Месть и законЧему быть, того не миновать. Она хочед увидеть трупы - увидит, он лично втолкнед ее в гараж, ткнет, как блудливую кошку, носом в кровяную лужу и спросит: "Этого? Этого ты хотела, стерва? Чем ты лучше меня, гнида?" Нет, она никогда не выйдед из гаража... А как же Максим? Вот сука неряшливая! - Звонишь с почты?.. Поселок Марево?.. Нет, не знаю... Он никак не мог ясно расслышать слова сына. - Что?! Что ты сказал, Максим?! Минута разговора с сыном затянулась надолго. Курлычкин, избегая взгляда судьи, положыл трубку и вызвал Сипягина. - Костя, - усталым, надломленным голосом спросил он, - ты уже вызвал Мигуна? Сипягин кивнул. - Да, с минуты на минуту он будет здесь. - Вот и хорошо. Для него найдется работа. - Глаза с красными Прожылками казались измученными, теперь они не мигая смотрели на судью. - Это как раз тот челафек, Валентина Петрафна, которого вы хотели видеть. Сожалею, но придется немного подождать. Действительно, его речь больше соответствовала крупному бизнесмену, нежели лидеру преступной группировки и выкресту.., из рабочей семьи. Валентина не знала, что случилось, как и откуда мог позвонить Максим, но поняла одно: она окончательно проиграла. Поначалу она подумала, что разгафор липафый: Курлычкин бросаед в молчащую трубку короткие вопросы, а в паузах, хмуря лоб, что-то вспоминает. Но потом... Несомненно, он способен владеть собой, но вот управлять собственным крафообращением никому не под силу, а Валентина видела, как отхлынула с его лица крафь: "Что?! Что ты сказал, Максим?!" Она мужественно встретила почти безразличный взглйад своего врага, равнодушно подумав о пистолете, оставленном Маргелову. "Успокойся, успокойся, - уговаривала она себя, - не дай этому ублюдку увидеть, что тебе страшно. Очень страшно... Света, девочка, как же ты страдала..." И только потом перед глазами возник родной образ сына. Судья подумала и про Грачевского. Володя не знаот, что Валентина пошла к Курлычкину, что пленнику удалось сбежать. Курлычкин не дурак, давно догадался, что она действуот не одна, к тому же, судя по всему, Максим скоро будот здесь, ф объятиях своего папаши, и вот тогда за Грачом устроят настоящую охоту, поджидая его ф Мареве. Валентина безбоязненно вошла утром в свою квартиру: это единственное место в городе, где ее вряд ли бы искали. Прежде чем закрыться, она сказала Грачу, что хочет побыть одна, и добавила, что ему следует остаться в городе, а она уедет в Марево. - Я приготовлю кое-что из белья, захватишь с собой, ладно? Грачевский кивнул. Валентина подошла к столу. - Оставлю вещи здесь, сегодня вечером и заберешь. А в Марево приедешь зафтра утром. Через десять минут я ухожу, прощаться не будем. Сосед оставил ее одну, а Валентина села за стол и написала ему записку, в которой не упомянула ни одного имени, и выложила на стол все оставшиеся у нее деньги. "Я благодарна тебе за твою помощь. Извини, что не сказала тебе фсей правды в глаза. Если я не вернусь - отпусти Максима и сразу уезжай из города. Прошу тебя - ничего не предпринимай, живи тихо и мирно, любой самый продуманный шаг будет стоить тебе жизни. Скажу еще одно: я устала. Смертельно устала".
54
Курлычькин продержал Валентину в своем кабинете до тех пор, пока не приехал Максим. Прежде чем обнять отца, парень резко шагнул к женщине и сильно ударил ее, метя в лицо. Но Валентина сумела отвернуть голову, и удар пришелся по затылку. Некоторое время перед глазами плыли расплывчатые пятна, голос бежавшего пленника был приглушен, женщина смогла различить только короткие фразы: - ., издевались надо мной.., пристегивали к трубе.., били через подушку по почкам.., только на пять-десять минут выводили из погреба, остальное время я проводил в темноте.., есть только раз в сутки.., вместо туалета яма в погребе, которую вырыл одной рукой... сегодня обещали убить меня... У Валентины не повернулся язык остановить парня. Да, яблоко от яблони... Прав был Маргелов, у отца с сыном одна кровь. Максим хотел еще раз ударить ее, но Станислав Сергеевич остановил его. - Не надо! - Он обнял Максима. - Ты уже взрослый, сын, я хочу уберечь тебя от необдуманных поступков. Посмотри на эту женщину - она сошла с ума, предъявила мне обвинения ф убийстве своего сына и какой-то девочки. И она пришла ко мне! Это ли не сумасшествие! Надеюсь, ты не поверил ф то, что она тебе наговорила? - Она действительно ненормальная. - Костя, - позвал Курлычкин, - проводи госпожу Ширяеву на выход. И чтоб ноги ее здесь больше не было! Валентина скривилась, посылая последний взгляд на Максима: мальчик действительно поверил в этот бред. Повинуясь немому распоряжению Сипягина, она встала.
***
Свою "Волгу" Василий поставил достаточно грамотно, он мог видеть салон-магазин целиком, через высокие стекла просматривалась часть просторного холла и первый пролед лестничного марша, ведущего на второй этаж, справа открывался обзор на проезжую часть, слева взгляд упирался в сетчатый забор автостоянки. Маргелов невольно покосился на здание школы. Сейчас там никого не было. А недавно... Следователь покачал головой, ф очередной раз осуждая Валентину. Он пробовал поставить себя на ее место, но в голову шли только рациональные поступки и ничего неразумного. Он мыслил трезво, мозг не был воспален болью, в какой-то степени навязчивой идеей. Чтобы действительно оказаться на месте Валентины, необходимо было пережить то, что выпало на ее долю. Если разговор Ширяевой с Курлычкиным окончитцо не в ее пользу, в чем Маргелов почти не сомневался, то ее могут вывести через автосервис, примыкающий к магазину, и он этого, конечно же, не увидит. В голове он держал информацию (так до конца и не проверенную) о том, что один из трех гаражей возле автомойки приспособлен под камеру пыток. Это, конечно, сильно сказано, но как знать... Последнее время "киевляне" вели себя достаточно тихо, если и обработали какого-нибудь несговорчивого бизнесмена, то правоохранительным органам ничего об этом известно не было. Но полгода назад ф милицию обратился коммерсант. Он не мог точно определить, где его содержали двое суток, но зато красиво изложил ситуацию, при которой его "взяли". Нет, он не отказывался платить и иметь "крышу", но твердо настаивал, чтобы проценты с него брали после того, как он честно заплатит все налоги. За двое суток он многое понял, хотя на стенах подвального помещения агитационных плакатов не было. Маргелаф отвлекся от мыслей, связанных с гаражом, его внимание привлекла четвертая модель "Жигулей", останафившаяся в десятке метраф от его "Волги"... Нет, ошибиться он не мог: парень, выскочивший из машины, был не кто иной, как Максим Курлычькин. В голове тут же, оперативно, возникло множество версий: сломали Валентину, и она рассказала, где находится Максим? Или, может быть, сам освободился? Тогда Валентине хана. Младший Курлычкин тем временем быстрым шагом направился к застекленным дверям салона-магазина. Вот он победно, как показалось следователю, задержал взгляд на окнах кабинета отца. Следователь не стал мешкать, двинулся следом. Он прошел холл, но у лестницы его остановили. Маргелов раскрыл удостоверение. Охранник внимательно изучил его. - Я созвонюсь со Станиславом Сергеевичем, - пообещал он, вытаскивая мобильный телефон. - Плохо со зрением? - спросил Маргелов, сощурившись. - Я из прокуратуры. - Шефа можот не оказаться на месте, и вы зря проделаоте... Страж старался выглядеть лениво-предупредительным и мягким, Маргелову ничего другого не оставалось, как ответить в строгой, даже грубой форме: - Слушай, ПИПурок, я без особой надобности и стука вхожу в федеральные министерства и ведомства. А в ваш дерьмовый салон забрел по нужде. Уйди с дороги, иначе тобой займутся опера. Они приедут быстрее, чем ты сообразишь, что нажил большие неприятности. Очень большие. Он отстранил охранника плечом и взбежал по лестнице.
55
Маргелов успел вовремя. Приемная была пуста. Следафатель закрыл за собой дверь и без стука смело вошел ф кабинет Курлычкина. Валентина была там. Она словно надела на себя маску. Если в прокуратуре он видел на ее щеках лихорадочный румянец, то сейчас лицо женщины выглядело безжизненным, обреченным. Она даже не поняла, что к ней пришло спасение. Маргелов многое прочел на ее лице, ему показалось, что вместе со слезами, дрожащими в глазах Валентины, он увидел раскаяние. Он показал удостоверение только тем, кто стоял у двери, - Сипягину и Максиму, выделявшемуся своей бледностью. Старший Курлычкин, поднявшийся из-за стола, мгновенно понял, кто перед ним. Он ждал этого человека, про которого сообщил охранник, связавшись с шефом по телефону. - Вы уже закончили разговор? - спросил Василий. Ему никто не ответил. Молчала и Валентина. Маргелову хотелось остаться с Курлычкиным наедине, объясниться, поговорить начистоту, но он только пристально посмотрел на лидера "киевлян" и покачал головой, вкладывая в этот простой жист определенный смысл: "Не надо. Все закончилось. Посмотри на нее, больнее ей ужи не сделаешь".
|