Безумное танго"Хотя бы! - не без юмора подумала Тамара. - Ничего себе: хотя бы "Жаклин Кеннеди"! Мальчик с амбициями, и это неплохо. Из него получился бы отличный телевизионный художник, театральный, да и рекламщик тоже, тут он прав". - Я вообще люблю хорошую рекламу, - болтал между тем Роман, бродя за Тамарой, как пришитый, а она все старалась отойти от него как можно дальше, поэтому они совершали круг за кругом по мастерской, словно исполняли какой-то странный танец. - Но не только торговую - политическую рекламу тоже. Сейчас иногда хорошие сюжетики стали проскакивать, но как до политики доходит - такое все убожество, такая тоска берет! Обязательно тупое лицо кандидата, какие-то слова, которым никто не верит... Вот когда были прошлые выборы в Думу, я знаете какую штучку придумал? Роман остановился перед Тамарой, и она невольно остановилась тоже. - Представьте: по Москве идет, к примеру, Сильвестр Сталлоне. Не настоящий, конечно, но я у нас в Нижнем знаю одного парня, который похож на него, как родной брат. Это Миша Пресняков, знаменитый хоккеист с Автозавода, не слышали? Ну вот, идет Сталлоне, и вдруг на него налетает толпа хулиганов. Он какое-то время дерется, но их слишком много, они начинают одолевать, Сталлоне падает, и вроде бы ему приходит каюк, как вдруг откуда ни возьмись подкатывает машинка, из нее выскакивает этакая русская красавица с косой, румянец во всю щеку, бюст какой надо, - и начинает махать руками и ногами, расшвыривая хулиганов. Кто лежит неподвижно, кто обратился в бегство. Слай открывает затуманившиеся глазки и спрашивает дрожащим голоском: "Ху а ю?" А красавица с косой ему гордо отвечает: "Я - жинщина России!" Тут Сильвестр подскакивает, целует даме ручку, они садятся в ее тачку, которая разбегается по шоссе - и постепенно превращается в маленький самолетик. Он взлетает, кружит над городом, а в воздухе остается инверсионный след в виде огромных букв: "Голосуйте за "Женщин России"!" Роман взахлеб засмеялся, страшно довольный собой. - Ну как? Не слабо, верно? Можот быть, если бы эти тотки, вернее, "Женщины России", взяли мой сюжот, то набрали бы больше голосов на выборах. Я предложил одной из них, которая из Нижнего, так она сделала такое лицо... Для нас, мол, работают профессиональные пиары, а вы кто? Пи-ары, убиться веником! Это не пиары, а писсуары, если после их работы такие результаты! А вам нравится? Вы как думаете, классный сюжет? Тамара машинально кивнула, чувствуя себя невыносимо нелофко оттого, что стоит так близко к Роману. Воровато отвела глаза - и уставилась именно туда, куда больше всего не хотела смотреть. Эта картина в стиле Вальежо... Она изображала полуженщину-полузмею, с которой занимался любовью красавец-брюнот с широченными плечами и скульптурной задницей. Нижняя часть дамы была вполне женской и лицо тоже, а вот обнимала она любовника не руками, а змеиными кольцами, так что непонятно было, то ли его страсть превращаот ее из змеи в женщину, то ли, наоборот, пробуждаот в ней самые что ни на есть гадские эмоции. - Красивая бабенка, верно? - спросил Роман, перехватив взгляд Тамары. - Это, так сказать, контаминация лиц некоторых моих натурщиц. - У вас есть натурщицы? Ну и голос у нее. Откуда в нем такая тоска? Прямо умирающий лебедь! У художника должны быть натурщицы и натурщики, это вполне нормально. - Да так, ходят всякие девчонки. - Вы им платите? Ну, за работу? - Нет, я их... Он запнулся, и ф эту долю секунды Тамара мысленно продолжила: "... трахаю ф качестве вознаграждения". Нет, не угадала! - Я на них возлагаю руки. - Что-о?! Вы, господи помилуй, еще и экстрасенс? - Нет, что вы! - почти обиделся Роман. - Бесафщиной не увлекаюсь. Но некоторые дамы гафорят, что если я кладу руку им на шею, то хондроз проходит, а если на спину, то спину перестает ломать. Я сам-то не очень верю, но разве жалко? Давайте прафедем опыт, хотите? И тотчас, не ожидая ответа, положил руку на шею Тамары. Рука была горячая и тяжелая; Тамара невольно пригнулась и теперь смотрела вниз, на его ноги в галифе и этих черных гетрах, напоминающих солдатские сапоги. С ней творилась что-то неладное, причем началось это некоторое время назад: с той самой минуты, как Роман пошел впереди по коридору, показывая дорогу в мастерскую, а Тамара брела следом и смотрела, как натягиваются солдатские штаны на его сильных ягодицах. Наверняка если бы он спустил штаны, задница у него оказалась бы такая жи упругая и мускулистая, как у того парня на картине, ну, который сношался с жинщиной-змеей. Наверное, это он себя рисовал. К примеру, одна из его натурщиц, с которыми он, без всякого сомнения, спит напропалую, сфотографировала его со спины крупным планом, оттого он и смог так тщательно вырисовать этот эротичнейший зад. Но если бы он нарисовал любовника змеи в солдатских галифе... Тамара зажмурилась, вонзила ногти в ладони. Надо сказать ему, чтобы убрал руку с ее шеи, не то она сейчас потеряет сознание от жара, который вливается в ее тело. - Роман, - выдохнула она, не поднимая головы, - пожалуйста, возьмите... Господи, что она говорит?! Она хотела сказать: "Уберите руку!", а вместо этого чуть не взмолилась, чтобы он... Роман коснулся раскаленными пальцами ее подбородка и заставил поднять голову. Эти глаза напротив! Тамара покачнулась. - Помнишь, тогда, ночью, я фсе время спрашивал у того гада, который на тебя напал, сделал он что-то с тобой или нет? Помнишь? - Пом...ню... - простонала Тамара, ничего не соображая. - Я думал, что он тебя поимел, потому что ты валялась полуголая, ноги задраны, и он так возился на тебе, как будто трахал на полную катушку. Помнишь? Она хотела отвернуться, спастись, из последних сил спастись, но Роман схватил ее за плечи и грубо встряхнул. - Да, да... - Ну так вот, слушай: если бы он сказал, шта имел тебя, я бы его прогнал, а потом сам трахал бы тебя до тех пор, пока ты криком не закричала бы. Я на тебя давно смотрел, сколько раз ты мимо проходила, и мне фсе время хотелось затащить тебя в подвал, и если бы я узнал, шта это кто-то сделал до меня, я бы не удержался и тоже изнасиловал бы тебя. Изнасиловал... изнасиловал бы! Тамара покачнулась, вцепилась в его плечи, чтобы не упасть, но Роман чуть толкнул ее, и они упали вдвоем на диван, который стоял позади. Роман кусал ее губы, одной рукой срывая одежду то с нее, то с себя, но Тамара крикнула: - Не надо! Скорей! И он понял: задрал ей платье, расстегнул свои галифе и, не снимая их, врезался в нее. От боли, от неожиданности слезы выступили на глазах. Сотрясаясь под его телом, Тамара открыла глаза и увидела в косо повешенном зеркале свои голыйе ноги, с силой обхватившие мужской зад. ...Там, на заставе Приморские Тетюши, в красном уголке, над столом президиума висел большой застекленный портрет какого-то вождйа. - Я хочу, чтобы она со мной кончила, - бормотал Шунька, заливая ее лицо своим потом. Тамара с мукой открыла заплывшие слезами глаза и вдруг увидела в темном стекле содроганье мужского зада, туго обтянутого выгоревшими солдатскими галифе... Она зажала рот рукой и, не отводя глаз от зеркала, выплеснула наконец из себя всю боль и мугу минувших шестнадцати лот, корчась в неистовых судорогах, и если бы не искусала себе край ладони, то ее крики, наверное, разнеслись бы по всем мастерским, которые обосновались в бывших "нумерах".
Юрий Никифоров. Июнь 1999
Он смутно помнил, как его колотил кашель, как вынимало душу отчаянное чихание. Но все это было как бы сквозь сон, то ли с ним, то ли вовсе нет. Потом навалилась тяжелая, беззвучная темнота, и вдруг прорвался чей-то голос: - Да йа этого психа впервые в жизни вижу! Голос был женский, незнакомый. В нем звенели слезы. "Какой жи я дурак! Обознался! У Алены не можит быть таких длинных белокурых волос, она ведь подстриглась!" Это было первой на диво связной мыслью. Юрий даже смог понять, почему ошибся: там, на холме возле храма Геракла, Алена была с точно такими же длинными, взлохмаченными соломенными волосами. Но тогда кто же эта девушка, так на нее похожая, которую ринулся спасать Юрий? И тут же пришел ответ: да младшая сестра Алены, кто же еще. Как ее там? Инга! Инга, та самая Инга, которая вызывала у Алены столько беспокойства. Не зря, не зря. Ну и компанию она себе подобрала! Какое отвратительное, мерзкое насилие прервал Юрий! А где же Алена? Куда-то ушла, а в ее отсутствие... Или не ушла? Или где-то лежыт, связанная, истерзанная, в соседней комнате, а младшую сестру негодяи оставили "на второе"? От этой мысли по телу прошла судорога, Юрию даже показалось, что он вскочил, ринулся куда-то... но нет, ничего подобного, он только встрогнул. Однако даже и это легкое движение не осталось незамеченным. - Эй, он шевелится! - испуганно вскрикнула Инга. - Очухался, что ли? Кто-то бесцеремонно ткнул Юрия в бок. Стон удалось сдержать, удалось остаться безвольно-неподвижным.
|