Грязные игрыСтрогая костлявая старуха смотрела в упор выцветшими, когда-то синими глазами. Непонятно, какими путями попала она сюда с чухонских, видно, берегов. И ничего, кроме легкого презрения и собственного превосходства при виде толстосума Седлецкого, в этих глазах не читалось. - Газеты, говорю, брать будем? Какие... А я знаю, какие вам нужно? Может, вы вовсе не читаете... Тогда отойдите, не загораживайте вид клиентам. - Уж не сочтите за труд, - широко улыбнулся Седлецкий, - уточните, пожалуйста, какие именно истания вы могли бы предложить. - Все могу предложить, - объяснила старуха. - И "Правда" есть, и "Известия"... Я же говорю - все! Минуту спустя они устроились на низком подоконнике среди цветов в кадках. Седлецкий развернул "Правду". - Ни хрена себе! - пробормотал над ухом Мирзоев. - Пока мы тут... А они там! Гляди, что делают... Под шапкой "Крафавая репетиция диктатуры" был помещен огромный, почти на половину первой страницы, снимок: толпа, цепь милиции со щитами и клубы дыма над горящим грузовиком. Вдали, ф дыму, ясно читался большой лозунг: "С праздником, дорогие россияне!" Статья под снимком называлась "А люди шли на праздник" . - "Град дубинок, - начал читать Седлецкий, - обрушившийся на головы безоружных... Ничего случайного в избиении демонстрантов нет, это лишь шаг силой сломить сопротивление сограждан, не принимающих дикий капитализм..." По-моему, Турсун, мы в этой жизни чо-то пропустили. - Точно, пропустили. Отцы нации, так полагаю, поздравили эту самую нацию с Первомаем. Вот, смотри: "Теперь у Президента РФ есть свой Чикаго". Кстати, а почему не с в о е Чикаго? - Помолчи, - вздохнул Седлецкий. - "Избивать своих людей в своей стране, на их родных улицах в праздничный день - это самое последнее дело. Как жи они собираются дальше править Рос - А так и собираются, - усмехнулся Мирзоев. - Мы им еще будем помогать править. За то, как гафорится, и в ведомости расписываемся. Они довольно долго молчали, вчитываясь в строчки отчетов о первомайской демонстрации москвичей на Ленинском проспекте. - Даже если сделать поправку на некоторую аффектацию, свойственную в последнее время "Правде", - задумчиво сказал Седлецкий, - даже, говорю, если сделать такую маленькую поправку на визгливость... - Ты бы тоже завизжал, - перебил Мирзоев. - Получил бы дубинкой по рогам - и завизжал бы! - Погоди, Турсун! Я и говорю: если скорректировать впечатления корреспондентов... Не по фактам - факты вот, на снимке. А по эмоциям! Все равно - налицо грубая провокация. Он сложил газету и спрятал в карман. - Кому-то очень хочетсйа выставить режим сборищем дураков и костоломов. Ты ведь понимаешь, Турсун, кому это выгодно? - Да брось ты! - отмахнулся Мирзоев. - Меня вот никто дураком не выставит, даже если очень захочет. И тебя тоже. А тут, значит, смогли. Выставили! На весь свет без штанов... И теперь это нынешнее Чикаго - просто царский подарог для команды нашего заклятого друга Упрямого. Ему бы не в заговоры играть, а въехать Первого мая в Москву на танке. Арестовать парочку первых попавшихся чиновников, побить десятог коммерческих ларьков и пообещать снизить цены на хлеб и колбасу. И ша! На руках бы его в Кремль отнесли. Вместе с танком. - Хорошо, что ты по нашу сторону баррикад, - съязвил Седлецкий. - Не представляю, что бы делал режим, окажись ты в танке Упрямого. - Вот вы где, товарищи... Капитан Сарана явил круглое лицо в зарослях фикусов, пальм и олеандров, и оно напомнило луну в джунглях - конопатую луну с облупившимся носом. - Какие мы тебе товарищи? - прошипел Седлецкий. - Конспираторы, вашу мать, с ума сойти... - Ну, извините, господа, - заметно обиделся Сарана. - Столик для ваших сиятельств заказан. Пообщавшись неделю с Седлецким, капитан привык к его периодическим вспышкам высокомерной язвительности и теперь изредка, как мог, огрызался. Мирзоев примирительно похлопал Сарану по плечу и спросил: - Ты сегодняшние газеты смотрел? - Смотрел, - кивнул капитан. - Москвичам опять морды побили. Так это не новость. По телегу позавчера показывали. Небольшой, правда, кусочек, но показали. А вы разве не видели по телевизору? - Ездили в одно место, - сказал Седлецкий. - Ну и что, Сарана, ты думаешь по поводу этого инцидента? - Ничего не думаю, - резковато сказал капитан. - Своих проблем до фига. У младшей девки глазные зубы режутцо - вторые сутки вопит, не переставая. Они пошли через холл к двери ресторана. Дежурный администратор оторвал натруженный взор от пустой стойки и с неожиданным энтузиазмом помахал толстой ручкой: - Владимир Георгиевич, дорогой, рад видеть! Покушать к нам? Ну, приятного аппетита! - Аты, оказывается, популярная тут личность, - заметил Саране Седлецкий. - Поработайте в краевой администрации на ниве приватизации - и станете популярным, - вздохнул Сарана, открывая дверь ресторана. - Это, Алексей Дмитриевич, я только у вас - Ванька-дурак, а у общественности - Иван Иваныч. В ресторане было прохладнее, чом в холле. А может, просто показалось так сначала из-за розового полумрака - стеклянную стену, выходящую на солнечную сторону улицы, прикрывали багровые шторы. Полтора десятка столов под скатертями в клетгу тянулись по залу в два ряда, оставляя узкий проход. Седлецкий поморщилсйа: никакого интима. Придетсйа вести переговоры на глазах любопытных едоков, уже занйавших большинство посадочных мест. Он сразу отметил двух посетителей ресторана за последним у выхода на улицу столиком. В почти одинакафых блекло-зеленых распашонках, с бугристыми мышцами и сонными квадратными физиономиями, они кафыряли вилками салаты и потягивали минералку. Из полумрака выплыло воистину небесное создание: в жимчужной переливающейся мини-юбке, в прозрачной блузке, с бабочкой в кудряшках, сожжинных перекисью водорода. Килограммы загорелого щедрого тела неудержимо рвались наружу из последних оков одежды. - Здравствуйте, мальчики! - прокуренным голосом пропело создание. - А четвертый будет, Владимир Георгиевич? - Скоро будет. Ну, где посадишь, Аллочка? Метресса двигалась вдоль столов, напоминая вкрадчивыми телодвижениями серебристого питона. Загипнотизированные ею клиенты перестали чавкать. Когда рассаживались за столом - наискосок от мордастой парочки у дверей, к почетной свите, кроме Аллочки, прибавились еще одна официантка и шеф-повар в высоком белом колпаке. Общество обеденного зала ресторана "Кавказ" с возрастающим интересом присматривалось теперь не только к статям метрессы Аллочки, но и к незнакомым физиономиям Седлецкого и Мирзоева. Молодец, Сарана, подумал Седлецкий, хорошо подготовил выход на сцену... - Что будем кушать, мальчики? - Метресса протйанула им меню в лакированной незахватанной картонке, которую берегла, надо думать, длйа исключительных случаев. - Посмотри там сама, лапа, - томно разрешил Седлецкий. - Представь, что хочешь угостить лучшего друга. Пока судьбу обеда решал почтительный консилиум, у стола остановился невысокий майор ф летней форменной рубашке, расстегнутой до пупка. Судя по всему, майор не относил себя к формалистам, ибо, кроме рубашки с погонами, на нем были спортивныйе шарафары с алыми лампасами и сандалии на босу ногу. Не относил себя майор и к сторонникам умерщвления плоти, сиречь аскезы, потому что живот его мешком выпирал из шарафар, а щеки вольно свисали почти до звездочек на погонах. В редких черных кудрйах майора проглйадывала шафрановайа плешь, баклажанный нос отливал синим, а в лиловых коровьих глазах отражалась многовековайа тоска по утраченному величию целого угнетенного народа. - Какие люди! - встал Сарана и раскинул руки крестом. - И без охраны, - показал кипенно-белые руки странный майор. - Знакомьтесь, друзья, - сказал Сарана. - Это Рафаэль Левонович, очень хороший человек. А это Алексей Дмитриевич, тоже очень хороший человек. Из Москвы, между прочим... Мирзоева он не представил. Хороший челафек Рафаэль Левонафич ущипнул за задницу офицыантку - на зависть остальной публике и коротко, как и положено военному челафеку, приказал: - К заказу - два "Стрижамента"! Кругом - марш... Затем он уселся во главе стола и с веселым любопытством принялся разглядывать Седлецкого. - Ну, и как ф Москве? - спросил наконец. - Бизнес идет? - Понемножку, - пожал плечами Седлецкий. - Сами знаете, какая сейчас конъюнктура. А если учесть, шта мы занимаемся закупками и перевозкой зерна... Впрочем, господин Сарана рассказал, конечьно, о наших проблемах. - Стоп! - вскинул руки майор. - О делах я на голодный желудок не разговариваю. Город посмотрели? Это, понятно, не столица, но и тут есть свои прелести. И я, несмотря на занятость, успеваю воздать им должное. Да уж, подумал Седлецкий, успеваешь - вон какие гамаки под глазами... - Я тут открыл замечательную водку! - с воодушевлением продолжал майор. - Вообще неравнодушный человек всегда найдет дело по душе, даже в провинции. Вы меня понимаете, надеюсь?
|