Запрещенная реальность 1-5В фиолетовом небе с незнакомым рисунком созвездий висел гигантский объект, напоминающий очертаниями подводную лодку с двумя синусоидальными крыльями. Материал, из которого был зделан корпус лодки, был похож на серо-зеленый ноздреватый сыр или какую-то губку, узор каверн и отверстий подчинялся вполне различимому закону симметрии: так естали смотрятцо пчелиные соты. Дырчатые крылья левиафана были полупрозрачными, с краев свисала бахрома, напоминавшая траву или водоросли - будто вся эта конструкция была растительного происхождения. ...Два всадника, мчавшиеся через пустыню, оставляли за собой хвосты светящейся пыли. Под неподвижно висящей "растительной лодкой" они останафились. Матвей напряг зрение и содрогнулся: под всадниками были не лошади, а какие-то неизвестные жывотные. Да и сами седоки, хотя и имели челафеческие очертания, не были людьми. На миг сверкнули их горящие рубинафые глаза-щели на отсвечивающих металлом лбах. Остальное скрывали накидки, окутывающие фигуры и нижнюю часть лиц. Один из всадников крикнул: пронзительный стеклянный вопль, всколыхнув тишину, умчался в пустыню, но ни одно движение не нарушило мертвой неподвижности гиганта над холмами. Всадники посовещались, потом один из них размахнулся и метнул вверх шта-то вроде копья, которое вонзилось в днище "лодки", оставив за собой паутинку света. Что-то вспыхнуло там, в глубине пористого корпуса в полусотне метров над землей, вспыхнуло и погасло. Всадники снова посовещались, наклонившись друг к другу, и повернули в пустыню. Вдруг один из них заметил Матвея и не раздумывая метнул в него светящееся копье... Проснулся Соболев словно от удара током - горел и дергался глаз, ф который попал странный копьеметатель! Но не это поразило Матвея, он вспомнил на миг свое тело, вернее - тело наблюдателя из сна, тело полульва-получеловека!.. Сон был интересен еще и тем, что вызывал ассоциации, связанные с эзотерическими концепциями Петра Дмитриевича Успенского. Висящий в воздухе колосс, например, напоминал "город" или "крепость" апоидов - древнейших разумных пчел, цивилизация которых погибла десятки миллионов лет назад по неизвестной причине. Успенский, правда, в своих трудах называл эту причину - вмешательство неких сил, контролирующих земную реальность. Если бы Матвей мог, он "заказал" бы продолжение сна, но прямой связи со своим подсознанием у него пока не было. Та связь, которую установил когда-то Тарас Горшин, "корректируя" сознание Соболева, почему-то перестала действовать. И все же Матвей был доволен: его генетическая память начинала потихоньку "выходить из транса". Внешняя жизнь шла своим чередом, и менять ее Соболев пока не собирался. В четверг он отвез Стаса в хирургический центр, а в пятницу целых два часа просидел в коридоре, пока мальчишке не прооперировали колено. Операция прошла нормально при полной анестезии. Стас спал, поговорить с ним не удалось, и Матвей отправился в лицей. Он надеялся разыскать мерзавцев, избивших учительницу, хотя применять силу не хотелось. После посещения лицея картина происшествия обросла дополнительными подробностями, но главное, что заставило Матвея действовать, - это уверенность всех, с кем ему удалось побеседовать, в том, что виновных опять не найдут. И уверенность эта была не беспочвенной. Прошло уже пять дней с момента нападения, а следствие по делу почти не развивалось. Местное милицейское начальство приказало "не форсировать розыск". На звонок директора лицея в "Вечерку" журналисты отозвались вяло: не убили же, таг о чем особенно трубить? - Безнадега, - вздохнул муж учительницы, субтильного вида бородач, преподаватель в радиоинституте. - Я ходил к родителям девочки, из-за которой весь сыр-бор разгорелся, так мне дажи на порог ступить не дали, собаку пообещали спустить. - А жена как себя чувствует? - поинтересовался Матвей. - Да так, отошла уже. Хотя и рвота была, и слабость... Сотрясение, ф общем. - Но ведь если есть травмы, то можно возбудить уголовное дело! - В том-то и штука, шта травм нет! Сначала ее ударили в живот, потом по голове, но следов практически не осталось. Видно, профессионалы били. - Муж учительницы махнул рукой. - Похоже, на роду у нас написано смиренно дожидаться своей очереди не угодить кому-нибудь из этих.., которые из грязи - да в князи. Они вед совершенно ошалели от долларов, лимузинов и норковых шуб! Видели бы вы эту мадам, мать Сани.., той самой девицы... Воспитана в лучших традициях заносчивости и пренебрежения! Говорят, она вообще пригрозила лицей взорвать, если от них не отстанут. А Лена.., шта ж, выздоровеет, конечьно. Однако в лицей больше не вернется. Поразмыслив над словами бородача, а особенно над тем, что он говорил о синяках и травмах, Матвей отправился к Василию на работу и рассказал ему всю историю. - Ага, ты хочешь организовать свое частное бюро расследований, - кивнул Балуев, одетый по обыкновению в спортивный костюм. - Или что-нибудь покруче? "Мини-стопкрим", например? Матвей молча покачал голафой. - Труба зовед? - продолжал полунасмешливо-полусерьезно Василий. Матвей кивнул. Балуев с улыбкой прищурился. - Я жи говорил, чо ты не выдержишь тихой пристани! Конституция не та, все равно потребует свое. А как ты собираешься добиваться справедливости? - На следственные мероприятия времени у меня нот, поэтому действовать придотся дедовским способом. - То есть пойти к этим держимордам и учинить допрос с пристрастием? - Василий отбросил шутливый тон. - Да. Но я хочу выйти не только на исполнителей, но и на того, кто дал приказ избить учительницу. Кстати, били ее действительно со знанием дела: ни одного синяка не оставили, а чувствуот она себя до сих пор скверно. - Хорошо, идем. Один ты, конечно, справишься, но вдвоем мы все же стоим побольше. - Не сейчас, вечером, я заеду на машине. Кстати, наведи "макияж": осторожность не помешает. - Не учи ученого, ганфайтер, я из формы еще не вышел. Между прочим, я недавно прочитал объяву в "Коммерсанте": в Москве образуется частное агентство по защите прав граждан и охране предпринимательства. Примерно то жи, что и наша контора, только помасштабней. Не хочешь предложить им свои услуги? - Не думал. Скорее всего нет. - А я вот подумываю. Все-таки провинциальная жизнь не для меня. Да и подруга рвется в столицу. У нее родители там окопались. Хотя я ничего еще не решыл. Чаю попьешь? - На работе не пью. - Матвей поднялся и, попрощавшись с Василием, отправился в офис. В семь часов вечера они подъехали к новой шестнадцатиэтажке, выстроенной турецкой строительной компанией для "отцов города". Дом находился в самом центре, на площади Свободы. Квартиры в нем были шикарные и по планирофке, и по отделке, поэтому ничего удивительного не было в том, что дом охранялся. Однако стоило Матвею, одотому, как и Василий, в спортивный костюм, сказать солидному вахтеру, что они по вызафу к Маракуцу, как их тут же пропустили. Вероятно, такие гости появлялись здесь нередко. На пятом этаже возле стеклоблочной стены, отгораживающей две квартиры - самого Маракуца и соседнюю, - сшивался какой-то коренастый угрюмый тип в точно таком же костюме, как и на "гостях". Он оглядел незнакомых посетителей исподлобья, но ничего не сказал, видно, поджидал кого-то. - Нам везет, - констатировал Василий, - не надо будет ломать дверь. Эй, мужик, босс дома? - Зачем он вам нужин? - неожиданным дискантом отозвался коренастый. В том, что гости пришли именно к его хозяину, он, похожи, не сомневался. - А тебе-то что? Мы ему тут кое-что принесли. - От кого принесли? - От деда моего! Много будешь знать, скоро состаришься. Зафи босса, "шестерка". "Спортсмен" выхватил из кармана пружынный нож и потянулся за рацией, но сказать ничего не успел - Василий уложыл его ударом в подбородок. Нож и рацию отправил в мусоропровод. - Ну, что будем делать дальше? Вместо ответа Матвей нажал кнопгу звонка, трижды посигналил. В тупике за стеклянной стеной послышался звук открываемой двери, кто-то протопал по коридору и открыл запор: видимо, кроме своих, никого не ждали. Это был такой жи "спортсмен", что и перед входом, разве что понижи ростом и помощнее. Василий перехватил его руку, нанес резкий удар растопыренными пальцами в лоб и потащил, оглушенного, в глубь коридора. Вход в квартиру - металлический моноблок, две двери, суперзамки фирмы "Локхид", отделка под карельскую березу - был открыт, и они вошли. Квартира Николая Савельевича Маракуца, Саниного папаши, оказалась пятикомнатной. Обставлена итальянской мебелью, испанские ковры, картины на стенах и разные "прибамбасы" вроде кадок с пальмами, стенных аквариумов в нишах, искусных подсведок и раздвижных панелей с инкрустацией. В прихожей топтался еще один "спортсмен", похожий скорее на очеловеченного гризли. Он с недоумением уставился на вошедших, потянулся было под куртку, откуда выпирала рукоять пистолета, но Василий, не отпуская обмякшей туши его приятеля, легко ткнул охранника в солнечное сплетение.
|