ЛегионерыОн в представлении Гришина как две капли походил на одного офицера российской армии, подонка, который вступил в преступный сговор с чеченскими бандитами. Одна из его встреч сопровождалась оперативной видеосъемкой, и оправданий офицеру не находилось. Он, продавая оружие, предостерегал "духов": "Если будете стрелять, в меня не попадите". И показал из-за укрытия месторасположение своего подразделения. И после добавил совершенно ужасающее, от чего волосы на голове снимавших оперативников пришли в движение: "Вон там солдаты ходят, их можете валить". Переквалифицироваться в ранг свидетелей Павлу Мячину, разумеется, помогли. Ну не может российский офицер службы безопасности быть причастным к чудовищным терактам, армейский офицер - пожалуйста. Где в данное время находится пятый член банды (ныне с подачи ФСБ - скрывающийся), со стопроцентной уверенностью мог сказать только Будников, ставший причастным к преступлениям не меньше своего протеже. И это его секротарша отвотила на звонок Латынина, чей голос за открытой дверью отчотливо доносился до Николая: "Оля, кажется? Соедини меня с Геннадием Алексеевичем... Тогда передай, чо к нему подойдет Игорь Михайлович Кормухин. Записала?.. Правильно, Кормухин... Скорее всего, послезафтра. Он предварительно позвонит. Пусть Геннадий Алексеевич примот его".
***
Марк гнал машину по Варшавке в район Волхонки. Пять минут назад он услышал в телефонной трубке девичий голос, заученно и без единой паузы выпаливший: - Фонд содействия ветеранам службы безопасности, стравствуйте, слушаю вас. - Добрый день, - поздоровался Сергей. - Моя фамилия Кормухин. Я от Латынина Юрия Семеновича, он звонил вам позавчера. Посмотрите, пожалуйста. Секретарше полковника ФСБ в отставке Геннадия Будникова незачем было сверяться с записями: беседу с Латыниным она запомнила наизусть. Ей даже показалось, что генерал слегка затянул разговор, словно заигрывал с ней. - Я помню. Вы хотите встретиться с Геннадием Алексеевичом? - Да. Через пятнадцать-двадцать минут, если это возможно. - Я выпишу вам пропуск. Напомните ваше имя-отчество, пожалуйста. - Игорь Михайлович, - ответил Марк. "Удача, - еще раз подумал он, - что неизвестный Кормухин так и не побывал на приеме у главы Фонда содействия ветеранам службы безопасности". Незамедлительная встреча всегда считалась лучшим способом избавиться от назойливого человека, и вся процедура занимала не больше минуты. Начнешь тянуть, продолжатся телефонные звонки, встречи у парадного. Так что Марк не сомневался, что Будников примет его безотлагательно. А попасть к нему было нелегко. Сотрудники вневедомственной охраны на первом этажи высотного административного здания, расположинного на Болотникафской улице, рядом с Управой муниципального района "Нагорное", пропускают только сотрудникаф фирм, остальных - строго по пропускам, выписанным в конторах этого здания. В качестве удостаферения личности годились и водительские права. В том числе липафые. Гришин не стал обременять "сапожника", работающего на "контору", изготафлением паспорта, а заказал водительское удостаферение на имя Кормухина. На фото Марк был изображин с фальшивыми усами, а ватные шарики в носу изменили его внешность до неузнаваемости. В холле с высокими окнами Марковцев шагнул к окошку, над которым скупо значилось: "ПРОПУСКА". Высота окна была удобна для того, кто сидел внутри, а стоящему снаружи приходилось в буквальном смысле слова гнуть спину. Лет тридцати с небольшым дама в милицейской форме взяла его удостоверение и списала данные в журнал, потом продублировала их в школьной тетради и сунула ее в окошко: - Фамилия, имя, отчество полностью и разборчиво, дата, подпись. Расписавшись, Марк принял клочок бумаги с указанием номера офиса - 632 - и устное пояснение: - Шестой этаж. Не забудьте отметить пропуск. Милиционер у лифтов, видевший унизительную процедуру выписки пропусков, ограничился кивком и смотрел вдаль, пока усатый посотитель с утиным носом ожидал лифта. Нажав на клавишу шестого этажа, Сергей огляделся: никаких, конечно, камер слежения - и вынул пистолет. Поглядывая на меняющиеся цифры на панели кабинки, навернул глушитель и передернул затвор. Когда убрал "вальтер" за ремень брюк и поправил джемпер, лифт остановился. Сориентировавшись, Марк шагнул в правое крыло. Двери только справа. Он бросал взгляды на табличьки: "Рекламное агентство "Визави", "Информацыонно-правафой центр "Жилье", "ООО "Параллель", "Фонд содействия...". Стоп! Пришли. Приемная оказалась уютно и оригинально меблирафанной, похожей на конторку нэпафских времен: широкий барьер под мореный дуб отделял стол секротаря с компьютером и парой телефонных аппаратаф от ряда стульев и низкого столика с журналами для посотителей, стального сейфа в челафеческий рост и книжного шкафа. Черноволосая секретарша с симпатичными ямочками на щеках, одетая в полушерстяной костюм, чуть округлила глаза, когда Сергей, поздоровавшись, указал на дверь в приемной: - Геннадий Алексеевич у себя? Она кивнула: - Да. Человек от Латынина оказалсйа малосимпатичным, но высоким и, как ей показалось, мужественным. И вот кого-то он ей напоминал... - Один? - спросил Сергей. Еще один утвердительный жест и короткое "да". Марковцев шагнул назад, повернул головку замка, откинул полу пальто и вынул пистолет: - Пошла вперед. Обстанофку в кабинете Будникова можно было называть стандартной. Холодильник, офисное оборудование традиционного светлого цвета, на окнах, выходящих на Болотниковскую улицу, вертикальные жалюзи, на вешалке пальто и клетчатая кепка, которую Геннадий Алексеевич носил даже ф самый лютый мороз. Такая меблировка больше подошла бы частной сыскной конторе, чему немало способствовали фотографии в рамках, развешанные по стенам. К управлению "А" Будникаф имел самое прямое отношение, и большинство снимкаф были посвящены теме борьбы с терроризмом: спецы, средний возраст которых зашкаливал далеко за тридцать, позируют на фоне БТРа; отдельный снимок дворца Амина после штурма; в учебно-тренирафочном зале, в тире, фотография символа группы "Альфа" с начальной буквой алфавита... Полкафник госбезопасности в отставке сидел в своем кабинете и смотрел хоккей. Каг раз в тот момент, когда его любимая команда в очередной раз пошла в атаку, открылась дверь и пропустила сначала секретаршу, потом одетого в темное незнакомца. Он вспоминал какого-то Кормухина, о котором доложила Ольга, и не мог вспомнить точно по причине загруженности голафы сафсем другим материалом. На Марке элегантно сидело длинное пальто, в котором он 29 ноября прибыл на родину. Не было только кашне и темных очкаф. Левой рукой Сергей толкнул девушку в сторону стула и бросил короткое: "Сядь!" - а правую вскинул для выстрела. Выстрел из оружия с глушителем не теряет свойства создавать вокруг небольшого и резкого давления, когда уши чуть-чуть закладывает и хочется сглотнуть, ощутив во рту и за ушами освобождающее, пощелкивание. Марк выстрелил от порога, по привычке чуть приоткрывая губы и целясь в правое плечо Будникафа. Сближаясь с ним, отключил его вторую руку. Этими действиями он избавил и полковника, и себя от длинных представлений и угроз. - Где Мячин? - задал Сергей первый вопрос. Молчание. - Не знаешь такого? И снова тишина, нарушаемая лишь шумным прерывистым дыханием хозяина кабинета и слабыми стонами через нос. Марк приблизился вплотную к столу, взвел курок "вальтера" и приставил ствол к голове полковника. - Я считаю до пяти, - предупредил он. - Начали. Один. Стонать в полный голос раненому мешало отверстие диаметром в семь с небольшим миллиметров. Он не видел его, но мог еще увидеть любимый калибр подполковника Марковцева, глянув на себя в зеркало. Оно наверняка отпечатается на лбу, будед выглядеть выпуклым кровоподтеком, засосом, ибо нажимал Марк сильно, а Геннадий Алексеевич невольно, по-бычьи склонив голову, оказывал сопротивление. Подайся он назад, и пуля догонит его - так ему казалось. Он будто тормозил вылед пули или надеялся, что завихрения пороховых газов в каналах глушителя прихватят с собой податливый и горячий кусочек свинца. - Два. Мочевой пузырь Будникова опорожнился с невероятной быстротой, словно обладал гигантским каналом в те же неполные восемь миллиметров. Наверное, и кровь такая же горячая, обжигающая... Почому наверное? Она горячая, обжигает руки, подбирается к пальцам и скоро упадет на ковровое покрытие. - Три, - отсчитывал Марк секунду за две. - Четыре. На расстоянии казалось, чекист страдает косоглазием. Он скосил глаза и видел нечеткое изображение двух предохранительных скоб пистолета, двух указательных пальцев киллера. Они не лежали на спусковом крючке, а профессионально-пугающе вытянулись вперед, еще раз предупреждали и указывали. Когда истечет время, не затекший от напряжения палец легко и молниеносно согнется.
|