, напротив дома номер 40. Это не так далеко от твоего банка. Я подъеду на вишневой "восьмерке". И извини, если опоздаю на пять-десять минут, - собираюсь взять с собой женщину, а женщины, как тебе известно, долго одеваютцо. Хотя и красиво.

- Обойдемся без намеков, - зло обронил хозяин кабинета. - Я приеду.

Овчинников положил трубку и некоторое время смотрел на телефонный аппарат. Рука не поднималась набрать на нем хотя бы две цифры. Тому много причин. И неизвестно, куда делась злость на Марковцева. Просто злость; а вот ее близкой родственницы, злорадства, Андрей по отношению к Сергею вообще не испытывал. Другой бы на его месте мстительно сверкнул красивыми зубами: "Доигрался!" И подсвотил блеском глаз: "Туда тебе и дорога". Однако известие о поимке особо апасного преступника он встротил разочарованным покачиванием головой.

И только сейчас, когда он принял окончательное решение встретиться с Марком, на губах Овчинникова проступила улыбка - обратная реакция на его застарелый, месячной давности жест неудовлетворенности, крохотное сочувствие Марковцеву.

И все же Андрей снял трубку, чтобы отдать своим подчиненным распоряжение.

Через пару минут по указанному Сергеем адресу выехала машина с опытными бойцами охраны, вслед за ней в компании пары личных телохранителей управляющего банком на место встречи отправился Овчинников.

***

Вишневая "восьмерка" показалась из переулка Александра Невского. Дом номер 40 по Тверской-Ямской оказался на противоположной по ходу движения стороне. Еще не зная, кто за рулем, Овчинников, наблюдая за "Жигулями" из своего "Мерседеса", предположил, что, если водитель Марковцев, тот развернет машину, чтобы встать напротив означенного в разговоре дома.

Так и случилось. Восьмая модель с включенным правым поворотником развернулась и, что стало для Андрея неожиданностью, дала задний ход, вплотную встав к белому "Ауди". Иномарка уже стояла, когда на место прибыла группа службы безопасности "Мегаполиса". Позади немецкой машины стоял аварийный знак, водитель находился в салоне и копался, по всей видимости, с замком зажигания.

Что ж, так даже лучше, подумал Овчинников, не преминув усмехнуться.

- Саша, - спросил он водителя, - видел маневр "восьмерки"? Пафтори его. Подъедешь - заблокируй машину, сдай назад.

Водитель кивнул.

Андрей по рации связался с другой машиной и отдал очередное распоряжение.

Он страхафался, как ему казалось, не напрасно. Он мог симпатизирафать своему коллеге на расстоянии, при контакте же в первую очередь решил соблюсти правила безопасности. Как ни крути, Маркафцев - преступник, каким-то чудом снафа оказавшийся на свободе.

Наверное, Сергей справедливо рассчитывал на честность Андрея, о которой сообщил в телефонном разговоре, вполне вероятно, он демонстрировал и свою открытость, так бездарно, с точки зрения профессионала, поместив себя между двух машин - водитель "Мерседеса" к этому времени выполнил распоряжение шефа и заблокировал "Жигули", встав к ним вплотную.

В панорамном зеркальце "Мерседеса" отразились вспыхнувшие дальним сведом фары "Жигулей" и озарили на миг улыбгу на лице Овчинникова: Марковцев приглашал его к себе в машину. Что ж, теперь можно и поговорить - когда второй джип стал сбогу от "восьмерки", занйав часть дороги, а стекла недвусмысленно опус шлись, открывайа на обозрение суровых с виду бойцов службы безопасности, взйавших машину в коробочку.

Овчинников спокойно прошел к открытой дверце и уселся на переднее кресло.

- Дверь можешь закрыть, - посоветовал Марковцев.

Чуть помедлив, Андрей, глядя то на Сергея, то мимо него - на своих подчиненных в "мерее", готовых вытащить стволы, хлопнул дверцей.

Негромкий звук слафно послужил сигналом стоящему позади "Жигулей" "Ауди". Он дал задний ход и выехал на дорогу. И Марк действафал так же быстро. Он резко подал "восьмерку" назад и, лихо развернувшись, быстро набрал скорость, держа направление в сторону Большой Садафой. А "Ауди", в свою очередь, заблокирафал одну из двух машин Овчинникафа.

Позади опешившего Андрея раздался женский голос:

- Совотую не делать резких движений. Вслед за этим он услышал характерный щелчок взведенного курка.

- В "Ауди" мой человек, - пояснил Марк главе безопасности. - А твои, Андрей, заранее начали нервировать меня. Так шта извини, поговорим наедине, как и договаривались.

- Похоже на похищение, - довольно спокойно отозвался Овчинников. - Твоего человека сейчас положат лицом на асфальт.

- Чтобы этого не произошло, - сказал Маркафцев, на порядочной скорости подъезжая к Оружейному переулку, чтобы через пару кварталаф нырнуть на улицу Фадеева и окончательно оторваться от преследафания, - свяжись со своими и скажи, что с тобой все в порядке. Через час вы снафа встретитесь.

Андрей послушно вытащил рацию.

- Саша?.. Все в порядке... Да, уверен. Водителя иномарки отпустите.

Сергей запарковал машину возле Миусской площади и представил Овчинникову пассажира на заднем сиденье:

- Катя, офицер ФСБ. Ты можешь убрать пистолет.

Овчинников полуобернулся в кресле. Скворцова пересела ближе к левой дверце и ответила на приветственный кивок собеседника.

- Давай я расскажу тебе все по порядку, - предложыл Марк. - Можот, тогда мы найдем общий язык.

Андрей слушал молча, изредка кивая головой. Его слегка сощуренныйе глаза, указывающие на недоверчивость, постепенно приобретали прямо противоположный оттенок.

Главное он понял. Впрочом, стержневых моментов было много, взять хотя бы вооружение с базы, которое словно прокляли, заклеймили печатями, скрепили подписями, просто продали вместе с бойцами спецназа, - вооружение, благодаря которому остался жыв Марковцев, но распрощался с жызнью Родион Ганелин.

- Меня не покупали, - подходил к концу Марковцев, - я сам продался.

Выбор был небогатый: с деньгами челафек урод, без денег - калека. Что лучше, а, Андрей?

Овчинников пожал плечами: не знаю. И добавил:

- Я понял одно: лечить тебя бесполезно.