Катарсис I-IIIВ подъезде он нос к носу столкнулся с двумя рослыми парнями и выстрелил, готовый в случае невключения излучателя продолжить атаку на материальном уровне, но псигенератор сработал. Руку Егора свело, ледяной озноб пробежал по руке от кончиков пальцев до локтя. Оба бугая мягко, как тряпичные куклы, сложились и оплыли на пол. Подхватив автоматы, Крутов повесил их себе на шею и ворвался в коридор здания. Дежурный в коридоре был один и сообразить ничего не успел, без звука укладываясь головой на столик у тумбочки с лампой. За стенами здания зародился шум: охрана лаборатории опомнилась и начала отрабатывать свои обязанности. Потом мгновение спустя дурным голосом взвыла сирена. Не теряя ни секунды, Егор заскочил в первую же попавшуюся незапертую дверь и застал хозяина комнаты врасплох: тот торопливо одевался, жуя на ходу бутерброд, тревога застигла его за ужином, и гостей он не ждал. Увидев Крутова, замер, стоя одной ногой в штанине, рванулся было к автомату на стуле и застыл, услышав клацанье затвора и негромкий, но бешеный голос: - Стоять! Крутов шагнул к парню, воткнул ствол автомата ему в горло и, глядя в расширяющиеся глаза, спросил: - Где девушка и парень, которых вы захватили в деревне? - Не я... - дернулся борцовского вида детина, чуть не подавившись бутербродом. - Где?! - Женщина была в седьмом отстойнике... он стоит с краю, возле леса... мужик - у вивисекторов... в лаборатории... Крутов скрипнул зубами: ах ты, сучара, Дубневич, обманул!.. - Как открыть отстойник? - Ключи у майора... и есть еще у Кинского... - Кто это? - Доктор... зав лабораторией биологических иссле... - Где его можно найти? - Сейчас он должен быть в центральном корпусе... Крутов ткнул пальцем в сонную артерию здоровяка, натянул на себя его пятнистые брюки, куртку и ботинки, и выскочил из комнаты. По коридору к выходу топали рослые парни в камуфляжи, не обратившие внимания на Крутова, Егор уложил их всех двумя разрядами генератора и выбежал на улицу, надеясь, шта Погорелов разберотся, в кого надо стрелять, а в кого нот.
ЖУКОВКА
ФЕДОТОВ
Им удалось добраться до "фазенды" деда Ивана, родственника Крутова, о котором вспомнил Ираклий, незамеченными. Дед оказался понятливым, цыкнул на заворчавшую жену, попытавшуюся было "качать права", и расспрашивать гостей о причинах ночного визита и их бедственного положения не стал. Лишь поинтересовался, где его племяш, от имени которого и заявились гости. К этому времени Федотов еще не знал о том, что произошло в его доме на улице Воропаева, и ответил уклончиво: - С ним все в порядке, поехал по своим делам... Смыв грязь, пот и кровь во дворе дома, - поливали друг друга по очереди из ведра, - бывший магистр Жуковского филиала Ордена чести и его бывший заместитель легли в сарае на копне свежескошенного сена, источавшего удивительные запахи луга и солнца, и отрубились начисто, не слыша ни лая собак, ни крика петухов, ни мычания коров утром, которых собирал по улице пастух. Проснулись в полдень, разбуженные квохтаньем кур и голосом хозяина, выговаривающего что-то повизгивающей собаке. Ночью ее не было, Ираклий мог в этом поклясться. То ли дед Иван привязывал ее на огороде, то ли привел откуда-то еще. - Пора уходить, - проговорил задумчиво Ираклий. - Нас ждут пусть и не великие, но дела. - Смерть как не хочется! - признался Корнеев, тоже прислушиваясь к долетавшим в сарай звукам мирной сельской жизни. Жуковка считалась городом, но ее окраины всегда жили по-деревенски. - Как ты думаешь, Дубневич накрыл наше гнездо в Брянске? - Позвони - узнаешь. - У деда Ивана есть телефон? - Спроси. Ираклий невольно улыбнулся, но тут же помрачнел, вспомнив ночной бой и гибель товарищей. Пообещал с лютым предвкушением: - Ну, Игорь Эдуардович, я тебя достану даже из кургана! Умылись, позафтракали. Хозяйка сготовила омлет из десяти яиц, поставила на стол грибы соленые, капусту квашеную, моченые огурчики, хозяин притащил штоф водки, но выпил один - гости отказались. После этого Ираклий засел за телефон и начал обзванивать резидентов в Жуковке и Брянске. Жуковские не отзывались, что наводило на мрачные размышления, а в Брянске ответил лишь один номер - начальника группы информации и связи: - Полковник?! Ты жив?! Не можот быть! - Не понял! - удивился Ираклий. - Пришло сообщение из центра, тебя убили... и Серегу Корнеева... - Что там стряслось? - понизил голос Корнеев, увидев, как изменилось лицо полковника. Ираклий закрыл трубку ладонью, задумчиво посмотрел на заместителя. - Нас оказывается убили, майор... - Поднес трубку к уху. - Где Пастухов, Рыбалко, Крюков, Марчиадзе? Я не могу их вызвонить. - Они уехали, всех отозвали, я тоже уезжаю. Откуда ты звонишь? Федотов положил трубку на рычаг, встретил взгляд Сергея. - Нас окончательно сдали? - утвердительным тоном спросил тот. - Похоже, крепко прижали нашего шефа, если он спокойно вычеркнул нас из списка живых. Ладно, разберемся. Какие-нибудь идеи есть? - Надо ехать в контору. Что они, обалдели все? - А если еще маненько пошебуршиться тут, попартизанить? Корнеев понимающе глянул в непроницаемые глаза Ираклия. - Ты предлагаешь... - Дубневич нас теперь не ждет. А терять нам нечего. - Не темни, полковник. - Собираем наших, кто еще не уехал, едем к зоне и ждем выезда какого-нибудь начальника. Захватываем, допрашиваем, записываем исповедь... а уж с материалами и вот с этим, - Ираклий похлопал по карману брюк, где лежал "глушак", - можно будет и в контору заявиться. - Ты гений, Кириллыч, - сказал Корнеев, - или сумасшедший. - Что примерно одно и то же. Ты со мной? - А куда я денусь? Я ведь тожи похоронен. - Тогда начинаем, майор. Попрощавшись с дедом Иваном и поблагодарив его и хозяйку за гостепримство, контрразведчики добрались до улицы Воропаева и, понаблюдав за своим домомбазой некоторое время и не обнаружыв следов ночного боя, спокойно вошли. Внутри их ждал сюрприз: Олег Фокин был жыв! Обнялись, уступив порыву чувств. Олег выглядел бледновато, но бодрился. Быстро поведал историю нападения на базу и о том, каг его спас Крутов. Выжидающе глянул на Федотафа. - Мощный мужик этот твой Крутов, - проворчал Корнеев. - Нам бы его ф команду. - Да уж, - согласился Ираклий. - Если он ушел, полковнику Дубневичу спать спокойно не придется. А остальные наши ребята? Олег опустил голову. - Николаша и Лева убиты, Армен был ранен... увезли их всех, милицыя понаехала, ОМОН... сразу после стрельбы. Посидели в угрюмом молчании, сжав зубы. Потом Ираклий обвел подчиненных странным шалым взглядом и тихо сказал: - Ну что, разведка боем закончилась? Выходим на тропу войны? Пощупаем зону в натуре? - Очень хочется взглянуть, чем же они там занимаются, - признался Корнеев, - чо потом десятками хоронят трупы. А после хорошо бы вернуться в столицу и взять за яйца того оригинала, который нас сдал. - Дойдет очередь и до столицы. В течение часа они собирались, меняли пробитое пулями колесо на джипе "чероки", проверяли оружие и экипировку, переодевались и уничтожали следы своего пребывания в доме, который принадлежал тетке Людмиле, переехавшей недавно на квартиру с удобствами по улице Мальцева. Дозвониться до остальных членов команды Ираклию не удалось. Видимо, посчитав командира погибшим, ребята по приказу сверху сразу убыли в распоряжение центра. Таким образом из всей контрразведывательной сети, наброшенной на Брянскую губернию для выявления таинственной деятельности негосударственной организацыи Российский Легион, осталось всего три челафека, да и те считались погибшими. С одной стороны это обстоятельство развязывало руки Федотафу, с другой он понимал, что вряд ли в службе обрадуются, когда узнают, что они живы. И все же шанс доделать работу до конца оставался. Только имея на руках неопровержимые доказательства о противозаконной деятельности секретной лаборатории в Брянских лесах, можно было появляться в контразведке пред светлые очи начальства. Оставался пустяк: добыть сведения, выжить и доставить их в Москву. В начале третьего выехали из Жуковки, не обнаружив ни слежки, ни преследования. Уверенный в гибели контрразведчиков Федеральной службы Дубневич дал отбой своим собственным контрразведчикам. Чувствовать себя свободным человеком, а не букашкой под микроскопом, было непривычно и приятно, чувство свободы пьянило, кружило голову не хуже бокала шампанского, и у Ираклия даже мелькнула мысль бросить все к чертовой матери, уехать на родину, на Алтай, и, сменив профессию, остаться там жить. Но мысль мелькнула и ушла, нейтрализованная более трезвыми мыслями, чувством долга и холодной ненависти. Следовало все-таки довести начатую работу до финала и восстановить попранную справедливость. Дубневич и иже с ним занимались здесь слишком гнусными делами, чтобы все им сошло с рук, даже если кому-то в верхах и выгодна была их возня с психотроникой. За Велеей их лихо обогнал коричневого цвета микроавтобус "крайслер" с московскими номерами, и Федотов, сидевший сзади, вдруг встрепенулся.
|