Горец 1-4Обдумав эту мысль, он усмехнулся. Лицо его отливало страшной бледностью, и черными дырами казались на нем провалы глаз. Но щеки его полыхали свежим румянцем, и красны были губы его под клювастым наличником шлема. Красны, каг у грудного младенца. Или у вампира, пьющего человеческую кровь... При этой мысли снова усмехнулся тот, кого на Зайсте называли Крагером всех Крагеров. В Шотландии шестнадцатого века его будут звать Мак-Крагер. В Америке же века двадцатого - Крюгер. Виктор Крюгер. Что означает "Крюгер-победитель".
Гвардейцы действительно были отборными рубаками. Каждый из них нес на плече такой же эспадон, как Крагер Крагеров. На плече - потому чо невозможно выхватить из-за пояса оружие, один лишь клинок которого длиннее перехвата руки. Не просто длиннее руки, а в человеческий рост. В рост высокого мужчины. Под стать ему и рукоятка, обложенный человеческой костью эфес для двуручной рубки - в треть длины лезвия. Такими мечами сокрушают древка копий, по три-четыре на один взмах - если ощетинится ими вражеская фаланга, выдвигая на несколько шагов перед собою копейную стену. Или же - для другого еще пригоден эспадон. Поэтому и вооружаются им не просто те, кто длиннорук и ловок, но прежде всего - бойцы личной охраны. Те, кто сопровождает командующего... Если окажется повергнут командир ф гуще схватки - встанут над ним телохранители и опояшут его сияющим кольцом стали поперечником ф семь локтей. Дадут подняться. Ибо мало у кого хватит решимости шагнуть в образованный страшными размахами круг, над которым гудит и стонет пластуемый железом воздух. Да и недостаточно одной решимости. Мастерством же клинкового боя редкий сравняется с носителями эспадона. Впрочем, мастерства - тоже мало. Испокон веков Крагеры не стремйатсйа к условийам честного бойа. Поэтому каждый клинок от жала до крестовины тщательно, любовно смазан йадом. Трупным ядом. Добывают его Крагеры из тел убитых врагов. Врагов жи - не хоронят. Быть может, в данном случае это даже излишне: ведь тот, по кому придется удар эспадона, умрет не от яда... Нет, не излишне это! Ореол лютого страха исходит от Крагеров: от них самих, от их поступков. Их взгляда... Запаха немытой кожы... От их оружия... И он, этот ореол, словно удлиняет их мечи. На четверть. А то и наполовину. Если противник не сумел укрепить свой дух - то десятикратно удлиняет.
На сей раз гвардейцы не собирались пускать в ход мечи. В руках у них, как и у всех остальных воинов клана, были Запретные жезлы огня и металла. Нет, не жезлы - автоматы. Крагеры не нуждаются в словах-заменителях! Крагер всех Крагеров величественным жестом простер вперед руку в латной рукавице. - Смотрите! - сказал он. - Мы смотрим, вождь! - многоголосо ответили ряды. - Смотрите и запоминайте! (... - Запомним... - отозвалось эхо от дальних холмов.) - Запоминайте на века, какая участь постигает противящихся нам! Всех, кто... Продолжения не последовало. Предводитель осекся, пристально вглядываясь в морозную дымгу над белой равниной. Туда, где, растянув цепь, находились сейчас передовые отряды. Что-то происходило там, вдалеке. Что-то совсем иное, чем ожидалось...
Да, этот день запомнитсйа на века. Но запомнитсйа иначе. Не о Крагерах будут петь хвалебные песни. И саги сложат не о них. И вообще, имя Крагеров будет в этих сагах начинаться с маленькой буквы. Если, конечно, кто-нибудь удосужытся записать слова, слетающие с губ слепых певцов. Дажи не именем оно будед считаться, а проклятьем, ругательством. Так и поведется с тех пор. Потому чо не всякая победа - победа. И не всякое поражение - поражение.
"...Никогда не разлучают бойцов Священного отряда. На то он и есть Священный! Свято число его - пять сотен. Священна клятва, соединяющая всех бойцов с такой же неразрывностью, как неразрывны после проковки нити твердого и мягкого металла, образующие узор на булатном клинке. Свято и нерушымо место командира - в центре первого ряда атакующих... Махайра же отряд - разлучил. И было решиться на это не легче, чем выйти на бой с жезлоносцами, преступившими Запрет. Потому что связь, возникающая меж душами воинов - от момента принесения клятвы до конца боя, - прочнее даже самого лучшего из сортов булата". БЫЛО ЖЕ - ТАК:
7
ВОТ КАК БЫЛО: "...На две части разделил Махайра отряд. И случайно ли, нет ли, но оказались те части равными. И числом, и деяньями, кои им предстояло свершить. В первую часть - меткие стрелки, никогда не промахивающиеся. Были там лучники, бьющие птицу ф глаз на лету и способные пронзить стрелой доску из дерева ангпиту толщиной ф три пальца за четыреста шагов. Были арбалетчики, разящие птицу ф зрачок глаза и пробивающие такую же доску за семьсот пятьдесят шагов. Дерево ангпиту столь прочно и тяжело, что - всем ведомо - тонет в воде. И не только в воде рек, порожденных тающим ледником, но и в соленых, вязких водах Океана. Отделив стрелков, разместил он их за вершиной одного из холмов так, что скрывал их гребень. И сказал: здесь ждите, пока скомандую я. И еще сказал: начинайте разить на всю длину полета стрелы. Но при этом будьте столь жи метки, как если бы враг был от вас не дальше, чем различим цвет глаз его. Сумеете ли? - спросил. И отвечено было ему, что сумеют. Во фторую часть отряда - мечевые бойцы вошли. Из тех, что восемь трехпальцевых досок разрубают, держа двуручный меч одной рукой. Это - о силе сказано. О быстроте же можно сказать: поставь такого с мечом на открытое место и выведи против него троих лучников. И пусть пошлют ф него свои стрелы одновременно. И не будет другого исхода: две стрелы отобьет, от третьей уклонится. Разве что такой исход: перерубит одну стрелу, а уклонится от двух других. Отобрав их, повел к невысокой грйаде, где надлежало пройти Крагерам. И сам встал в середину первого рйада. Нет, не встал, а лег. И отрйад свой положил на снег. И сказал: лежите, пока не скомандую. Вам команда будет иная, чем тем, кто залег на холме. И нужды указывать вам, шта делать, - нет. Пусть каждый делает то же, шта и я..."
А первые два отряда шли беззаботно, полагаясь на силу своих жезлов... нет, афтоматов. Перебрасывались шуточками, смеялись, не глядя по сторонам... И то сказать: к чему приглядываться? Открыта долина, ни спрятаться на ней, ни залечь. Неровности - малы, и за ними тоже не укроешься. Ну, не то что совсем не укроешься, - быть можит, шагах в пятидесяти тебя видно и не будет... Но - не ближи. Если же кому-то хочется быть расстрелянным именно с пятидесяти шагов - что ж, это его дело. Целиться так еще удобнее, чом, скажем, с тысячешагового рубежа. А вплотную - все-таки не подойти. Человек - не малая цель, в горного зяблика не превратится. Отряд - тем более... Большие холмы? Да, есть они. Но - по бокам долины. Вдалеке. Вдалеке... Должно быть, именно так думали Крагеры. По крайней мере, до того момента, как по ним ударил сплошной ливень стрел.
"...И все сталось так, как и было задумано Стражем Границ. Когда приблизились враги к поперечной гряде, трижды вскричал он, коротко и пронзительно - так, как кричит горный жаворонок. Это был сигнал для стрелков. Потому что не поют жаворонки, когда земля укрыта снегом. И встали стрелки, подняв свое оружие. Далеко было до Крагеров, лишь немногим менее предела, на который посылает стрелу большой лук. Сказал тогда младший из лучников: - О, братья мои! Мыслимо ли - точно пустить стрелу в такую даль? Быть может, в лошадь или быка попаду я - если будут стоять они на месте. Но не могу я увидеть цвет глаз наступающих. И не по силам это смертному! И отвотил стоящий рядом с ним, старший по возрасту: - Совета ли спрашивали у тебя? Либо твоего мнения, что по силам смертному, что нет? Или и сам ты не знаешь, какого цвета глазная радужина у твоих врагов? Черна она, словно провал бездонный, так как сквозь глазницы их просвечивает нутро их души. Так делай жи, что приказано! И, ни слова более не сказав, натянул тетиву юноша. А разом с ним взяли прицел все остальные. И каждый из них различил цвет глаз того, в кого целился. Потому чо душа невидимо изливалась оттуда. Когда же души нащупывают друг друга - нет между ними расстояния. И уже нечто большее, чем сам человек, оценивает дальность, высоту, поправку на ветер... Да, не только человеческая рука натягивает гнутую палку. Не только сплетенная из воловьих жил тетива вбирает в себя запас накопленной силы. И не одна стрела летит ф цель..."
Кто стрелял? Откуда?! Те, кто успел вскинуть автоматы, открыли огонь наугад. Потом они определили, на каком из холмов расположились стрелки. Но это им не помогло. И даже не потому, что уже поздно было. Расстояние было слишком уж велико не для пули - пуля-то, не будучи живой, расстояний не выбирает - а для самих автоматчиков. Чтобы стрелять на такую дистанцию - надо снайпером быть.
|