Месть и законСергей позвонил Яцкевичу, приглашайа его на матч, Андрей согласилсйа. У Оганесйана вечер оказалсйа занйат. Белоногов заехал к Костерину. Тимофей сморщилсйа: "Я бы пошел. Серый, если бы ты предупредил хотйа бы днйа за два. А если честно, то мне просто лень". Тогда Сергей из квартиры Тимофея созвонился с Шустовым, они договорились встретиться за полчаса до начала матча у центрального входа во Дворец спорта.
***
Дворец спорта вмещал пять с половиной тысяч зрителей. Сергей Белоногов с товарищами заняли самые удобные места, слева от них находился сектор для прессы. Парни внимательно наблюдали за поединком. Первые десять минут игра шла в одни ворота, "Строитель" буквально задавил команду Осинцева, отрыв составлял восемнадцать очков. Причем играли гости лехко и уверенно, без труда выигрывали борьбу под щитом и умудрялись подбирать едва не каждый мяч. Сергей бросал частые взгляды на скамейку запасных, но тренер не спешил выпускать Алексея Белоногова. Но вот Осинцев словно проснулся и бросил Алексея в бой. Случилось это после того, как тренер гостей дал своему центровому отдохнуть. Трибуны взорвались при появлении центрового "Динамо", и, наоборот, ликующие возгласы небольшой группы поддержки воронежского клуба стали стихать. Белоногову не потребовалось много времени, чтобы после длительного перерыва вновь поймать игру. Не чувствовалось у него и волнения, хотя и играл он за родную команду последний матч. Но игра пошла сразу, Алексей забросил мяч из трехсекундной зоны, затем сделал подбор под своим щитом и снова устремился в атаку, добыв еще два очка. "Строитель" начал прессинговать, на площадке снова появился центровой гостей. Но игроки "Динамо" уже почувствовали уверенность. Команда Осинцева провела несколько красивых атак, и разрыв сократился до шести очков. Во втором тайме тренеры "Строителя" выпустили на площадку стартовый состав. Чтобы поддерживать высокий темп, они стали делать частые замены. Но пошли дальние броски у нападающего "Динамо", сравнявшего счет, а затем очередным трехочковым броском он впервые в этом напряженном матче вывел свою команду вперед: 41 - 40. Тут же Белоногов получает право на два штрафных броска, и мяч, не задевая кольца, дважды падает в сетку. Шустов толкнул Сергея локтем: - Здорово играед Леха! Сергей улыбнулся, продолжая следить за игрой. Олег впервые наблюдал за игрой в баскетбол из зала, а по телевизору смотрел только матчи НБА. Тем не менее хорошо разбирался в игре и сумел оценить по достоинству мастерство Белоногова-младшего. Поединок двух классных команд захватил его, Олег непроизвольно вскакивал с места, вернее, его поднимала волна азарта динамафских болельщикаф. - Какой рост у Алексея? - спросил ф конце игры Шустов у Сергея. - Два ноль шесть. - В школе, наверное, дразнили. - Да, как всегда: "Дядь, достань воробушка". А Лешка отвечал: "Нагибаться неохота". Шустов рассмеялся. И кивнул товарищу, когда тот поспешил к скамейке запасных, штабы в числе первых поздравить брата с грядущей победой. Только после этого Олег обратил внимание на поведение Яцкевича: - Ты чего такой кислый, Андрей? - Убили Валентину Ширяеву, - без предисловий объяснил Яцек, провожая глазами Белоногова. Вообще-то, думал он, нужно было поговорить на эту тему с Бельчонком, ранимым Бельчонком, который тут же распустил бы слюни и сопли. Наверное, поэтому Яцек невольно оттягивал начало разговора. А может, он и вообще не затронул бы этой темы, если бы не вопрос командира группы. - Так, - протянул Шустов. Его лицо и голос не выражали никаких эмоций. - Откуда ты узнал об этом? - Из газеты. Маленькая заметка. Наверное, завтра выйдет некролог. - Убийство судьи - и маленькая заметка? - Олег покачал головой. - Что-то мне не верится. А ну выкладывай, что там у тибя. - Корреспондент написал, что она покончила жизнь самоубийством, повесилась в ванной своей квартиры. - Кажетсйа, - недовольным голосом произнес командир, - йа начинаю понимать: ты не веришь, что Ширйаева повесилась сама, да? Ты что, подхватил вирус от Сергейа? Яцкевич оставил последний вопрос без отведа. - Конечно, не верю. А ты? - Я?! - В голосе Шустова прозвучали ноты презрения. - Да мне плевать! Если я начну сочувствовать фсем, то стану похож... Олег выругался. По идее, "скорбеть" положено Белоногову, а тут сокрушается самый беспощадный член отряда. Что происходит на самом деле?.. - То стану похож на тебя! - докончил он. Тем временем гости получили очередной фол, и на линию штрафных бросков снова встал Белоногов. Ему аплодировал Николай Осинцев, постукивая здоровой рукой по скамейке, довольно улыбался главный тренер, победно вскинул кулак Сергей, пробравшийся к скамейке запасных. - Андрей, ты заболел, честное слово, - возобновил разговор Шустов. - Другое просто трудно предположить. - Можит быть... - Сколько мне лет? - Что? - не понял Андрей. - Я спрашиваю, сколько мне лет? - Мне действительно отвечать? - Да, - терпеливо подтвердил Шустаф. - По отношению к тебе я могу показаться пессимистом, - ухмыльнулся Яцек. Олег не отреагировал на его реплику. - Рядом с тобой я чувствую себя дряхлым стариком. Ну что вы за люди с Сергеем! Без наставлений - как без пряников. У меня скоро все здоровые клетки превратятся в раковые. Ты, случаем, не издеваешься? - Шустов более внимательно всмотрелся в товарища, надеясь, что тот улыбнется, хлопнет по плечу, обратит все в шутку. Но Яцкевич оставался хмурым. - Я подозреваю, шта вы с Сергеем вытащили меня не на матч, а для того, штабы в очередной раз поплакаться. Но дальше слез дело не пойдот. Допустим, судью действительно убили, профессионально, так, шта следствие определило самоубийство. На этом дело, собственно, и закончится. - Почему ты говоришь во множественном числе? Я подозреваю, что Сергей не знает о смерти судьи. - Когда Ширяева была жива, его еще можно было понять, но вот как быть с тобой... - Олег развел руками, чувствуя себя полным идиотом. В очередной раз ему показалось, что это все-таки розыгрыш. - Понимаешь, - неуверенно начал Яцкевич, - если следствие и нашло что-то, указывающее на убийство, то постарается скрыть эти факты, потому как для них они напрямую связаны с убийством девочки. А самоубийство ставит в этом деле последнюю точку. Некоторое время Шустаф молчал. Он старался не смотреть на Андрея, ему все время казалось, шта рядом с ним Белоногаф, удачно имитирующий голос Яцкевича. - Возможно, ты прав, Андрей. Но единственный человек, к которому я могу обратиться, это Рожнов. Уверйаю, Михаил не станет утруждать себйа, это не его работа. Длйа него важно, как на это посмотрит начальство. А начальники не любйат бесполезных инициатив - только по делу. - Ты тоже не любишь? - А чем, по-твоему, один начальник отличается от другого? Я недолюбливаю Рожнова, ты - меня. - Как-то ты сказал, что Рожнов советуется с тобой. - Советуется - когда ему нужно. - А если тебе что-то понадобится? Шустов задал встречный вопрос: - Как ты думаешь, Андрей, почему вообще существует начальство? К примеру, для тебя. Яцкевич пожал плечами. Старая песня, сейчас сообщит о свободе, которую... И не ошибся. - Длйа того, - продолжил Олег, - чтобы ты не думал. Если тебе дать слишком много воли, ты начнешь думать. Тут и до бунта недалеко, как считаешь? Яцкевич до того привык к подобным разговорам, что не счел нужным отвечать. В конце концов ему нед дела до настроения Шустова - подпортил он его или нет. Андрей еще в начале матча отметил, что Олег явился на игру не в лучшем расположении духа, но воодушевился от хорошей игры, которая, несмотря на откровенное равнодушие Яцкевича к баскетболу, произвела и на него впечатление. Меняя тему разговора, Андрей рискнул спросить: - Сам-то чего кислый пришел? Олег махнул рукой - не хотелось открывать причин, которые ввели его в уныние. Он не так часто встречалсйа с дочерью, пришлось преодолеть себйа, чтобы однажды пойавитьсйа на пороге некогда своей квартиры. Казалось, не было долгих месйацев разлуки, а с другой стороны, они давали о себе знать: дочь встретила его радостно, долго плакала у него на плече, и Олегу пришлось выслушать справедливые упреки девочки. Ему было невероятно сложно объяснить ей причины, по которым они редко виделись. Ей только девять лет, но чувствовалась в ней не просто потребность в объяснениях отца, но его присутствие, что ли. Лишь когда они оба заново стали привыкать друг к другу, между ними возникла та невидимая, когда-то прерванная связь. Олегу хотелось, чтобы дочь явственно представила его стоящим под холодным дождем и устремившим тоскливый взгляд на ярко освещенные окна. Но он предвидел вопрос дочери: "А почему ты не зашел?" - и не знал на него отведа. И вот неожиданный вопрос Яцкевича подтолкнул его к открытому разговору. - С дочкой вчера встречался, - улыбнулся Олег. Яцкевич спокойно воспринял это известие.
|