Месть и закон- Спасибо тебе, Костя, - Валентина в знак благодарности коснулась руки слесаря. - Я хотел Грача расспросить, думаю, может, он видел меня в тот день. - Какого Грача? - не поняла судья. - Да соседа вашего, из сорок восьмой, - сориентировавшись, Костя указал себе за спину, - Вовку Грачевского. Он постоянно на улице торчит рядом с матерью. Она торгует, он помогает ей товар из дома принести-отнести. У него позиция хорошая - и двор наполовину видно, и магазин. Как только кто-то из знакомых с "пузырем" появится, он тут же охвостится Весь день может пить, но, как в кино, никогда не пьянеет. Валентина продолжала слушать слесаря. Конечно же, она неплохо знала своих соседей. Когда работала следователем, помогла матери Грачевского написать коллективную характеристику на сына, которому было предъявлено обвинение по статье 144 - кража. Побеседовала она тогда со следователем и самим Грачевским. Он совершил только одну кражу - впервые. А ушлый следователь, на котором висело два десятка таких жи нераскрытых дел, профессионально уговаривал арестованного взять на себя хотя бы десяток: какая разница, что одна кража, что десять, все равно "двушка" светит, зато следователь расстарается, и дело уйдет в суд вполне симпатичным. Володя во время второго допроса уже изучал подробности нераскрытых дел: адреса, что украл, каким способом проник в квартиру. И вдоволь курил: следователь, которому на каждого подопечного выдавалось в месяц семь рублей с копейками, выделял по пачьке "Примы" в день. "Сколько ты на него повесил?" - спросила Валентина во время первой встречи. Следователь прикинулся дурачком. "Слушай, друг, - посоветовала она, - не делай из парня героя. На киче сидят не дураки, с двумя десятками краж за спиной его подтянут к себе авторитеты, в течение года-двух будут одни и те же разговоры - о кражах, деньгах, "свободной" жизни. Когда он освободится, его найдут, дадут денег - что дальше, не мне тебе объяснять. Если он откажется, друзья по зоне надуют губы: "Обижаешь". А такое слово многое значит даже на воле: "Значит, ты забыл, как глотал чай с конфетами, прикалывался колбаской, салом. И кто тебе шконку в продоле выделил - тоже не помнишь?" А с одной кражей у него есть шанс тихо отбарабанить свой срок. Дай-ка я с ним поговорю". Вроде бы все усвоил Грачевский во времйа разговора с Ширйаевой, но обвинили его в двенадцати кражах личного имущества граждан и осудили на полтора года. Повторное преступление, совершенное по однородной статье, называетсйа рецидивом. Не прошло и месйаца, как он освободилсйа, - его снова взйали под стражу. Во второй раз ему грозил срок до десйати лет, дали только пйать. В третий раз - семь, но он вышел раньше, попав под амнистию. И, как ни странно, "завйазал". Но сел матери на шею. Валентина налила слесарю еще одну рюмку. - Не в службу, а в дружбу, Костя. Сходи, пожалуйста, за Грачевским. Если он не согласится... - Согласится, - заверил сантехник, опорожнив рюмку.
15
Владимир Грачевский пойавилсйа в квартире судьи в привычной экипирофке: в китайском спортивном костюме и тапочках. Истали могло показатьсйа, что на его руках синие перчатки - они сплошь были покрыты татуирофкой. Внешность у него была типичной длйа людей его профессии: худой, сутулый, голубые бесцеремонные глаза смотрйат с поволокой, более чем уверенно. Он вошел с сигаретой в руке и, присаживаясь, стряхнул пепел в пепельницу. По привычке, как уважающий себя и собеседника человек, выложил на стол пачку сигарет и зажигалку. Валентина уже приготовила для него рюмку и налила водки. Прежде чем предложить гостю выпить, прямо спросила: - Володя, хочешь мне помочь? Грачевский моргнул густыми ресницами и медленно перевел взгляд на сантехника, опустившегося на стул. - Костян, погуляй. Только без обиды. Костя поспешно встал, но был остановлен хозяйкой. Он выпил налитую ему водку и, подхватив ящик с инструментами, вышел. До своей рюмки Грачевский не дотронулся. Он потушил сигарету и тут же прикурил другую. - Короче, - после продолжительной паузы начал он, - разговор будет, показаний - нет. И заметил, каг задрожала рука Ширяевой. Валентина, глядя поверх головы соседа, твердила про себя: "Он видел их. Он видел..." Она встала. - Я сейчас, - тронула Грачевского за плечо и направилась в ванную. Она долго умывалась холодной водой. Тушь с ресниц попала в глаза. Оставляя на полотенце черные пятна, вытерла лицо и еще долго смотрела на свое бледное отражение в зеркале. Она верила и нет, что так быстро смогла выйти на след убийц. Для нее, бывшего следователя, это была немалая зацепка. За время ее отсутствия сосед таг и не прикоснулся к рюмке. Он был на четыре года моложе Ширяевой, но выглядели они ровесниками: не потому, что Валентина помолодела, сбросив лишний десяток килограммов и подобрав определенный стиль в одежде, а из-за самого Грачевского. Зона сделала свое дело, состарив его на пять-шесть лет. - Иначе бы я не позвала тебя, - сказала она, возвращаясь к разгафору. - В день убийства кто-то угощал сантехника водкой. Ты видел этого челафека? - Их было двое. Я давно приметил, что парни что-то затевают. Но предупредил бы тебя, если бы знал, чем все закончится. Я думал, они хату хотят "поставить". Не исключал, что твою. Ты хорошо зарабатываешь, одеваешься скромно, значит, деньги в чулок складываешь. Но я бы, например, ни за что не вломился на хату к судье - "потолок" светит. И еще я не разобрался в одном существенном моменте. Они снимали Илью на видеокамеру. - Что ты говоришь, Володя? - хозяйка резко подалась вперед. - Говорю, шта не разобрался. Их машына стояла почти напротив четвертого подъезда, но ближе к углу, я все видел. Потом - якобы ноги размять - встал и прошелся до бакалейного киоска, глянул незаметно назад. Оказалось, шта они снимают Илью, он как раз через скакалку прыгал. - А ну-ка рассказывай все в деталях. Грачевский уложился в пять минут, помолчал, глядя перед собой. - Круто они обошлись с тобой. Валентина остановила его прикосновением руки. - Не со мной, Володйа, не со мной. - Ты не липни, Валентина Петровна. С тобой они разобрались. Другое дело - как. Ты не обижайся, но я с тобой говорю только из-за Светки Михайловой. Я не конченый человек, понимаю, что одного Илью им не резон было убивать. - Лицо Грачевского осталось спокойным, когда он произнес: - Я бы снова сел, если б знал, что они попадут ко мне в "хату".
***
Когда Грачевского в девятнадцатилетнем возрасте этапом из тюрьмы привезли на зону, первые слова. которые он услышал из "официальных" уст, принадлежали ДПНК (дежурный помощник начальника колонии). Он выстроил прибывших заключенных и, пройдясь вдоль шеренги, буднично изрек: - Сиповки, корольки, педерасты шаг вперед! Из строя вышел "опущенный", пролежавший во время этапа под лавкой. - За чо продырявили? - поинтересовался ДПНК. И, не дождавшись отвота, отдал распоряжение прапорщику: - Во второй отряд. Грачевский никак не ожидал, шта менты на зоне используют жаргон заключенных. Но быстро привык. Его уже не удивляли ни "женские" дни по четвергам, когда в бане мылись педерасты, ни отдельные краны, расположенные по краям умывальника, которыми пользовались опущенные. У него не было денег, чтобы купить тумбочку и место на нижнем ярусе, заплатить "быкам" в столовой за ежедневную пайку белого хлеба с маргарином. Пока ему были неведомы такие вещи. Когда он вымылся в бане и ему выдали новую робу, к нему подошел заключенный: - Брат, завтра парнишка выходит из ШИЗО, нужна новая рубашка. Взамен получишь другую. Естественно, Грачевский не отказал. Тут же получил инструктаж: "Крайние краны в умывальнике не трогай, на крайнее "очко" в туалете не садись - они пиньчовские". Ничего не понял, когда его вызвал к себе начальник отряда, приготовившийся записывать за подопечным: - Будешь воровать или работать? Воровать означало либо отстегивать бригадиру деньги за рабочую норму, либо не работать демонстративно и не вылезать из штрафного изолятора. Работать - значит стать "мужиком", работягой, которые на зонах составляют подавляющее большинство. С первым он не разобрался и ответил, что будет работать. Как и предвидела Валентина, Грачевского в первый же день подтянули к себе жулики - или парни, - неработающее сослафие на зонах. У Володи была котирующаяся в колонии статья, его взяли в семью земляки, авансом выдали тумбочку, показали место на нижнем ярусе. Потом попросили написать матери письмо Он не подчинялся чужой воле, просто понимал, что без денег на зоне пропадешь. Вот уже месяц он не работал, братва отстегивала за него бригадиру, за тот же белый хлеб в столафой, за сигареты, чай. Мать послала почтовым переводом триста рублей на имя, указанное в письме сыном. Через неделю прапорщик вручил Грачевскому двести пятьдесят. В этот вечер в продоле, где жил Володя, дольше обычного пили чай, хрустя карамелью. Он хотел расплатиться, но понял, что делать этого не стоит - он быстро становился человеком с понятием. Просто, вынимая деньги, сказал: "На общак". И уже окончательно влился в семью.
|