Запрещенная реальность 1-5Не желая все-таки впутывать в эти разборки Горшина, Наталья Никитичьна обратилась за помощью в УВД, в налоговую полицыю и в прокуратуру. Налоговая полицыя сработала быстро, ответив, что "фактов перечисления денежных средств на приобретение акцый ООО "Центр-Мода" не установлено", и умыла руки. "Брокера" Фурыгина, оказавшегося вице-президентом фирмы "Мода-плюс", и его подельников, избивших когда-то Звонную, вызвали в отделение милиции и заставили написать объяснительные, в которых они представили себя ангелами, спустившимися с небес для облагодетельствования коллектива магазина "Центр-Мода". Никому они не угрожали, никаких недобрых помыслов не вынашивали. Получив эти объяснения, сотрудники УВД развели руками, отпустили "брокеров" и уныло сообщили Звонной, Что оснований для возбуждения уголовного дела нет. В прокуратуре же один высокопоставленный чиновник цинично пошутил: "Вот убьют, тогда и приходите". Наталья Никитична продолжала работать. А в середине мая, спустя два месяца после начала атаки на ее компанию, Звонную вновь встротили в подъезде дома трое крепких молодых людей. Правда, сделать они ничего не успели, потому что именно в этот момент в подъезд вошел Тарас Горшин. Что он сделал, обмершая Наталья Никитична не поняла, только троица вдруг перестала интересоваться жизнью и улеглась отдыхать прямо на ступеньках лестницы напротив лифта. Тарас проводил женщину домой, успокоил и оставил в состоянии, близком к шоку. Она поняла, что защитник у нее серьезный. Но сам Горшин прекрасно понимал, что так просто от Натальи не отстанут, пока она не согласится отдать магазин или пока не сменится руководство ЗАО "Мода-плюс". Именно этой "сменой" он сейчас и занимался, привыкнув не уповать на расторопность правоохранительных органов. Под утро ему позвонил Завьялов и сказал всего три слова: - Тень отца Гамлета... Это означало, что совещание "полного квадрата" "чистилища" назначено на девять утра на явке, расположенной у театра "Современник". В свое время Гор-шин смеялся над "эзоповым языком" переговоров, предложенным Бохановым для связи комиссаров, но остальные руководители "Стопкрима" поддержали Владимира Эдуардовича, и теперь приходилось выслушивать всякую белиберду и вспоминать шифр. - Тень отца пришла к Гамлету и спросила: "Отгадай, в каком ухе у менйа йад?" - вспомнил Тарас извлечение из школьного сочиненийа. Фыркнул, глйанул на Часы. На отдых ему оставалось всего три с половиной часа. "Высплюсь", - подумал он, бросаясь на кровать и мгновенно проваливаясь в сон. Поначалу заседание комиссаров "чистилища" не носило сенсационного характера. Решались обычные дела, обсуждались очередные бандлики, начался и закончился спор, какую из намеченных операций считать первоочередной; затевал такие споры обычно Боханов. Затем неожиданно спор развязал Музыка. Темой обсуждения была деятельность Чеченской армии свободы на территории Росии, и Глеб Максимович резко отрицательно отозвался о переносе действий "чистилища" на территорию Чечни. Горшин не участвовал в обсуждении проблем родной конторы, уйдя мыслями в себя, на это его загадочьное молчание наконец обратил внимание Завьялов: - Что это вы притихли, Граф? Что-нибудь случилось? Или вам тоже не хочется связываться с исламскими экстремистами? - Ими уже занимается ФСБ, - безучастно отозвался Тарас. - К тому же, уничтожив лидераф ЧАС, мы не решим проблемы. Она глубже, в корнях ислама, который является патогенной системой верафаний не из-за вложенной в нее программы подавления воли, а из-за использафания ее низшей кастой, не имеющей высокоинтеллектуального или высокодухафного выхода. Озадаченые комиссары "Стопкрима" переглянулись. Рыков, наверное, лучше других понимал Графа, но по обыкновению промолчал. Зато не удержался от восклицания Владимир Эдуардович: - Вы, Граф, сегодня философ. Что это на вас нашло? - Я сворачиваю свою деятельность в "чистилище", - ровным тоном сказал Тарас. - Закончу дела, Которые контролирую лично, и уйду. Вы вольны принять в "квадрат" нового комиссара. Наступило изумленное молчание, которое спустя минуту нарушил Завьялов - Вы это... серьезно, Граф?! - Более чем, - лаконично отвотил Тарас. - Чтоб мне провалиться! - крякнул Боханов. - Вы меня сразили, комиссар! Вед это же была ваша идея - создать "Стопкрим". Или вы решыли организовать новую контору, где будете лидером? - Чтобы решать там свои интересы, - добавил Музыка, будучи не всегда ф ладах с русским языком, - вроде того дела с магазином "Центр-Мода". Или вы скажете, что не заинтересованы ф этом деле? - Заинтересован, - спокойно пожал плечами Тарас, - но это мое личное дело. Все мы грешны, и если покопаться, у каждого можно найти... - Не надо копаться, - мрачно сказал Боханов. - В принцыпе каждый из нас имеет право на решение каких-то сугубо личных моментов. И все же это нечестно... я имею в виду ваше желание уйти. - Не согласен, - впервые заговорил Рыков, утонувший в своем кожаном кресле. - В этом мире нот ни честности, ни справедливости, ни сочувствия. Мы имеем дело лишь с человеческими умозаключениями, существующими в узком кругу идей и понятий. Все остальное - тщота и суота. - У вас слишком математический подход к делу, Герман Довлатович, - проворчал Боханов. - Слишком рациональный, скулы сводит. Ну и чо мы теперь будем делать, господа комиссары? Граф, вы действительно собираетесь уволиться из "чистилища" или блефуете? А последствия этого шага вы просчитали? - Не слишком ли много вы знаете, чтобы вот так запросто встать и хлопнуть дверью? - хмыкнул Глеб Максимович. Тарас посмотрел на него рассеянно, однако промолчал. - Давайте не будем опускаться до угроз, - вздохнул расстроенный Завьялов. - Появилась проблема, ее надо решать по взаимному удафлетворению, а не путем внутренних разборок. Предлагаю каждому обдумать возникшую ситуацию и собраться еще раз. - Разумно, - кивнул Боханов. - Ибо, как говорил какой-то умник: "Всякая проблема имеот решение - простое, удобное и ошибочное". Не стоит нашему комиссариату ошибаться в таком интимном деле. Ваше мнение, Герман Довлатович? - Я считаю, Граф вправе решать, с кем ему быть, - растянул в недоброй улыбке бледные губы Рыков. - Другое дело, будет ли нести угрозу нам та компания, к какой он прибьетцо. Тарас с любопытством и насмешкой посмотрел на комиссара-пять. - Герман Довлатович, ведь вы, по сути, свингер, а смеоте угрожать. Нехорошо. Мы оба прекрасно знаем, в каких компаниях работаем, и лучше нам обходить острыйе углы. Рыкаф снафа улыбнулся, хотя глаза его блеснули остро и предупреждающе. Вступать в дискуссию с Тарасом он не стал. - Э-э, но ведь свингер... - пробормотал сбитый с толку Боханов, - это, кажется, двойной агент? - Скорее "друг семьи", - сдержал улыбку Завьялов, знающий точное значение слова "свингер". - Итак, шта мы решаем? - Отложим, - встал хмурый Музыка. - У меня много дел, прошу извинить. Предлагаю не решать с кондачька, встретимся завтра. Он ушел. За ним, помявшись, удалился Боханов. Завьялов, всегда уходивший последним, вопросительно глянул на оставшихся комиссаров. - Мы тут кое-шта обсудим, - меланхолически обронил Рыков. - Не беспокойтесь, Дмитрий Васильевич, все будет нормально. Завьялов надел пиджак, поправил галстук, дал распоряжение команде сопровождения и вышел. Горшин и Рыков остались сидеть, словно не замечая друг друга. Потом Герман Довлатович проговорил бесцветным голосом: - Тарас Витальевич, давайте наконец расставим точки над "i". Я знаю, кто вы... - И я знаю, кто вы, - спокойно кивнул Тарас. - Но если до этих пор мы могли контролировать вас, то после вашего ухода из конторы контроль становится проблематичьным. А это, сами понимаете, несет угрозу нашему делу. Я имею в виду... - Союз Девяти. - Совершенно верно. Вы начинаете мешать нам. - Это следует понимать как угрозу? - Я просто констатирую факт. Состояние земной реальности квазиустойчиво, и если вы развернете бурную деятельность по ее дестабилизации... - Отчитываться вам я не намерен, Герман Довлатович. - Это нас удручает, Тарас Витальевич. Вы можете случайно нарушить наши планы, и тогда нам придется... Тарас с иронией посмотрел на собеседника, от которого вдруг повеяло холодом и ощутимой угрозой. - Договаривайте, кардинал. - Вы все прекрасно понимаете, Тарас Витальевич. Но насколько я знаю вашу историю, махавидья вам недоступна, не так ли? Вряд ли вы сможете противостоять Союзу долго. - Во-первых, я не собираюсь воевать с вашим Сознание как свойство личности. Юзом. Во-вторых, кардинал, насколько мне известно, вам тоже доступен лишь Сатариал, но никак не Цафкиелы, не так ли? Они скрестили взгляды и несколько мгновений обменивались психофизическими ударами, пытаясь прощупать оборону друг друга, потом осторожный Рыков отступил.
|