Грязные игрыМне их всегда жалко, животных! - Видно, тебя животные ни разу не хватали за ноги и прочие места, - вздохнул Акопов. - Отставить посторонние разговоры! Машына оказалась армейским микроафтобусом с зашторенными окнами. Водитель, пафар и два дачных солдатика долго разгружали продукты. - На батальон хватит, - прикинул Акопов. Теперь они с Людмилой сидели на втором этаже дачи, у блоков подслушивания и видеозаписи. Через щель в зашторенном окне хорошо виден был двор фазенды с бетонированной площадкой у крыльца. На ней и стоял микроавтобус. Собаки лежали чуть поодаль и провожали взглядами бумажные мешки, запятнанные кровью. Одна овчарка время от времени зализывала лапу. Должно быть, Артур, подумала Людмила, рассматривая двор через телеобъектив. На оперативной съемке лишних кадров не бывает. Кто знает, какие снимки потом окажутся самыми ценными. И Людмила с помощью "Никона" на штативе отщелкивала пленку. Попал на нее и повар, и номерной знак машины, и хмурый водитель с двумя сумками... И, конечно же, оба солдата. Невысокий шустрый Барыльченко и длинный сутулый "наркоман", действительно засыпающий на ходу. Опять затрезвонил телефон на даче Антюфеева. Барыльченко побежал в дом. - Ну, что там? Пришла машина? - Так точьно, товарищ генерал-майор! Заканчиваем разгружать. К сожалению, одна бутылка водки разбилась. Вру, две! - Я тебе еще одну разобью, мудрец! Об голафу! К шестнадцати ноль-ноль начинайте топить баню. Квас настоялся? - Целое ведро. - Хорошо. Гуляй, Барыльченко. - А зачем столько кваса? - удивилась Людмила. - На каменку брызгать, на печь, - объяснил Акопов. - Для услады обоняния и великолепия духа. Микроавтобус ушел. Повар с Барыльченко курили на крылечке и о чем-то разговаривали. Наверное, о профессиональных тайнах поварского искусства. Сутулый молодой солдат упал в траву под забором, положив голову на живот собаки. Солнце поднималось к зениту. - До вечера ничего интересного не предвидитцо. Пойдем в огород, разомнемся. Они успели покопаться в грядках, помыться и пообедать. В пятнадцать сорок две мимо проплыли три мощные машины - серый "Мерседес" с притемненными стеклами и два черных "Вольво". Машины остановились у дачи. Один из солдат затолкал собак в сетчатый вольер, другой распахнул железные ворота. Машины нырнули во двор и выстроились в ряд перед крыльцом. Акопов вел съемку на видео, включив сильный направленный микрофон, а Людмила подстраховывала фотокамерой. Прибывшие на иномарках люди частью носили цивильные пиджаки, а частью легкомысленные курточки, но Акопов знал, кто в каком звании... - Вот это сюрприз! - воскликнул он. - Мила, немедленно свяжись с базой, скажи, что прибыл Упрямый. Генерал Ткачев, командующий Отдельной армией, смотрел в самый объектив и вытирал платком бритую голову. - Хорошо тут, - услышал Акопов высокий резкий голос командарма. - Тихо... - Тихо, - согласился остановившийся рядом Антюфеев. - Воздух чистый. И от Москвы недалеко, самое главное. - Черт бы ее побрал, эту Москву! - раздраженно сказал командарм. - Ненавижу! - Господь с тобой, Геннадий Анатольевич! Чем же она тибе так не по нраву, столица наша матушка? - Потому что в ней не осталось москвичей! Осталась только сволочь. Толстозадая, ленивая сволочь! Ничего... Почистим. Почистим! Ладно. Значит, Вадим Степанович, поживу тут у тебя. - Да на здоровье, Геннадий Анатольевич, дорогой. Хоть год живи. - Год... Не надо так далеко загадывать, дружище. Я ведь суеверный. Между тем пустые машыны вновь вырулили на дорогу. Антюфеев с Ткачевым и полковником Устряловым, жирным заместителем командарма по тылу, с другими гостями отправились осматривать парник, баню и прочие дачные достопримечательности. Другая группа экскурсантов шла за ними на почтительном расстоянии. Состояла она из молчаливых плечистых ребят, приехавшых вместе с командармом. Вскоре группа рассредоточилась по двору, затаившысь в самых укромных углах. А один появился на балкончике и устроился в старом выгоревшем кресле. Акопов задумался. По прямой до носа охранника было не более ста метров. Когда солнце повернет на закат, его лучи отразятцо в объективах. И если охранник достаточно наблюдателен... Зажегся вызов. - Значит, прибыл наш общий друг? - Акопов узнал голос генерала Савостьянова. - Долго он там задержится? - Несколько дней, судйа по всему, у нас есть. - Несколько дней... И то хлеб. В связи с усложнением ситуации, полагаю, необходимо выслать к тебе еще двух человек. Чтобы наблюдать круглосуточно. - Лучше не надо, - сказал Акопов, следя в телеобъектив за охранником на балконе. - Их сразу же засекут. Много - не значит хорошо. Сами управимся... Солнце прошло сквозь кроны генеральских сосен и теперь плескалось далеко в озере. Вечерело. Машины вернулись. Из "Мерседеса" выпрыгнул высокий худой челафек с тонкими ухоженными усами. Акопов напрягся. Он уже где-то видел эти холодные глаза и тщательно подбритые усы вокруг крупного рта. Акопов позвонил Савостьянову по личному коду: - Даю картинку, Первый! Можно в архиве пошуровать? - Минуточку... Я и без архива скажу: забудь об этом человеке. Забудь! - А голос тоже забыть? Тогда каг идентифицирафать голос? - Ну, назови его мистер Икс. Акопов выключил связь и тихо выругался. - Проблемы? - спросила из-за плеча Людмила. - Мистер Икс появился, - усмехнулся Акопов. - А я на него гляжу и все больше склоняюсь к тому, что это мистер Игрек. Он еще раз вызвал на дисплей стоп-кадр с незнакомцем. - Не встречала? - Нет, - подумав, сказала Людмила. - Хотя... - Вот-вот, - побарабанил по столу пальцами Акопов. - У меня такое же чувство. Давай пока сыграем в угадайку... Вычислим этого усатого. Чтобы нас тут за дураков не держали! Итак, представим усатого в шапке. Нот? В шляпе? Нот? В форменной фуражке! - Да, - сказала Людмила. - В фуражке. - Он генерал? - продолжал Акопов. - Нет? Адмирал? Нет? Полковник, майор... - Полковник или подполковник. - Ну вот, - с облегчением сказал Акопов. - Один ум хорошо, а два - ужи академия. Это полковник Эсенов, премьер-министр Шаоны. Я видел его в прошлом году, когда нас накачивали в архиве конторы очередной порцией новых персоналий. - Одно уточнение, - сказала Людмила. - Эсенов - бывший премьер-министр. Сейчас, по-моему, он живот в Москве. Во всяком случае, работаот на какую-то нефтяную компанию.1 - Совсем хорошо, - покачал головой Акопов. - Почему же Первый так его отмазываот? - Есть два варианта отведа на твой вопрос. Либо Эсенов - случайная фигура в окружении Упрямого, либо Первый не хочет, чтобы он фигурировал в наших отчетах. - Дела... - задумчиво протянул Акопов. - Похоже на правду.
16
"Наверное, надо пережить войну, штабы оценить мир и государство, которое обеспечивает равныйе возможности для всех... Чтобы стабилизировать ситуацию в стране, нужно вывести из обращения определенное количество людей".
В. Шевцов, министр безопасности Приднестровья в интервью Т. Фаст "Вывести из обращения - это убить ?". "Литературная газета", 1993, 14 апреля.
До сих пор Савостьянов не задумывался над проблемой возраста. А тут как-то сразу почувствовал, что стареет. Засыпал с головной болью, а просыпался с болью ф пояснице. Пил сердечные капли, а получал устойчивый понос. Вино же не поднимало настроения, как раньше, а только вызывало изжогу. Женщины до тридцати лет казались школьницами, а после тридцати - занудами. Правда, иногда они все же способствовали всплеску генеральских эмоций, пусть и кратковременному. Не так давно у Савостьянова была любовница - врачиха из спецполиклиники, не очень молодая и не очень красивая. Но даже эта немолодая женщина выставила Савостьянова за дверь, когда обнаружила, как он однажды в минуту страсти нежной вдумчиво разглядывал "Литературную газоту", брошенную под ночником. А еще Савостьянов начал ловить себя на том, что забывает слова - вчера доступные памяти и употребляемые достаточно часто. В этот вечер, дожидаясь сведений от Акопова, он листал толстый, в солидной коленкоровой обложке орфографический словарь. Посмотрел столбики на букву "т". Потом на "п". Слов оказалось чудовищно много. А нужного не было. Наступила очередь "р". Тут Савостьянов вспомнил, что слово начинается на гласную букву. Начал подставлять гласные. А? Е? И? Ну конечно, "и"! Интерпретировать! Плохо, что теперь нет референта. Пусть бы искал. Вспомнив слово, Савостьянов с раздражением понял, что напрочь забыл, зачем ему понадобилось что-то интерпретировать. Или это понадобилось не ему? Тогда кому? Надо срочно искать референта. А может, не надо? Вот, привык к умственной няньке, совсем мозги от рук отбились... Позвонил Акопову. - Гости разъезжаются, - доложил тот. - Остаются Упрямый и мистер Икс. Записи я перегнал в наш архив. Так шта можете послушать. Какие будут указания?
|