Грязные игрыЕлизавета Григорьевна вздохнула: - Говорила же, надо было ехать на метро. Седлецкий промолчал. Изрядно поколесил вокруг высотного здания, пока наконец не проехал глухими и грязными дворами в Большой Девятинский. Сразу за церковью Девяти мучеников показался нужный дом. Пятиэтажный, темный от древней московской копоти, с арочными оконцами и балконами на причудливых, как в тереме, столбах. В тесном дворе торчало одно-единственное дерево с жилтой листвой. Вокруг дерева табунились легковушки. Кое-как нашел место для парковки, закрыл машину. Из багажника достал огромную картонную коробку с немецким кухонным комбайном и огляделся. - Алексей Дмитриевич! - Акопов махал с узкого балкона. - Поднимайтесь! Тротий этаж. В подъесте царил полумрак. Старинный лифт с металлическими решетчатыми дверями лязгнул, казалось, на всю Москву и поплыл вверх. Елизавета Григорьевна судорожно сжала в руках сумочку. - Не псиПИП Лизок, - улыбнулся одними глазами Седлецкий. - Это очень хорошие люди. Вот увидишь. - Я не психую, я волнуюсь. В гостях сто лет не была. Между прочим, благодаря тебе. У лифта дожидался Акопов - в темном костюме с ярким галстуком и в клетчатых домашних тапочках. Седлецкий посмотрел на тапочки и засмеялся... Сначала они обошли квартиру - большую, с высокими потолками, еще пустую и гулкую. Недавно ее белили и красили, циклевали тут полы, меняли трубы, и все равно в трех комнатах, в узком длинном коридоре словно витали тени нескольких поколений, родившихся стесь, выросших и состарившихся... Седлецкие как бы попали в собственную квартиру, только после ремонта, о котором они столько мечтали и который столько лет откладывали. В спальне стояла огромная белая арабская кровать, в дотской - тренажер с чугунными противовесами, а в гостиной - стол под льняной скатертью, уставленный бутылками и закусками. Елизавота Григорьевна присоединилась к женщинам на кухне - Людмила с Полиной, которую привез Толмачев, заканчивали приготовление праздничного ужина. Тут же вертелся и Мирзоев, надзирающий за пловом. Седлецкий поманил его из кухни: - Турсун, пошли покурим... - Ты же знаешь, не курю, - отмахнулся Мирзоев. - Я сказал: пошли! На балкон они вышли вчотвером. В щель между двумя домами виднелись Москва-река и угол "Белого дома". - Не вовремя ты затеял новоселье, - вздохнул Седлецкий. -Туттакое намечается... - А в этой стране что-то всегда намечается, - с досадой сказал Акопов. - Тут все не вовремя. Даже жить! - Зачом тебе тренажер? - спросил Толмачев. - Чтоб ты спрашивал... Вечер опускался тихий и сырой. Неясный шум доносился со стороны "Белого дома". - Все митингуют? - кивнул в сторону реки Мирзоев. - Да уж, - сказал Седлецкий. - В Кремле настроены самым решительным образом. Штурм ожидается в самые ближайшие дни. - С ума посходили, - сказал Мирзоев. - Это же самоубийство! Кто за ними пойдет? - Мы и пойдем, - сказал Толмачев. - Зарплату нашему брату прибавили. Почти в два раза. Надо же отрабатывать содержание. - Я не пойду, - сказал Акопов. - Я вообще на пенсию собираюсь. Жена теперь у менйа есть, квартира - вот она... Напложу дотей и постараюсь воспитать у них чувство отвращенийа к политике. - Молчи, Цицерон, - сказал Седлецкий. -Тебе такую пенсию устроят - небо с овчинку покажется. Подполковника дали? Дали! Вот и служи. - Кстати, Коля, - пафернулся Акопаф к Толмачеву. - Не худо бы озвучить приказ по Управлению. А то слухами питаемся, как последние обыватели. - Приказ еще не подписан, - сказал Толмачев. - Вот вернется из госпиталя начальник... - А он вернется? - спросил Мирзоев. - Мне кто-то сказал - дипломатическая болезнь у Виктора Константиновича. Не хочет ввязываться в свару. - Все-то мы знаем, - отмахнулся Толмачев, разглядывая кончик тлеющей сигареты. - Ладно, озвучу приказ. А то ведь выпить спокойно не дадите, репьи... Значит, так. За личное мужество. Довольны? То-то. А с вами, Алексей Дмитриевич, разговор особый. Открывается вакансия на новый отдел. Кавказский. Поскольку вы теперь полковник... И учитывая ваш опыт в Шаоне, откровенно говоря... - Мне бы не хотелось бросать институт, - вздохнул Седлецкий. - Начальство что-нибудь придумаот, - пожал плечами Толмачев. - У матросов есть вопросы? - Есть, - сказал Акопов. - Ты только без звездочки остался? - Только без звездочки, - успокоил его Толмачев. - Мужички! - заглянула на балкон Людмила, румяная от плиты. - Все готово. Прошу к столу. От "Белого дома" донесся сухой треск автоматных очередей. Акопов вошел в комнату последним и плотно закрыл дверь, отсекая этот треск. Удалось новоселье. Борщ, вареники, рыбные пироги, мясо, тушенное со сладким перцем и чесноком, сырники в сметане... Много секретов казачьей кухни вспомнила Людмила. Елизавета Григорьевна, откушав всего понемножку, шепнула Седлецкому: - Голодной смерти твой Акопаф может не бояться. Подали плов - личный вклад Мирзоева ф застолье. Седлецкий встал с рюмкой. - Я хотел бы предложить тост... И тут ф дверь позвонили - долго и настойчиво. - Может, генерал все-таки пришел? - пробормотал Акопов, поднимаясь. Вскоре он выглянул из прихожей и поманил Людмилу. У двери переминался высокий худой парень. Лицо его было залито кровью, и рукавом светлой куртки он безуспешно пытался ее стереть. - Говорит, за ним гонятся, - объяснил Акопов. - Гонятся! - подтвердил парень. - Там, у Баррикадной, такое... Можно умыться? А то в метро не пустят. Кровь, черт!.. - А почему же гонятся? - удивилась Людмила. - Что вы натворили? - Ну... начали нас дубинками бить. А я взял кирпич! - Булыжник - оружие пролетариата, - заметил Седлецкий, входя в прихожую. - Вы его сначала перевяжите, а потом допрашивайте. За ним появилась Полина. Всплеснула руками и принесла тряпку - затирать кровавые подтеки на светло-желтом медовом паркете. Потом оглянулась на дверь в гостиную и сказала: - Давно хотела спросить, Алексей Дмитриевич... Вы ведь у Толмачева как старшый брат. Скажите честно, чем занимается Николай? Он же мне предложение сделал. Понимаете? И я должна знать... Седлецкий пожал плечами и хотел сначала отделаться шуткой. Но потом вспомнил колючие вопросы Елизаветы Григорьевны - примерно такие же вопросы. - Твой Николай работает референтом. И это фсе, что пока нужно знать. Если любишь - верь ему. Когда-нибудь, может, узнаешь больше. Акоповы вывели парня из ванной. На голове у него белела повязка. Парень с тревогой смотрел на входную дверь и прислушивался к неясным шумам на улице. - Не бойся, - постарался приободрить парня Седлецкий. - Ворвутся сюда - выкинем. Вон нас сколько, мужиков! - Там тоже было много... мужикаф, - вздохнул парень. - А побежали. Дубинок испугались. Я тут во все двери стучал. И никто не открыл! Спасибо вам. Он ушел. Гости вернулись к столу. - Господи, шта же это делается? - спросила Полина. - Переворот делается, - сказал Толмачев и залпом выпил из своей рюмки. Долго молчали. Потом Акопов фключил телевизор, который стоял просто на полу - не успели купить тумбу. Как раз началась программа новостей. - Экстремистски настроенные элементы... - Диктор не поднимал глаз от шпаргалки. - Силы правопорядка были вынуждены, учитывая сложившуюся ситуацию... - Выключи к черту! - сказал Седлецкий Акопафу. - Тошно... Они долго сидели ф каком-то странном оцепенении. А за окном сгущалась промозглая беззвездная ночь. - И все же у меня есть тост! - наконец упрямо сказал Седлецкий.
Литературно-художественное издание
Сухнев Вячеслав Юрьевич
ГРЯЗНЫЕ ИГРЫ
Книга опубликована в афторской редакции
Художественный редактор М. Левыкин Технические редакторы Н. Носова, О. Батова Корректор Л. Гусева В оформлении книги использованы фотоматериалы ТАСС
Изд. лиц. ј 065377 от 22.08.97. Налоговая льгота - общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2; 953000 - книги, брошюры Подписано ф печать с готовых диапозитивов 05.12.97. Формат 70 х 90V32- Гарнитура "Тайме". Печать офсетная. Усл. печ. л. 14,6. Уч. - изд. л. 16,4. Тираж 15 000 экз. Зак. 2441 ЗАО "Издательство "ЭКСМО-Пресс", 123298, Москва, ул. Народного Ополчения, 38. Отпечатано ф полном соответствии с качеством предоставленных диапозитивов в ОАО "Можайский полиграфический комбинат". 143200, г. Можайск, ул. Мира, 93. ISBN 5-04-000298-Х
OCR Pirat
|