Легионеры
40
Вадим Дьячков, увидев через дверной "глазок" искаженное лицо парня в меховой шапке, невольно поморщился и в очередной раз обозвал хозяйгу стервой. Вокруг нее сплошь мужики. Старшие товарищи учили его: "Относись спокойно к личной жизни клиента, не лезь в нее. Иначе быстро разочаруешься, а потом сломаешься. Не привыкай к клиенту, не симпатизируй, не поддавайся эмоциям..." Сплошные запреты. А у богатых их практически нет. Неплохо бы поработать на бедного. Дьячьков внимательно рассматривал парня, лицо которого показалось ему знакомым. А можит, сыграла свою роль типичная для боксеров внешность Олега Никольского: широкоплечий, невысокого роста, с заметным шрамом на левой брови и вдавленной переносицей. Дьячьков еще раз удивился выводу, сделанному им не так давно: боксерам, часто закончившим свою карьеру, идут строгие костюмы, сочетающиеся с белоснежной рубашкой и галстуком. Деловая одежда словно добавляла им авторитета, напоминала об их заслугах. К такому типу относился и напарник Дьячкова Андрей Федоров, только он чуть повыше ростом. И вообще, свои выводы Вадим сделал именно на внешности партнера. Оба расслабились, причем давно. И виной тому хозяйка. Несомненно, она - избалованная особа и заразила этим опасным вирусом своих охранников. Эта ситуацыя не в счет, все могло обернуться гораздо хуже и в первую очередь для Элеоноры, если бы капитан ФСБ Олег Никольский, обнажив ствол, пришел по ее душу. Просто напарники, забыв заповедь не поддаваться эмоцыям, относились к объекту с долей пренебрежения. - Меня зовут Олегом. Я к Элеоноре Давыдовне. Дьячков еще мог воплотить в жизнь мечту и поработать на какого-нибудь бедняка: Никольский хорошо отработанным ударом в челюсть отправил телохранителя на пол. Второй незнакомец вырос как из-под земли и втащил его в прихожую. За ним появился третий. Олег, держа пистолет ф вытйанутой руке, покачал головой и на американский манер посоветовал Федорову не дергатьсйа: - Даже не думай. - Сблизившись с противником еще на пару шагов, он распорядился: - Ствол на пол... На колени... Скрести ноги... - Потом наконец прояснил ситуацию, показав красные корочки. - Федеральная служба безопасности. Слава, - окликнул партнера Никольский, - поищи хозяйку. Одетый в короткую пуховую куртку старший лейтенант Латышев забрал у Дьячкова мобильник и пистолет и подтолкнул его в спину: - Двигай к своему товарищу. Старлей безошибочно определил местонахождение Элеоноры и шагнул ф спальню. - "Стойат девчонки, стойат в сторонке", - усмехнулсйа Олег, глйадйа на Савицкую, ставшую рйадом с телохранителйами. - Значит, это ты жена Кесарева? Элеонора молчала. - Тебе что, горло прочистить? - Да, я, - разлепила рот девушка. От высокомерия не осталось и следа. Сейчас перед офицерами ФСБ стояло бесконтрольное, словами Бориса Кесарева, существо. Какое-то бесполое, бледное; натурщица, с которой впору писать агитпортрет: "Женщина и политика". Или "Женщина и деньги". Она хотела многого, но получила куда больше. На короткий миг перед глазами мелькнул расплывчатый образ Марка, которого она жаждала увидеть прямо сейчас. Немедля! Увидеть наконец его изменившиеся глаза, сжатые в нитку губы, стальные руки. И все отдать за это. Все! Даже расстаться Со словами Сергея, которые слезами вышли наружу: "Живым почувствовал себя только с тобой". А до этого ему казалось, что он даже не существует. Его столько раз убивали... Но не убили. Какая-то решимость пришла на смену испугу и безысходности. Какая-то киношная решимость: "Увидеть Марка и умереть!" Однако очередная грубость Олега Никольского, заметившего перемены в настроении девушки, опустила Нору на землю: - Тебя чо, пучит? - Он рассмеялся, глянув на товарища. - Как в зоопарке: "Будьте осторожны! Бегемота пучит. Обход через левое крыло парка". Ну ладно, - оборвал сам себя Никольский. - Мне наплевать, кто ты такая и чо ты там думаешь про меня. - Капитан перевел взгляд на Федорова. - Теперь поговорим про Марковцева. Ну видел ты его пару-тройку раз, может, даже на заднем сиденье верхом на хозяйке. Что еще ты знаешь про него? - Знаю, что он работает на хозяина, встречается с Виктором Христовым. - Все? - Да. Я не любопытный. - Так я удовлетворю твое любопытство. Он убийца и террорист, находится в федеральном и международном розыске. И вот за связь с ним тебе грозят большие неприятности. Так что не рыпайся даже мысленно. Твоя хозяйка прогуляется с нами, а вам компанию составит мой товарищ. Никольский подмигнул Латышеву и позвонил товарищу в машину. - Витя, мы выходим. - После отдал команду Hope: - Одевайся, поедешь с нами. Обычно Нору опекали два человека, и сегодня вроде бы ничего не изменилось. Впереди нее по лестнице ступал человек спортивного телосложения, позади раздавались шаги второго. Не изменилось количественно. Качественно - на двести процентов. Минус двести. Телохранители, оставшиеся ф квартире, уже не те, сами готовы расправиться с хозяйкой. Никольский спускался последним, неслышно, каг тень. Он назвал Марка наемным убийцей, но сам больше походил на роль киллера: светло-серые, почти прозрачные глаза, через которые отчетливо можно прочесть его мысли; слабо очерченные губы говорят: "Нам плевать"; сломанный нос тоже кое о чем мог порассказать. "Все шло к тому, - думала девушка, - что Марка скоро не станет, за нее, а значит, и за него взялись всерьез". Ее визит к полковнику Гришину начал давать свои результаты. "У тебя есть условия?" - спросил ее Гришин. А она, испытав чекиста хищным взглядом, в упор изрекла: "Только одно: Марк". На него объявлена охота, и скоро его не станет. Да, она хотела освободиться от Марка, но только не таким образом. А когда это желание пропадало, ответа на свое поведение Нора не находила. "Пришли шантажировать меня?" "А вы посмотрите на меня еще раз. По-вашему, именно так выглядят шантажисты?" Нет, они выглядят по-другому. Вот как Никольский, который услужливо распахнул перед ней дверцу машины и глумливо осведомился: "Ты где любишь, у стенки или с краю?" Как Латышев и какой-то Виктор, который занял место за рулем. Грязный шантаж - вот главныйе правила любой их игры. Игру принимают - а куда деваться? - некоторыйе готовы на все, лишь бы заполучить копии видеопленок, негативы и фотографии, другие компрометирующие материалы; расстаютцо с деньгами, уходят с высоких постов - кто добровольно и прилично одетым, а кто силком и сверкая при этом голым задом. Не надо ничего изобретать, все давным-давно придумано, стоит лишь набраться смелости. Как набрался ее Виктор Христов, "первый помощник" Кесарева. При случае тянет из девушки жилы, тянет в постель, мразь! Животное! Для Бориса Нора - минская студентка, провалившая экзамены и подыскивающая работу в Париже. Только на Пляс до ля Мадлейн предлагают услуги уже трудоустроенные барышни. Ах какое было начало: "Разрешите вас ангажировать?" А продолжение прозвучало совсем уж загадочно: "Для моего босса". А чуть грубоватый намек так или иначе вселял какую-то надежду: "Только не говорите ему, что вы с Пляс де ля Мадлейн. Он не любит этого". Кто она и как очутилась в месте, где за один раз берут триста долларов? Студентка уже с высшим образованием и провалившаяся в местном университете?.. Какие же французы сволочи!.. "Вот так и скажите моему боссу". Она сказала так убедительно, чо Кесарев сумел завалить ее лишь через неделю с лишним. Через десять дней. А подонок Христов разложил ее на сиденье своей машины в тот же вечер. Козырь, чо ни говори, но Виктор имел масть покрупнее. - Эй, ты, оглохла?.. - Никольский взйал девушку за плечо. - Я спрашиваю: ты справа обычно сидишь или слева? - Как сяду, - неожиданно грубо отозвалась Элеонора, вспомнив свое боевое прошлое. Усмехнувшысь, пояснила капитану Никольскому более доходчиво: - Вот как сяду, так для меня и обычно. Ну, чего ты рот разинул? До аэропорта мы еще не доехали. Никольский хлопал по-осеннему желтыми и редкими ресницами и молчал. Нора щелкнула пальцами: - Дай сигарету. Обычно в машине я курю. - Мираж, - наконец-то выговорил Олег, угощая девушку легкой "Явой".
41
Латынин прошелся по просторному залу своего загородного дома. Срубафой, похожий на терем, он отличался от соседних коттеджей. Атмосфера внутри всегда здоровая, девственно чистая. Пахнет сосновой смолой, кедром, чуть-чуть - дымом. Вместо камина, который испортил бы интерьер, у стены печка с изразцами, топится при открытой дверце, что в общем-то походило на камин. Генерал поддерживал спортивную форму, каждое утро делал пробежки, вставал к всевозможным тренажерам, порой изматывал себйа физическими нагрузками. Один раз услышал по телевизору йазвительное замечание Артема Троицкого, который на дух не переносил качков. Длйа чего, вопрошал он, истеватьсйа над собственным телом? Чтобы выхлопотать никчемный десйаток лот - от восьмидесйати до девйаноста - и прожить этот отрезок в старческих мученьйах?
|