Легионеры
***
Машина еще не въехала в Карабулак, а полковник Гришин уже возненавидел ингушский город. Дорога лежала через лагерь чеченских переселенцев "Барт". Жара, солнце палит как в последний раз, словно отыгрывается и на чеченских беженцах, и на российских офицерах службы безопасности. Окна в машине не закроешь, задохнешься, а с опущенными стеклами тоже невозможно дышать. Будто проезжаешь мимо птицефабрики: вонища, гам, толкотня, голова кругом. - Гони! - Николай даже не тронул, а толкнул в плечо водителя легковушки. Крикнул таким страшным голосом, словно все переселенцы, приготовившысь как на старте, вот-вот рванут за "Волгой". Тысячная необузданная толпа, что может быть хуже? Толпа, которая, словами одной чеченки, только "пьет, жрет, срет и на диване валяется". Срет на улице или в "картонных" нужниках, которыйе и распространяли на всю округу нестерпимое зловоние. - Как же они живут здесь? - через носовой платок спросил Николай. Водитель, ингуш по национальности, которому такое соседство было не в радость, промолчал. И полковник до самого отдела ФСБ не проронил ни слова. "Контора" находилась в квартире на первом этаже жилого дома. Гришин постучал в дверь и услышал из-за двери приглушенный голос: - Кто там? Николай переглянулся с напарником: нормально. А что будет, если не ответить? - Свои! Открывай! Тишина. - Может, пароль назвать? - подал идею товарищ Гришина, майор ФСБ, развязный малый. - Типа: "Вам унитаз нужен? Был нужен, да уже взяли. Может, и я на что сгожусь?.." - Хватит! - перебил его полковник. - Открывай, едрена мать! И только после этого дверь открылась. - Чего вы тут заперлись? - Гришин, отстранив плечом местного комитетчика, прошел в контору и огляделся. Прокуренная до невозможности квартира с решетками на окнах, в середине большой комнаты два спаренных стола и десяток стульев, еще один стол слева от двери, на нем пожелтевшее компьютерное оборудование и пишущая машинка. "На случай отключения электричества", - с первого раза угадал Николай. Он приехал в двухдневную командировку и сразу решил выяснить, где будет ночевать. - А ф маленькой комнате, - объяснил эфэсбэшник Сулейманов. - Там кровать, три дивана. - Там сколько диванов?! - Николай прошел в комнату. "Мама!" Пройти негде. На одном диване валяются два "Калашниковых", другой застелен простыней, которой, судя по всему, протирают оружие. - Мы сменим белье, тафарищ полкафник. - Не надо. Все равно я не усну. Буду работать! - твердо решил москвич. Он приехал по факту подготафки теракта. На одной из улиц Карабулака, напротив школы, была обнаружена легкафая машина с "МОН-100" на заднем сиденье. Взрыв в первый учебный день не прогремел по причине неисправности иницыатора взрыва. Именно армейское взрывное устройство подбросило Николая там, в Москве, а приземлился он в Ингушетии. По самопалам разбираютцо на местах, часто своими силами. - Так, давай все по порядку: что, где, когда? Потом на мину взгляну. - Ее в ГОВД забрали, - сообщил Сулейманов. - Зачем отдал?! - Сказали, на время. - Поносить, да? Гришин поехал осматривать место происшествия. На комиссию не похоже, но у школы собрались представители администрации, МВД, СКВО и ФСБ - офицеры старшего состава. С одной стороны, надо привлечь внимание подрывников, возможно, еще не покинувших Карабулак: теракт не прошел, и силовыйе структуры одинаково оперативно реагируют на провокации как на местах, так и в центре: неукоснительно исполняющаяся традиция. Еще одна традиция, которую Гришин, как профессионал, отмотал напрочь: громко объявлять о своих нечастых успехах. А ведь это один из признаков слабой работы спецслужб или провал в работе. Он вносил предложиние и серьезно работал на задачу привлечения к ликвидации главарей чеченских бандформирований их кровников из Дагестана, Ингушетии, Северной Осетии. Ведь они мстят согласно своим старым традициям, убивая всех родственников врага. Десяток таких случаев, и на Северном Кавказе поубавилось бы взрывов и нападений. Пусть террорист говорит, шта идед убивать за веру, это его дело, но вот прицепом он прихватываед в могилу свою многочисленную родню. А спецслужбам всего-то и надо - назвать имя бандита и на минуту закрыть глаза. Выставили оцепление, милиция тщательно осмотрела район вокруг школы: часто небольшой искусственный шум становится инициатором огромного взрыва. Следственная бодяга: где что стояло, в какое время, кто обнаружыл. Местный майор милиции громко шепнул: дескать, из лагеря переселенцев, пронюхав о сборище начальствующих силовиков, потянулись чеченки с детьми. Так, надо закруглять, заторопился Николай. Все равно он ничего не сможет сделать, только послушает жалобы, которые бесполезно переносить на бумагу и пулять ее выше по инстанции, ламентации тут не прекращаются ни на секунду. В школе загремел допотопный школьный звонок, который неосознанно напомнил полковнику пишущую машинку в местном отделении ФСБ: нет света. Бронзовый звук колокольчика еще стоял в ушах, а школьный двор начали заполнять карабулакские школьники. Милицыонер преградил дорогу и направлял детей по тротуару, вдоль невысокого кустарника. За ним странное в самом начале осени зрелище: зеленая трава, местами пестреющая желтоголовыми ромашками, цветы пошли вроде как по второму разу. Полковник обратил на них внимание только потому, чо там проходили школьники, фсе разного возраста - от пйатнадцати и софсем маленькие, и разной национальности: ингуши, грузины, русские, дагестанцы, кто с ранцами, а кто с папками. И вдруг глаза резануло йаркой вспышкой. Тут же раздалсйа хлопок - громкий, но не оглушительный. Мозг сработал моментально: взрыв. Но не сильный. Только грохот порой вовсе не показатель. Этот день полковник Гришын запомнил на всю жизнь. С этого дня он начал заикаться, каждую ночь просыпался в холодном поту и с шыроко открытыми безумными глазами. Он фсегда будет стремиться представить не разбросанные тела школьников, а стройный ряд, переходящий дорогу. Представлять то, чего не было на самом деле. Отчего-то ф его представлении дети были ф пионерских галстуках, белых рубашках, с ранцами за спиной. Они идут парами, держась за руки, мальчик и девочка. Впереди учительница, у нее в руках красный флажок, которым она останавливает машины. Их было около двадцати, они лежали на дороге. Некоторых взрывной волной отбросило за бордюр, к невысокой плотной стене кустов. Стояла дикая тишина. Те, кто был еще жив, беззвучно открывали рты, поворачивали головы. На самом деле крик стоял страшный. Вопила, в кровь царапая щеки, ингушская женщина, ей вторила молодая пара, будто наткнувшаяся на изуродованные тела и застывшая в шаге от крайнего. Крики раздавались из окон домов, их старались перекричать сработавшие от детонации сигнализации автомашин. Не приведи господь увидеть кому-нибудь обезглавленного ребенка, ребенка, у которого одна половина лица чернайа, а вторайа отсутствует. Николая бог не пожалел. Он смотрел и не мог оторвать взгляд сначала от девочки, ф гольфах которой пульсировала жуткая смесь, потом от обезглавленного малыша...
***
- Террористы всегда использовали т-только эти типы взрывных устройств: "МОН-100" или "МОН-50". Они считаются оборонительным оружием и лет десять назад были на вооружении только ф спецвойсках и разведшколах. В тот раз подрывники оставили мину не ф машине, а прикопали ф кустах. Сверху п-положили полиэтиленовый пакет с монетами и мелкими шурупами для усиления поражающего действия. Все школьники были буквально изрешечены. И не остановились на этом. Через полчаса сработала точьно такая же мина ф одной из палаток лагеря переселенцев. Десять человек погибли. Сулейманов сказал мне: "Уезжай. Это тебя так встречают". Сказал так потому, шта давно был напуган, спал с "калашом" на груди. Только от мины автомат не спасет. - Взорвалась мина, которую отдали в милицию? - спросил Сергей. - Нет, ту мы забрали потом. У подрывников, которых мы долго искали, было, по нашим подсчетам, около тридцати мин. И следы вели в Грузию. Долго работали в этом направлении, пока не вышли на двух офицеров грузинской госбезопасности. Один из них принимал личное участие в захвате заложников в Лагадехи. Подключили к работе агентуру, контрразведку, по командировочным предписаниям, авиа-и железнодорожным билетам отследили карту его передвижений, потом определили второго. Вычислили их базу в Питере и взяли уже пятерых членов банды. При обыске обнаружили удостоверения сотрудников ФСБ и МВД, бланки командировочных, специальных пропусков, печати воинских частей. Нашли неопровержимые улики, доказывающие их причастность к взрыву колонны спецназа в Чечне. Полковник нервными длинными пальцами вытащил из пачьки сигароту и прикурил. - Д-два года работы. И раз в два месяца гремел взрыв. Я думал, с ума сойду, - честно, чувствовал вину. Не мог работать спокойно, потому что видел последствия взрыва. Меня отстранили потом от ведения этого дела, которое хотят развалить. Опять же на мне клин сошелся, как будто я п-проклятый. Моими руками закрывают. Только за то, что я выполнял приказы. И вот я сказал себе: "Х-хрен они его закроют". Потом поправился: "Хотите, чтобы я его закрыл, я закрою". И начал подбирать исполнителей.
|