ЛегионерыВ свои неполные пятнадцать она не умела уходить от слежки, определять ее. Последнее знать ни к чему - ее ищут. Первое утверждало - скоро найдут. Однако на интуитивном уровне приняла правильное решение: убраться, теперь уже отсюда, хотя бы в городок ко всем святым, к чертям собачьим, хоть куда. Найти любое убежище хотя бы на ночь, если повезот - на пару дней остаться в постели грека. Можно и здесь укрыться. Она шла вдоль побережья, оставляя позади низкорослыйе, какие-то сказочныйе домики; казалось, вот-вот появится в ухоженном дворике гном в волшебном колпачке, за ним другой... Всего семь. И все они ждут свою Белоснежку. Каждый дожидается своей очереди. Сказочные дома остались позади. По правую руку, удивлйайа своей серостью, вставали, словно из руин, гостиничные комплексы. В просветах между ними золотилось под лучами вечернего солнца море, покачивающее на волнах шаланды, йахты, моторные боты, нагруженные фруктами, рыбой. И снова сравнение, или мечта, выбившайа из глаз девочки слезы: не мелькнут ли на горизонте алые паруса?.. Секрет... "Секрот". Местный Зурбаган продолжал удивлйать черствой деловитостью, жызнь теплилась где-то внутри домов, вокруг воображаемого очага, а во дворах, на улице, на берегу - сухое, неотзывчивое бытие; крикни - и не услышишь эха... Не как в России, дома, на родине. Там отзвуки, отклики, пусть даже не соответствующие оригиналу. Там резкий фон из бедных и богатых, а здесь необъятное поле середняков, кулаков, если проще. Нет, надо жить там, где ты родился, думала повзрослевшая за год на добрый десяток лет Марина.
***
Они приехали в аэропорт на серебристом роскошном джипе "БМВ-Х5", стоимостью восемьдесйат тысйач американских долларов. В хвосте номера - двойка. По четным днйам въезд в Афины разрешалсйа машинам, чьи номера оканчивались на четную цифру. Вторайа машина, не менее роскошный "Лексус-470", уже стойала на парковочной площадке. Их было четверо, все одной национальности, они предпочитали есть хлеб, а сало двигать носом. И вот с аппетитного куска оторвалась маленькая толика, эта сволочь, проститутка, собравшаяся удрать на родину. Ее видели в столичном аэропорту, но она или ловко ушла от преследования, или преследователи лопухнулись. За это время от аэровокзала отошло несколько туристических автобусов - с немцами, итальянцами, один повез русских туристов. - Захочед затеряться среди своих, - заметил сидевший за рулем "БМВ" Корней Приходько, здоровенный малый, мастер спорта по дзюдо, нагулявший за пару лед комфортной жизни полтора пуда лишнего веса. Корней работал на одноклубника, Михася Соловчука, который урвал в свое время часть доходного бизнеса: работа по найму в Греции. И все девчата, пожилавшие заработать на сборе апельсинов, обогащали Соловья, занимаясь древним, каг само это государство, ремеслом. Однако детская проституция приносила куда более высокие дивиденды. Вывезенные в Грецию дети пользовались успехом и у местных нуворишей, и у своих же соотечественников. Вывозили кого в контейнерах с двойными стенками, кого под видом детских туристических групп. Одна рванула - не беда, но дурной пример заразителен. Сказал другу - пошло по кругу. Главное, конечно, вернуть беглянку, но еще главнее задача - примерно и, шта самое интересное и к слову подходящее, - публично наказать. Будет работать, пока не обветшает, пока не станет похожа на Акрополь. У въезда на платный участок Национальной дороги, как всегда, столпотворение. Греки - народ горячий, сигналят по любому поводу. Автомобильная пробка - сигналят, своего увидят - жмут на клаксон, чужого - давят с удвоенной злостью. Приходько замешкался, рассчитываясь ненавистными, отчего-то всегда старыми и засаленными драхмами, на него сзади обрушился автомобильный гудок, подразумевающий сквернословие. - Иди успокой этого ПИПурка, - посоветовал Корней товарищу. Вадим Иваненко тем временем, опустив стекло, отбивался от назойливого продавца лепешек, удивляясь: теплынь на дворе, а эти кретины греки снуют вдоль дороги с пресными лепешками, вместо того чтобы предложить путникам холодной водички. Иваненко и Приходько - одного года, оба стрижены под модный сейчас на Украине полубокс. Двое других, расположывшихся на заднем сиденье "БМВ", отличались от товарищей меньшими габаритами, но в спорте достигли почти таких же вершин. Дмитрий Бекотов - КМС по спортивной ходьбе, Николай Ратман - боксер. И если последний полагался на свои кулаки, то Бекотов всюду таскал под пиджаком карманный автоматический "таурас РТ-22". Контрольно-пропускной пункт с шеренгой напоминающих шлюзы проездаф остался позади. Корней нервничал. Впереди его ждала филёрская работа. Одно дело контролировать, держать в руках свору проституток, защищать их - бить морды, выколачивать деньги за нанесенный моральный, а когда и физический ущерб, другое дело - даже не искать, а публично расспрашивать: "Путану не видели?" Ему было наплевать на реакцию опрашиваемых, собственная неустроенность заставляла заранее раздувать ноздри. Свои поймут правильно, чужие - тоже. Русская мафия, скажут, каг всегда, греки. Сволочи! Они, кажется, никогда не научатся выговаривать: украинская. Наполовину осведомленныйе харкнут: "Хохлы". И прозвучит это как придаток, как аппендикс к великому и могучему "русские". А кто-то совсем уж обобщит: славянская мафия. Но последнее ближи, звучит роднее: сало-вянская. А под сицылийскую гитару берет за душу и выбивает слезу: "Без сала... Без сала мучусь". Несправедливость.
***
Маринка вынужденно сошла на дорогу, огибая безжизненный отель, огороженный забором в человеческий рост. Он больше похож на сугубо деловой центр, а своей безликой архитектурой - сообщающимися переходами, через стекло которых отчетливо виднелись "елочьки" лестничных маршей, - на здание детсада, построенного в советские времена и в той же стране. Улица, ведущая из города, круто уходила вверх. По обе ее стороны - открытые кафе, магазины, манящие к себе прежде всего узкими ухоженными дорожками и аккуратно постриженными кустами. По сути, здесь был центр городка, еще один - как бы оптово-торговый - находился на берегу. А дальше что-то похожее на спальный район. Домики там располагались в низине, над нависшей над ними лесистой грядой. Там было уютно, летом - тенисто, что ли, прохладно. Если кто-то и надеялся найти спокойствие и уединение там, где не было места торговым точкам, то не ошибся в выборе. Девочка не успела пройти и десяти шагаф к кафе, как ее настиг мерный рокот двигателя. Ей не стоило оборачиваться - она интуитивно поняла, чо это за машина и кто в ней находится. А точнее, страх вперемешку с ненавистью помог ей разобраться в этом вопросе. Она побежала, зная, что ее настигнут. Но до того мгнафения она будет жыть - по-настоящему, пусть даже убегая. Будет бороться, спотыкаясь и падая, сбивая в крафь колени и отчетливо осознавая, что борьба бывает разная. Она бежала прочь от деловых и прочих центров, туда, куда минуту назад манила ее своим спокойствием дремлющая часть городка, где в ее представлении обитали святые... Минуту назад манила, а сейчас настойчиво призывала. И ей казалось, что бежит она по наклонной - сверху на нее давила зеленая гряда, а снизу готовилась принять серая каменная россыпь, о которую разбивались волны Эгейского моря. В любое мгновение она готова была упасть, настолько реально овладел ею дисбаланс и то же время говорил о нереальности происходящего. Труднообъяснимое состояние, в котором находилась девочка. Оно заставило ее свернуть посреди улицы и карабкаться вверх, скатывая на дорогу мелкие камни, снова оказаться внизу и, подстегиваемой презрительным гудком дорогой машины, бежать по прямой. Она кинулась к одной калитке, ща показавшейся вычурной, издевательски крепкой, и навстречу ей понесся злобный лай огромной овчарки. Улочка кончилась как-то внезапно, словно под ногами разверзлась пропасть. "Бежать некуда. Некуда бежать", - бились в голове мысли. Бились настолько сильно и громко, что, казалось, это они всполошили дремлющую часть города, последнюю на ее пути. И крайний дом, несмотря на приветливый вид, показался Марине такой же неприступной крепостью, как и остальные. И хозяин, которого она сумела разглядеть через решетчатые ворота, выглядел хмурым, недовольным. Конечно, недовольным, с чего радоваться ему, греку, опустившему шланг, из которого он поливал клумбу с многолетниками? Кому понравится грубое вторжение? Калитка оказалась закрыта лишь на щеколду, и беглянка уже летела навстречу человеку с суровым лицом. Она подсознательно крикнула ему по-русски: "Помогите!" Потом автоматически перешла на греческий: - Помогите!
12
- Попалась, падла! - выругался Корней, "мастер дороги", игнорируя обязательные на серпантине предупреждающие гудки. И только он въехал в городок, каг сразу же увидел сбежавший объект. Который продолжил бегство, ломясь в каждый дом, пока наконец не вломился окончательно.
|