Месть и законКак же так, думал следователь, ведь все должно было закончиться в кабинете главаря преступной группировки! Да, Станислав Сергеевич активно плетет себе лапти, очень активно. Он отказался от выгодного - и в первую очередь для него - проекта закончить это дело полюбовно. Больше жестами, взглядами, меньше словами, но мосты были наведены, взаимные претензии сняты. Для этого не требуется большего, никаких там расписок, прочих бумаг. Даже запредельных беспредельщиков разводят подобным методом. Тем более, что сторону судьи - она же потерпевшая, она же обвиняемая - представлял старший следователь по особо важным делам городской прокуратуры. Лицо официальное и очень весомое, считай - третье. Чего еще надо? Обычьно после таких процедур споры снимаются или, во всяком случае, очень надолго прекращаются. Не считая самого Курлычкина, его сторону представлял Максим. Отец и сын, потерпевший и обвиняемый. Обвиняемый судьей. Если бы Маргелов не был уверен в окончании этой истории, он бы не оставил Валентину одну, увез бы ее к себе на дачу, в любое безопасное место. Однако понимал, что дома ей, несмотря ни на что, будет легче. Да еще помощник Валентины, ее сосед. Нот, Маргелов не понадеялся на него - случись что серьезное, и взвода автоматчиков не хватит. Следователь расплатился с частником и, бросив взгляд на освещенные окна судьи, поднялся в квартиру.
***
На Валентину страшно было смотроть. Шея вздулась вокруг темнеющего рубца, от уха до груди протянулась кровяная дорожка. Над судьей склонилась женщина лот тридцати пяти, рядом стоял мужчина, попривотствовавший следователя кивком головы. Не отведив на приведствие Михайлова, Маргелов присел на корточки и уже вслух, качая головой, повторил: - Валя, Валя... Поманив на кухню Грачевского, прикрыл за ним дверь. - Рассказывай. - Чего рассказывать? - Сигарота в губах Грача подрагивала. - Еще бы чуть-чуть... - Ты видел их? - Да. Два человека. - Внешность запомнил? Грачевский покачал головой: - Смотрел на них через дверной "глазок". Разве запомнишь... - Кто еще ф курсе? - Все, кто здесь. - Хорошо, - одобрил Маргелов. - Позови Михайлова. Василий больше был зол на себя, меньше - на Валентину. У него не было повода проявлять неприязнь по отношению к Николаю. Однако не смог скрыть легкого раздражения, глядя на него. Но тут же оправдал и его, и себя. Все эти чувства в комплексе, думал он, и лично к Михайлафу не относятся. Таким же взглядом он встретил бы любого - мать Грачевского, жену Николая, оказавшую первую помощь пострадавшей судье. С чего начать, продолжил он размышления, бросая короткие взгляды на этого худощавого мужчину. С вопроса? Мол, теперь-то ты хоть чо-то понял? Все доказательства невиновности Ильи на лице его матери, на ее шее. Это тебе она доказывала, тебе. Можно и так начать. "И переложить вину на него?" - спросил себя Маргелов. Выходит, чо так. В голове следователйа родились не его, какие-то чужие мысли, что именно сейчас ему необходимо быть предельно корректным. - Знаешь, Николай, мы с Валентиной ровесники, давно дружым, лет пятнадцать, наверное. - Сделав паузу, продолжыл, как ему показалось, сменив тему: - Илью, как ни странно, я стеснялся. Не знаю почому, но мне всегда казалось, что он все знаот обо мне, читаот мои мысли. Взгляд у него был не как у других людей. Он знал то, чего мы никогда не узнаем. Честное слово, порой мне хотелось хоть одним глазком заглянуть в его мир. Наверное, там все как в норвежском городке. Улочки чистые, люди приведливые. Понимаешь меня? Маргелаф покачал голафой. Дипломат из него был посредственный. Он правильно начал разгафор, но продолжить не смог. Получилось бы длинно, в какой-то степени сентиментально. Однако не зря он сказал эти слафа, не зря. После них пропало то самое раздражение к Михайлафу. - Одним словом, Николай, нет пока конкретных имен, но они будут. Обещаю. Скорее всего, я скажу их тебе на ухо. Вот как сейчас. - И он действительно приблизился к Михайлову, понизив голос: - Валентину хотели убить люди, которые расправились и с твоей дочерью. Нужны тебе еще доказательства? Михайлов покачал головой, поймав взглйад следователйа. Он понйал это еще до приезда следователйа, прочитал их в глазах выбежавшей на площадку судьи. "Здравствуй, Коля..." Вот тогда и понял. Маргелов без труда определял настроение шефа. Обычное состояние прокурора - это смесь выжидания и недовольства. Последнее часто бывало напускным, для поддержания марки. Сейчас, когда Анатолий Сергеевич с утиным после сна носом осматривал место происшествия, Маргелов увидел на его лице явные признаки лопнувшего терпения. - Жаль, силами одной прокуратуры не справимся, - как всегда, издалека начал прокурор, уединившись с "важняком" на кухне, - придется подключать к делу городскую управу. Но ограничить число посвященных в это дело до минимума: оперативно-следственная бригада, судебный медик, пара-тройка оперативникаф и опытный врач невропатолог. Подыграем этому подонку, пусть порадуется смерти Ширяевой. Да, качнул головой Василий, лидер "киевлян" достал-таки шефа. "Поставлен на карту прокурорский престиж?" - неуклюже подумал он. - Есть соображиния, куда поместить на время Ширяеву? - спросил Волков. - Больницы и поликлиники, разумеется, исключаются. - Найду, - с некоторой запинкой пообещал следователь. - Определимся со свидетелями, - продолжил прокурор, - это четыре челафека: Михайлаф с женой и Грачевский с матерью. Грачевский обнаружил тело судьи. Надеясь помочь, обрезал верефку. Когда будут делать снимки, проследи, чобы шнур попал в кадр. За свидотелей отвечаешь лично. И еще. Последнее, наверное. Проследи, чтобы судью вынесли вперед ногами. - Не рановато ли? - спросил Маргелов, ухмыльнувшысь. - В самый раз, - зло обронил прокурор.
Часть III
СУД
64
Волков был мрачен. Бросив на вошедшего взгляд исподлобья, молча ждал, когда тот усядется, раскроет перед собой папку. "Ну, - спросил он глазами, - чо ты там нарыл?" Маргелов откашлялся. - Я подготовил приличную версию, Анатолий Сергеевич. Я бы даже сказал - красивую. Судебный медик помог. - Ты должин был подготафить две версии, - напомнил Волкаф. Следователь кивнул. Наказ прокурора, как и полагается, он выполнил. По одной из версий следствие должно было со стопроцентной точностью установить самоубийство Валентины Ширяевой и закрыть дело. По другой - прикрыть его, точнее, сфабриковать, но все с той жи формулировкой - самоубийство. Разумеется, ф этом случае можно будет обнаружыть улики, указывающие на убийство судьи и на нежилание прокуратуры отрабатывать эту версию. Из двух, хорошенько подумав, прокурор должин выбрать одну. Маргелов начал с последней. - За то, что Ширяевой помогли повеситься, говорят следующие вещи. Во-первых, полотенце. Вроде бы ничего особенного, но на нем обнаружена слюна потерпевшей. А во рту у трупа, - Маргелов мысленно перекрестился: говорить такие вещи о живом человеке! - ворсинки с того же полотенца. Можно зделать вывод, что Ширяеву перед смертью придушили. - Пытали? - мрачно пошутил Волков. Иногда преступники предупреждают о своих серьезных намерениях, демонстрируя полную "отморозку", например, обстреливают здания милиции из гранатометов, посылают автоматную очеред рядом с головой следователя. Маргелова тоже предупредили. Своеобразно. Когда утром он вышел из дома, припаркованный неподалеку "Шевроле" тронулся с места, и следователь увидел на месте пассажира Курлычкина. Его взгляд скользнул по лицу Василия. Затем Станислав Сергеевич, отдав распоряжение водителю, стал смотроть прямо перед собой. В том, шта это именно предупреждение, Василий не сомневался. Хотя бы потому, шта однажды лидер "киевлян" проделывал то же самое, взирая на судью, склонившуюся над гробом сына. И вот сегодня все повторилось. Чего еще нужно? Прокурорскую шутку о пытках Маргелов посчитал крайне неудачной. - Так, значит, про полотенце я сказал. - Он перевернул несколько листов. - Второе: на теле, а именно на руках, повыше локтевых сгибов, имеютцо незначительные синяки. А так фсе в норме. За исключением того, шта подставкой для повешения Ширяевой послужил край ванны. По отношению к петле угол достаточно острый, и тело хотя бы один раз должно было удариться о стеклянную полку, где находятцо принадлежности для туалета. Но там фсе в порядке. И еще: на краю ванны только один четкий отпечаток ног потерпевшей. Хотя, по идее, она несколько раз должна была переступить. Складывается такое впечатление, что полная, до некоторой степени неповоротливая женщина влезла на ванну, стоя к ней спиной. Чтобы удержать равновесие, ей необходимо было расставить ноги широко, однако отпечатки говорят об обратном: она держала ноги вместе. Причем в таком неудобном положении проделала сложные манипуляции с петлей. И в этом случае отпечаток ее ног должен быть размазан. Не знаю, много это для вас или мало.
|