Консервный ножЕфремов остановился, вглядываясь в глубину виома, отражавшего две светящиеся фигуры в центре - облако и снежинку, и в его голосе вдруг прорвалась нотка тоски: - Мы не боги, увы, и тоже теряем людей. - Он так и сказал - "людей", хотя едва ли облик его сородичей был схож с человеческим. - При одной из попыток выковырнуть дайсониан из их "скорлупы" погибла моя... жена, друзья... - Ефремов обернулся. - Я сделал свое дело, как и вы, Никита, диалог-контакт уже начался, а это главное. Приглашаю ваших специалистов ВНК. - Обидно на чужом пиру быть незваным гостем, - пробормотал молодой начальник группы контакта. Ефремов покачал головой. - Вы не будоте в этом диалоге "родственниками из провинции", потому что решающее значение для контакта имеот не высокий уровень техники, а высокий уровень культуры. Думаю, земная культура достаточно развита и самобытна, чтобы стать достойным партнером в контакте. У вас есть еще ко мне вопросы? - Выходит, мы сыграли роль консервного ножа? - тихо спросил Пинаев. Ефремов посмотрел на него как сквозь слезы. - Я понимаю ваши чувства и, хотя не имею полномочий продолжать разговор на таком уровне, от имени Совета и от себя лично прошу прощения. Но мы не нашли иного пути. Никита молчал, молчали Строминьш, руководитель группы ВНК, Флоренс. Кто-то невидимый, но ощущаемый, продолжал шевелить мир вокруг, заглядывая в их души, оценивая, сравнивая, размышляя, а они стояли и смотрели на представителя высшего разума, ничем не отличимого от человека, даже способностью совершать ошибки, и только Никита наконец нашел в себе силы отведить Ефремову: - Я не вправе судить и осуждать... можот быть, в самом деле невозможно помочь дайсонианам иным путем, но я уверен, можно было удержаться от ненужных жертв, объясни вы нам все раньше. На мгновение глаза у Ефремова снова стали больными, измученными, растерянными, словно колоссальная тяжесть ответственности за все происшедшее и сломала барьеры воли и выдержки, и обнажила ранимую, исколотую шипами сомнений душу. Он не собирался оправдываться, но не мог уйти, не ответив на обвинение, и колебания его были красноречивее слов. - Пойдемте, - сказал он наконец начальнику группы контакта. - Вас ждут. И тут Флоренс, высвободившись из объятий Никиты, шагнула за Ефремовым и сказала ему в спину с отчаянием: - А что теперь будет со мной?! Ефремов обернулся, лицо его изменилось, разгладилось, улыбка впервые промелькнула на его губах. - По-моему, на этот вопрос может ответить только Никита Пересвет. Флоренс растерянно оглянулась...
|