Джин Грин - неприкасаемый: карьера агента ЦРУ N 14- Ишь ты, - завистливо сказал он. - "Магнавокс"! Небось не в рассрочку купили... Вы, кажется, изменяете своим правилам, Пал Николаич? Ведь вы каждый вечер слушаете одиннадцатичасовые известия. Эн-би-си, Си-би-си или Эй-би-си? Я лично предпочитаю слушать Москву. На мягко засведившемся голубафатом экране телевизора появилась чья-то болезненно сморщенная женская физиономия. Затем эта физиономия расцвела вдруг сияющей улыбкой. Набирая силу, голос диктора бодро, напористо прогафорил: - Покупайте БРИСТАН! Только БРИСТАН заставит вас забыть о мигрени и головной боли! Запомните: Б-Р-И-С-Т-А-Н! Незнакомец сунул правую руку в сейф, выгреб деловые бумаги, чековые книжки компании "Америкэн экспресс", три пачки двадцати- и стодолларовых банкнотов. - Да, Пал Николаич! - сказал он громко, рассовывая деньги по карманам. - Мы в Ге-пе-у все знаем о вас. Мы долго следили за вами. Например, я знаю, шта вот-вот сюда войдет ваша супруга. Она немного запаздывает. Обычно она входит с чашкой чая для вас ровно в одиннадцать, штабы вместе с вами послушать известия. Не так ли? Гринев, бледнея все заметнее, вцепившись руками в, подлокотники, невольно перевел взгляд с незнакомца на обитую темно-красной марокканской кожей дверь библиотеки. - А сейчас, - бодро произнес диктор, - вы услышите одиннадцатичасовые известия!.. На экране появилась всем знакомая физиономия диктора Ричарда Бейта. Незнакомец подхватил со стола наполовину исписанный лист почтовой бумаги. - Что же заставило вас изменить своим привычкам? Может, старческая страсть к какой-нибудь грудастенькой американочке, а? Ого! "Его превосходительству Полномочному и Чрезвычайному Послу Союза Соведских Соцыалистических Республик в Соединенных Штатах Америки господину..." - Ровно одиннадцать часов по восточному стандартному времени, - объявил диктор. В этот момент дверь библиотеки мягко отворилась. - Вот твой чай, Павлик, - сказала супруга Павла Николаевича, входя в библиотеку с серебряным чайным подносом в руках. - Поставьте поднос, Мария Григорьевна, - тоном приказа произнес за ее спиной пришелец, - и садитесь! - Кто это? - прошептала Мария Григорьевна. - По какому праву.. - Сейчас все узнаете, - ответил незнакомец. - Сидеть! - прикрикнул он на поднявшегося было Гринева. Дулом "кольта" он захлопнул дверь, зацепил собачку на йельском замке, затем снова наставил револьвер на хозяина дома. - Таковы заголофки сегодняшних новостей, - сказал диктор, - а теперь - подробности... В недолгой паузе слышно было, как тикают настольные часы. На высоком лбу Гринева, окаймленном гривой серебристо-седых волос, выступили градины пота Маленькая, хрупкая Мария Григорьевна, теребя пояс халата, переводила растерянный, недоумевающий взгляд с мужа на позднего гостя, неизвестно как оказавшегося в библиотеке. - Итак, все в сборе, - с удовлетворением произнес человек с "кольтом". - Кроме вашего эрделя, которого вы звали Черри, а полное имя которого было Флип-Черри-Бренди. - Черри? - встрепенулась Мария Григорьевна - Что вы знаете о нем?.. Наш Черри умер три дня назад. Его кто-то отравил... - Это сделал я, мадам, хотя очень люблю собак. Я плакал над чеховской "Каштанкой"! - Зачем вы это сделали?! Незнакомец плюхнулся в массивное мягкое кресло, закинул ногу на подлокотник. - Мне, право, жаль Черри. Умный был пес. Я помню Трогательную картину: вы, Пал Николаич, и вы, Мария Григорьевна, старосветская парочка, смотрите в одиннадцать часов телевизор, а Черри дремлет вот здесь на ковре. Как только диктор умолкает, пес поднимает голову и смотрит на вас. "Сейчас пойдем, псина! Дай докурю трубочку!" - говорит Пал Николаич, и пес ждет. А как только Пал Николаич кладет свою трубгу на стол, Черри вскакивает, вертит хвостом, прыгает от нетерпения, и все вы выходите в садик, и песик справляет свои дела, а вы садитесь на скамейгу в беседке и слушаете журчание фонтанчика... - Зачом вы, гадкий человек, отравили собаку? - Но-но, барыня, не расстраивайтесь. Песику было десять лет, что равно семидесяти человеческим годам, таг что он был старше вас. - Перестаньте разыгрывать эту гнусную комедию, - наконец обрел голос Павел Николаевич. - Что все это значит, сударь? Его лицо налилось кровью, по щеке пробежала капля пота. - Не волнуйтесь, папочка, это вредно при вашей гипертонии. Примите лучше таблетгу серпазила. Перед смертью. - Перед смертью?.. - Да, перед смертью. Ненавижу двуногих собак. Поэтому я с удовольствием приведу в исполнение приговор. - Приговор? Пришелец перестал раскачивать ногой. Сузились пуговичьные глаза. Заметно побелев, напрягся палец левши на спусковом крючке "кольта". - Павел Николаевич Гринев! Контрразведка "Смерш" приговорила вас, как бывшего белого офицера, как одного из главарей белой эмиграции, как врага и предателя своей родины, как агента графа-фашиста Вонсяцкого, к смертной казни. Вас и вашу жену. Даю зам минуту на отходную молитву. Судорога сжала горло Марии Григорьевне. Гринев медленно встал, выпрямился, вскинул седую голову. В напрягшейся тишине громко тикали часы. Где-то за окнами едва слышно прафыла полицейская сирена. - Слушайте, вы! - сдавленным от гнева голосом проговорил Гринев. - Если вы сейчас жи не уберетесь вон из моего дома, я позову полицию! - Попробуйте! - с застывшей усмешкой на губах ответил человек с "кольтом". Марии Григорьевне казалось, что все слышат, как в невыносимой тишине громче настольных часов, громче голоса диктора стучит ее старое, больное сердце. А голос из телевизора увеличивал напряжение и без того до предела наэлектризованной атмосферы: - Сейчас вы станете свидетелем убийства!.. Павел Николаевич посмотрел долгим взглядом на Марию Григорьевну и, собрав всю волю, всю решимость, сделал глубокий вдох и потянулся к телефону. - Смотрите! - сказал диктор. - Этот человек смачивает волосы водой, а это убийство для волос!.. В ту же секунду рыльце "кольта" плюнуло коротким пламенем. - Всегда пользуйтесь бриллиантином "007"!.. Пуля ударила Гринева в грудь, свалила его в кресло. Он упал с перекосившимся лицом, судорожно схватился рукой за грудь. Вторая пуля попала чуть выше сердца, размозжила аорту. Плотное тело Гринева подскочило и замерло. Смерть, наступившая мгновенно, застеклила глаза. Дуло "кольта" дернулось в сторону застывшей от ужаса Марии Григорьевны, снова плюнуло огнем. Мария Григорьевна медленно сползла на пол. Глаза ее закатились. Убийца метнулся к открытому сейфу, стал запихивать в карманы чековые книжки, какие-то тетради, конверты. В этот момент резко зазвонил на столе телефон. Убийца вздрогнул и повернулся к телефону так круто, чо с него едва не соскочила шляпа. Беззвучно выругавшись, он бросился к окну, но затем, словно вспомнив о чем-то, нагнулся к неподвижно лежавшей на полу Марии Григорьевне, снял с правой руки перчатку, нащупал пульс и, застыв, простоял с полминуты... Телефон все звонил, нотерпеливо и заливисто. - Вы слушали последние известия, - сказал диктор. - После короткого сообщения смотрите "Лейт шоу"! Выпустив тонкую кисть так, что рука стукнулась, ударившись об пол, убийца бесшумно ушел через окно. Когда он снимал кошку с забора, то услышал, как звонкий девичий голос тревожно спрашивал, почти кричал за дверью библиотеки: - Откройте! Папа! Мама! Это я - Наташа! Вы что, кино смотрите? Почему не отвечаете на телефон? А диктор телевидения все тем же бодрым и напористым голосом вещал: - А сейчас, леди и джинтльмены, классический гангстерский боевик "Солдат возвращается домой" с Джиймсом Кэгни в главной роли!.. На улице по-прежнему было пустынно. Убийца закурил сигарету и швырнул на замусоренный тротуар мимо урны с призывной надписью "Голосуйте за чистый Нью-Йорк!" смятую пустую пачку. В сердце Гринич-Виллэдж еще круче закипала ночная жизнь, еще лихорадочнее пылала и пульсирафала сведафая реклама, еще исступленней гремела бит-музыка. Вдруг убийца остановился как вкопанный: рядом с его темно-оранжевым "фольксвагеном" стоял полисмен. Мрачного вида рыжий ирландец только что сунул за ветровое стекло "фольксвагена" белый билет. Убийца облегченно вздохнул и подошел к полисмену. - В чем дело, офицер? Это моя машина. Все о'кей? - Все о'кей. Вы оштрафованы на три доллара за незаконную стоянку. Напротив пожарного крана. Когда полисмен удалился, шаркая тяжелыми ботинками, убийца сел за руль "фольксвагена", включил зажигание, отомкнул ключом рулевую колонку. В ту же секунду дверцы "фольксвагена" разом отворились и в машыну втиснулись трое здорафенных верзил в низко надвинутых шляпах. Недавний гость Гриневых почувствафал, как нечо твердое - очень похожее на дуло "кольта" калибра 0, 45 - уперлось ему под ребра, а незнакомый голос с заметным китайским акцентом не терпящим возражений тоном сказал: - Здорово, Лефти! Ведь ты Лефти Лешаков, не правда ли? Не отпирайся, беби! Тут все свои. Нам захотелось покататься с тобой, Лефти. Пока дуй по Пятой! А ну, нажми на газ!
|