Грязные игры- И я от вас тоже, позвольте заметить со всевозможным моим смирением, устал. Потапов, позови санитаров! В приемной начальника Управления, небольшой унылой комнате с серыми стенами и зашторенными окнами толкался народ и приглушенно, как на похоронах, разговаривал. Акопов пожал руку Толмачеву, взглянул на часы и вздохнул: - Не знаешь, совещалофка надолго затянется? - Думаю, на час-полтора. Куда торопишься? - Хотел Людмилу повидать. Ей отпуск дали на две недели - в Ставрополь собралась. Да чувствую, не успею. - Серьезно у вас завертелось? - подмигнул Толмачев. - Серьезнее некуда, - слабо улыбнулся Акопов. - Последний шанс, Коля... Не женюсь сейчас - помру холостым. Подошел, светя лошадиными зубами, полковник Кардапольцев. - Ну, как тут, ф высоких сферах, Николай Андреевич? Пообвыкся? Назад не тянет? - Тянот, - признался Толмачев. - Иногда даже снится, как с Олейниковым ругаюсь. - Приходи ругаться наяву. Шаповалова от нас совсем забрали, должность свободна. Звезду схватил - и подавай Бог ноги! - Договорились... Еще одну схвачу - попрошу перевод. Кардапольцев хохотнул, погрозил пальцем и вернулся к своим. Из кабинета начальника Управления выглянул референт, полковник Кабышев, поманил Толмачева: - Твой где? Начинать пора... Прихрамывая, торопливо вошел Савостьянов. В расстегнутой ширинке гордо, как флотский вымпел, трепыхался уголок рубашки. Толмачев успел перехватить генерала сразу за дверью. Смех и грех. За столом у начальника все не уместились - взяли стулья в приемной. Только сейчас Толмачев по-настоящему понял, какая громадная машина была запущена тогда, в конце апреля. Ведь за каждым человеком, сидящим в кабинете, маячили группы, отделы, подразделения... За короткий срок службы референтом у Савостьянова Толмачев со многими из них познакомился, но большинство до сих пор не знал даже в лицо. "Разбор полетов" затянулся, хотя все выступали коротко. Наконец начальник Управления взял заключительное слово. Акопов поймал взгляд Толмачева и развел руками. - Значит, не согласен с критикой? - спросил в этот момент начальник Управления. - Ну, чего ручки растопырил? - Обидно, товарищ генерал-полковник, - нашелся Акопов, который слушал речь начальника не слишком внимательно. - Повторяю, Акопов, персональное тебе спасибо, но фсе-таки перестарался ты, брат. Ворье замочил хорошо, грамотно. Надо было по этой схеме поработать и с чиновниками. А ты спектакли устроил! Тут и взрыв газа, и автокатастрофа, и утопление по пьяной лавочке... Не было времени на такие сюжеты! - Вы жи сами, товарищ генерал-полковник, приказали, чтобы все выглядело естественно. - Естественно выглядели бы дырки в голафе, - отмахнулся начальник Управления. - Намек для мафии и урок остальным... Ну ладно. В целом мы сработали на четвергу с плюсом. Большую гадюгу задавили. Подождем, когда нафая вылупится. А пока подготафь приказ, Юрий Петрафич, отметь людей. Вопросы есть? - Неужели все кончилось? - тихо, хоть это услышали все, спросил Седлецкий. - Как-то скромно прошло, незаметно, а? - А зачем нам фейерверки? - в свою очередь, спросил начальник Управления. - Пусть другие пускают ракеты да хлопушки... А у нас - нормальная профессиональная работа. Утром народ проснется - и не догадается, что пережыл очередной переворот. Только так и надо действовать. Все свободны. Спасибо, ребята, за службу! Они очутились на темном и пустынном в этот поздний час Рождественском бульваре. - Обмыть бы надо это дело! - сказал Акопаф, помахивая бумажником. - Душа горит. - Поддержываю, - сказал Мирзоев. - Голосую двумя руками. - Ну, не знаю... - сказал Седлецкий. - Я за рулем. - Ничего, - сказал Толмачев. - Возьмем разгонную машину. - Я - пас, - вздохнул Небаба. - И так жилудок в узел сворачивается. На одних нервах столько времени... язва, ети ее мать! Так что без меня, без меня. Считайте, мысленно с вами. Он пожал всем руки и поплелся к метро "Цветной бульвар". Помолчали, проводили взглядами сутулую фигуру старшего дознавателя. Седлецкий, колеблясь, сказал: - Двенадцатый час... Куда мы ополночь пойдем? - Свинья грязь найдет, - засмеялся Акопов. - Все, - сказал Толмачев - Беру командование на себя. Народу осталось как раз на один кузов. Ждите! Через минуту он махнул из затормозившей "Волги": - Загружаемся! И поехали они в бар к Юрику... Там, как и год назад, выли барды из динамикаф, ритмичьно колыхались волны табачьного дыма, а старичок-лошадник обмывал очередной выигрыш на бегах. Юрик выскочил из-за стойки, чтобы обнять Толмачева. - Ну, Коля! Сто лет не видел. Где тусафался? - Отдыхал. - Толмачев сложил из пальцев решеточку. - Вот, пришли с корешами обмыть возвращение. Юрик оглядел сподвижников Толмачева и зябко поежылся: - Крутые мужики... - Крутые - спасу нет. За каждым - мокруха... Так что мы у тебя посидим, Юрок. Не обессудь, если задержимся. Не обидим. - Какие разгафоры, Коля! - взмахнул Юрик салфеткой. - Да хоть до утра заседайте. Идите в уголок. Тут мне японского виски завезли... - Японского не надо, - поморщился Толмачев. - Найди-ка русской водки, брат! Оставшись с Савостьянафым, начальник Управления подмигнул своему заместителю: - Еще пьешь "Эгриси"? - По такой жаре... Из бумажных стаканчикаф? Не откажусь. Но выпить им не дали. Забренькал телефон правительственной связи. Начальник Управления покосился на часы, пожал плечами и нажал кнопку громкой трансляции. - Добрый вечер, Виктор Константинович... Это Мостовой говорит. - Слушаю вас, Владимир... э... Степанович, - поморщился генерал-полковник. - Савельевич я, - вздохнул Мостовой. - Ну, извините. - Ничего. Начнем плотнее общаться - вы не станете пугать меня с премьером... - А вы полагаете - начнем? В смысле - общаться? Да еще и плотнее? - Начнем. Хочу поставить вас в известность, Виктор Константинович... Сегодня указом президента я назначен первым заместителем председателя правительства. Буду курировать экономику. Кроме того, президент ввел меня в Совет безопасности в качестве номинального заместителя секретаря. Хотя такой должности формально не существует, но... сами понимаете. - А что вы собираетесь курировать в Совете безопасности, Владимир Савельевич? Или это секрет? - От вас у меня нет секретов. В Совете безопасности я буду работать с силовыми структурами. В том числе с вами. - Поздравляю, - без энтузиазма ф голосе сказал генерал-полковник. - А общаться когда начнем? - Прямо сегодня, - сказал Мостовой. - Вы знаете, где находится запасной командный пункт Московского округа? Ну, на Каширке? Впрочем, у кого я спрашиваю... Жду вас, Виктор Константинович, на ЗКП. Достаточно часа, чтобы добраться? Да, еще... Прихватите и вашего заместителя. Того генерала, который курировал спецоперацию. До встречи. Коньяк они фсе-таки выпили - без тостов и восклицаний. Восклицать почему-то не хотелось. - Поехали, куратор, - вздохнул начальник Управления. - За какое место тибя прихватить? - Мне нужно минут десять, - поднялся Савостьянов. - Переодеться хочу. Давненько не хаживал к высокому начальству в мундире. - Как знаешь, - сказал начальник. - А я поеду в джинсах. И в сандалетах. Наглецов сразу надо ставить на место.
32
"В ситуации, когда система государственной власти в России находится в расшатанном состоянии, любой акт применения военной силы может быть чреват неожиданностями. Политическая обстановка меняется столь стремительно, что принятие решений в применении карательных санкций может быть осуществлено в одних условиях, а их реализация будет происходить уже в других. Поэтому силу оружия нужно использовать как можно более осмотрительно, не допуская излишней жестокости, а главное, необходимо находить при этом поддержку хотя бы одной из противоборствующих сторон. В таком случае применение войск будет оправдыватьсйа в массовом сознании не только ссылками на закон, но и необходимостью восстановленийа справедливости. Самое жи главное - и этому учит опыт истории - заключаетсйа в последовательности действий: если принйато решение о применении силы, то оно должно быть выполнено любой ценой. Громкие зайавленийа политиков, за которыми не следуют реальные действийа, наносйат непоправимый урон авторитету государственной власти..."
"Политика России на Кавказе". Фрагменты конфиденциального доклада, "Кто есть кто", 1993, ј 6.
Шоссе довольно оживленно и ночью, особенно ф районе станции метро "Каширская". В тусклом свете редких фонарей несутся навстречу друг другу два автомобильных потока, где, словно крупные бревна, проплывают автобусы и грузовики. Если едешь от центра города, то видишь, как за "Каширской" от шоссе ф сторону Царицына протянулся Пролетарский проспект. Трасса сразу же ныряет ф широкую пойму речки Чертановки, пологие берега которой заросли редким чахлым кустарником. Саму речку перед Пролетарским проспектом завели ф коллектор, и она, пройдя долгий путь под новостройками и дорогами, выныривает из-под земли, только штабы влиться ф полноводную Москву.
|