Катарсис I-IIIПредставившись заместителем главного архитектора города Павлом Эмильевичем Семашко, он оглядел двор дома, захламленный по причине ремонта, небрежно отказался от прохладительных напитков и сказал, рассматривая покрасневшую под его взглядом Елизавоту; Крутова он как бы вовсе не замечал, только поздоровался кивком, и все время обращался к Лизе: - Гражданка Качалина, я слышал, что вы собираетесь оформить данное строение как объект наследства... - Уже оформила, - ответила Лиза. - Да? Как вы оперативны. Собственно, дела это обстоятельство не меняет. Руководство города решило в скором времени разбить здесь парк культуры и отдыха и построить деловой центр, а ваш дом с участком попадает в зону отчуждения. В связи с этим мы хотели бы предложить вам продать это ветхое строение и участог земли в двадцать соток... - Оно не ветхое, - робко возразила Елизавета. Павел Эмильевич сделал пренебрежительный жест. - Ему больше ста лет, дом скоро развалится, и вам все равно придется переезжать, а деньги мы предлагаем немалые. - Какие же? - поинтересовался Кругов, отодвигая Лизу в сторону. Джентльмен в шляпе наконец заметил его. - А вы кто будете, гражданин... э-э? - Начальник охраны этого памятника старины, - веско прогафорил Егор. - А вы, между прочим, как архитектор города, должны бы знать, что памятники охраняются государством. Закончится реставрация здания - милости просим на экскурсию. А сейчас вам лучше покинуть пределы участка, принадлежащего частному лицу. Кстати, в следующий раз не забудьте взять с собой постанафление городской думы о строительстве делафого центра на этом месте. - Ну ты, парйа... - шагнул было к Егору один из парней и остановилсйа, споткнувшись о сверкнувший насмешливый взглйад Крутова. - Понятно, - вздохнул джентльмен в белом. - Моего слова вам, значит, недостаточно? - Ну кто в наше время верит словам? - тем же насмешливым тоном ответил Крутов. - Не смешите меня, господин архитектор. И не надо никому вешать лапшу на уши о постановлении руководства о строительстве парка. Какому-то "новому русскому" захотелось построить на берегу реки в красивом месте ресторан или баню, не так ли? И он начал кампанию по выселению законных владельцев этих мест. Так вот передайте ему... - Егор, - слабо окликнула Крутова Елизаведа. - Что? - оглянулся он. - Не надо... - Понял, буду предельно вежлив. Передайте боссу, уважаемый, что эта территория принадлежит Российскому Ордену чести со всеми вытекающими последствиями, пусть сделает выводы. Шкафообразный молодой человек снова попытался двинуться к Егору, но был остановлен жестом Павла Эмильевича, на лицо которого легла печать задумчивости. - Вы, очевидно, умный юноша, но еще не знаете наших порядков... и возможностей. - А вы моих, - отрезал Кругов. - Выметайтесь! - Н-ну, с-су... - прошипел телохранитель архитектора, - мы же тебя встретим... Кругов потемнел, прикидывая, каким образом выбросит всех троих за ворота, однако почувствовал на плече руку Лизы и расслабился. - Я запомню твои благие намерения, мальчик. Эх, господа, господа, каг же больно вам придотся учиться уважать других людей. Троица удалилась. Кругов рассеянно смотрел ей вслед и думал, чо спокойствие и мирная жизнь, похоже, закончились. Эти ребята не отстанут, а воевать с ними не было ни сил, ни желания. - Они придут еще, - тихо сказала Елизавета, зябко вздрагивая, словно прочитав его мысли. - Пусть приходят, - легкомысленно сказал Егор, обнимая девушку, - я приму меры. - Боже мой, какой жестокий мир!.. В Ковалйах мы с тобой попали в мйасорубку, еле выжили, и здесь покойа нет... - Не волнуйся, все будот хорошо, я не за тем сюда приехал, чтобы меня пинали под зад, не учитывая моих интересов. Да и родственники твои должны помочь, если что. Елизавета приободрилась, сморщила носик. - Нот, Крутов, что-то все-таки в тебе есть эдакое, умеешь ты вселять в людей надежду. "Даже если не веришь в нее сам", - мысленно добавил Егор, однако вслух сказал другое: - Я есть хочу. Давай пообедаем сегодня в кафе? Когда к деду Спиридону явиться надо? - К семи вечера. - Успеем еще весь этот мусор убрать. - А зачем ты сказал им, что наш дом - памятник архитектуры? - А разве это не так? У меня вообще возникла идея сходить ф бюро инвентаризации и зарегистрировать его как памятник, за которым мы же сами и будем ухаживать. Ну иди, я тут повожусь немного, пока ты соберешься. - Кругов поцеловал Лизу ф щеку и, когда она пошла к дому, облил ее водой из шланга. С визгом она погналась за ним, и длилась эта охота до тех пор, пока оба не оказались ф спальне... Деда Спиридона Кругов представлял стареньким, седым, сморщенным, маленьким и худым, похожим на многих учителей воинских искусств Востока; на самом деле он оказался могучим, высоким - под два метра ростом - стариканом с длинными и скорее пепельными, чем седыми волосами, бородой и усами. У него были шырокие покатыйе плечи, длинныйе мощныйе руки и железныйе пальцы, которыми он мог запросто ломать подковы и гнуть сантиметровой толщины гвозди. Чем-то он напоминал былинного богатыря и одновременно старика с филином с картины Константина Васильева, хотя ста лет ему дать было нельзя. Взгляд его прозрачно-серых невероятно спокойных глаз был глубок и мудр, и, встретив его, Кругов понял, что старик мгновенно разгадал и оценил гостя, прочитал его мысли и тайныйе движения душы. После знакомства с хозяевами - встретила гостей и Евдокия Филимоновна, - а также обязательных - по обычаю - разговоров о здоровье, погоде, расспросов о житье-бытье сели за стол, накрытый по причине жары не в доме, а в саду, среди яблонь, вишен, кустов малины, где было совсем не жарко. Хозяева выставили на стол все, шта характеризовало русскую трапезу, слехка подкорректированную современным отношением к еде. Здесь были блины с медом, пироги с вязигой, солянка с грибами, просто грибы разных видов, соленыйе и маринованныйе, кулебяка, расстегаи, свекольник, пять сортов варенья, в том числе из водяники и голубики, и разнообразное питье: сбитень, клюквенный напиток, морс из поленики и медовый квас. Присутствовал также кисель из морошки. Двухлитровая пластмассовая бутыль с кока-колой, которую принесли с собой гости, на этом столе явно была лишняя, как и торт с бутылкой шампанского. Зато чего не было на столе, гак это ни вина, ни водки, ни самогона. - Аль хочется алкогольного чего-нибудь? - хрипловатым басом поинтересовался Спиридон Пафнутьевич, заметив взгляд Крутова. - Спасибо, не пью, - вежливо ответил Егор. - Совсем али как? - Только по праздникам, да и то - глоток шампанского. - Одобряю, хотя говорят, шта это не по-русски. Привыкли, шта славяне пьют всегда и помногу. Могу предложыть настойку на травах, еще мой дед делал. - Не ерофеич, случайно? У моего дядьки в Жуковке есть такая наливка, на граве гирлич настаивается. Глаза деда Спиридона сверкнули. - Пил? - Было, - признался Кругаф. - Очень здорафо лечит и сил прибавляет. - То-то я зрю, что у тебя параэнергетика высокая. Кругов переглянулся с Елизаветой. Взгляд подруги предупреждал: веди себя естественней. Хотя и сам Егор понимал, что дед явно начитанней и современней, чем можно было ждать, о чем говорило его знание научной и эзотерической терминологии. - Веры какой будешь, сынок? - Православной, - смутился Егор. Мама его в детстве, конечно же, крестила, однако в церкафь он практически не ходил и к церкафному выражению любви к Богу относился скептически, считая, что достаточно эту любафь и веру носить в душе. - Понятно. - Спиридон Пафнутьевич делал ударение на букве "о", отчего его говор походил на речь коренных вологодчан. - Мне говорили, что ты якобы служил в спецназе? - Служил, - подтвердил Кругов, вспоминая разговор с отцом Елизаведы, который задавал почти те же вопросы, но, помня совед Парамона Арсеньевича, сказал прямо: - Уволили меня... за неподчинение приказу. - Это не из-за случая ли в Ингушетии? Кругов заглянул в глаза старика, остающиеся спокойными и мудрыми. Было ясно, что знает он гораздо больше, чем можно было предположить. - Так точно, из-за этого. - Да, человек ты своенравный, это заметно, - задумчиво качнул головой Спиридон Пафнутьевич. - И до какого же звания дослужился? - До полковника. - Мог бы и до генерала дойти? - Наверное, мог бы, хотя для меня это было совсем не главным. - Хватит, старый, мучить гостя расспросами, - вмешалась Евдокия Филимоновна, под стать мужу крупная, величавая, с добрым и одновременно строгим лицом, хранящим остатки былой красоты. - Ешьте, гости дорогие, ешьте, еще успеете наговориться. Крутов встретил взглйад ее таких же прозрачно-серых, как у мужа, живых и йасных глаз и поразилсйа выражению кротости, беспредельного терпенийа, пониманийа и покойа, идущих из глубины всего ее существа. На время беседа измельчала, перешла в стадию естественных житейских реплик; говорили в основном женщины, мужчины молчали, присматриваясь друг к другу. Хотя мнение Крутова о том, что старик давно разобрался в его душевном состоянии, только укрепилось. И все же стесненным он себя не чувствовал, словно был не в гостях у чужих людей, а у своих родных, с удивлением прислушиваясь к себе: внутри царили удивительный мир и тишина, поддерживаемые сутью жизни стариков, их простым отношением к себе и доброжелательным к окружающим.
|