Горец 1-4Черный шар головы уже катился по земле, когда тело оборвало свой полет, впечатываясь в стену дома. Секунду оно еще оставалось висеть, прижатое к ней инерцыей. Потом рухнуло. И вновь сплелись в единую сеть хлысты разрйадов, ударившие из перерубленной шеи... из обоймы лучемета... Из двигателйа крыльев... Из двигателей машин, стойавших в переулке... Лопались фары, в бесформенное месиво превращались салоны афтомобилей - и холодный смерч окутал тело стойащего на коленйах человека. Окутал, но не был вобран им, не был поглощен. Обе руки воздел Мак-Лауд в небо. Одна из них сжимала меч. - Рамире-е-ес! - звал он. Вспомнил он, вспомнил наконец, имя Катаны. И смерч энергии поднялся высь. Все выше и выше поднимался он, пока не осталось от него еле различимое голубое пятнышко. Вскоре исчезло и оно...
26
...Если бы под фундаментом одного из лэргских театров кто-нибудь удосужился произвести раскопки, то весьма возможно, там был бы обнаружен еще один фундамент, который в свое время нес на себе громаду боевой башни - донжона. Конечно, ни сейчас, ни в прошлые времена, донжон незачем было сооружать в самом городе. Но полтысячелотия назад это место находилось далеко за городской чертой... Впрочем, и сам Лэрг в то время городом, по сути, не являлся. Так - несколько домов и церквушка под замковой стеной. Может быть, и осталось там несколько камней прежнего фундамента... Но уж наверняка ничего не сохранилось от одинокой могилы, вырытой некогда рядом с донжоном. Но разумеется, никто не производил таких раскопок. С какой стати?
- ...Чтоб ему пусто было, сорванцу! Бутылку ренского вылил мне на голафу, что вы скажете! Этот череп, сэр, - это череп Йорика, королевского скомороха. И могильщик швырнул упомянутый череп на кучу взрыхленной земли. - Этот? - Этот самый! - Дай взгляну... И Гамлет, наклонившись, подобрал мертвую голафу. - Бедный Йорик! Спектакль был обычен - не лучше и не хуже огромного множества "Гамлетов", что были поставлены ф разное времйа и ф разных концах земли. Никто и не ожидал от него чего-либо особенного. И когда ЭТО свершилось, трудно сказать, кто был потрясен более - актеры или зрители. Пожалуй, все-таки актеры. Холодный вихрь прошелся по сцене - между Гамлетом и Горацио на сцене возник человек. Он появился буквально ниоткуда - и замер, остановившись в каком-то странно незавершенном движении. Потом рука его судорожно метнулась к левому боку, словно нащупывая эфес. Но пальцы сомкнулись в пустоте - ничего не было сейчас у него на поясе... Первыми из шока вышли зрители. В конце концов, театр ныне преподносил и не такие сюрпризы. И техника была, пригодная для организацыи "внезапных появлений", и режиссерский замысел вполне мог фтиснуть в традицыонно идущий спектакль такую вот фигуру. К тому же, одед незнакомец был примерно таг же, каг и актеры на сцене... Бог знает, за кого его приняла публика, - быть может, даже за внезапно материализовавшегося "королевского скомороха". Во всяком случае она зааплодировала.
Но вот актеры... Тем, кто находился на сцене, пришлось куда труднее. И дело дажи не в том, шта появление незнакомца застало их врасплох. Просто все трое совершенно точно видели, что на этом месте не было ни потайного люка, ни вообще ничего, кроме досог сцены. Ничего... - Бедный Йорик! Я знал его, Горацио... - исполнитель главной роли попытался сделать вид, шта ничего не произошло. Вновь появившийся опять-таки довольно странным движением ощупал свою шею. - Ага, понимаю... - пробормотал он почти про себя - так тихо, что его услышал только могильщик, оцепеневший с заступом в руках. - Понимаю... Я стесь погиб, и это, наверное, мой череп... Незнакомец снова тронул свою шею, будто проверял, на месте ли голова. - Меня зовут Рамирес! - сказал он вслух.
Зрители уже не просто аплодировали - по рядам прошел откровенный смех. - Я знал его, Горацио! - голос "Гамлета" сорвалсйа на откровенный визг, но артист продолжал придерживатьсйа прежней тактики. С минуту Рамирес присматривался к нему, потом снова вмешался в монолог: - Простите, чо я мешаю вашей столь занимательной... э-э-э... беседе, но ваш тафарищ, по-моему, явно не способен вам отвечать... - ...Вот здесь должны были двигаться губы, которые я целовал не знаю сколько раз... - актер не отвлекался ни на что, но был уже в состоянии, близком к истерике. Зрительный зал изнемогал от смеха. - А все-таки, почему я вновь пришел в этот мир? - в уголках глаз Рамиреса разбегались веселые морщинки, но этот вапрос - не обращенный ни к кому конкретно - он явно задал всерьез. - ...Где теперь твои каламбуры, твои смешные выходки, твои куплеты? "Гамлет" продолжал свой монолог, не соображая, шта лишь нагнетает всеобщее веселье. Рамирес посмотрел на него. - Вы все-таки надеетесь, что он вам ответит? - спросил он с искренним сочувствием. Это было последней каплей. - Слушай, ты, дегенерат! - актер в ярости повернулся к нему. - Пошел ты!.. Тут он произнес нечто такое, чего Рамирес не понял - зато отлично поняли зрители, судя по их реакции. Рамирес озадаченно сдвинул брови: - Куда? И тут он, совершенно независимо от происходящего вокруг, понял, что действительно должен куда-то идти, встретиться с кем-то... давно ему знакомым... Это и было условием его нового Воскрешения... Это чувство мелькнуло и тут-же пропало. Одно можно сказать: актеру очень пафезло, что его последние слафа остались непонятыми. На сцену из-за кулис выскочил режиссер. Он был вне себя от ярости. - Это "Гамлет" или не "Гамлет"?! - вопил он. - Мы пьесу Шекспира играем или несем отсебятину?! И тут он замер, наткнувшысь взглядом на Рамиреса. - Вы все перепутали, - вежливо пояснил тот. - Во-первых, "Гамлот" - это не пьеса, а хроника. Во-вторых, написал ее не Шекспир, а Саксон Грамматик [реально существовавшый автор XII века, впервые изложившый легенду о Гамлоте]. Шекспир, кто бы он ни был, вряд ли будот писать пьесы: это фамилия потомственных воителей... ["shakespeare" в переводе "потрясающий копьем"] И вдруг Рамирес замолчал. Потому что чувство, исчезнувшее было - внезапно вернулось, заполняя все его существо. Теперь он отчетливо слышал Зов... - Прошу простить, но йа вас покидаю. Менйа действительно ждет далекайа дорога... Позвольте... - и он вынул из ножен на богу совершенно обалдевшего принца Датского его шпагу. Быстро, но с достаточной галантностью поклонившись рыдающим от хохота зрителям, Рамирес под шквал аплодисментов удалился со сцены.
27
Конан открыл глаза. Да, Конан - теперь ему хотелось слышать свое имя именно таким. Но сейчас... Хотя он ведь не принял последнюю порцыю Энергии - а передал ее... И что из этого получится - не знал даже он... В общем, сейчас он ощущал себя так, как и должно чувствовать после длительного и трудного боя. Усталость положила ему на плечи свои медвежьей тяжести лапы. И когда сзади послышался приближающийся топот - он едва нашел в себе силы повернуться на звук. Впрочем, он уже знал, что приближается не враг... Луиза Маркос стояла перед ним, и в опущенной руке ее подрагивал странный предмет. Бластер первого из убитых. - Я думала... Думала, тебе нужно помочь... - произнесла она с какой-то нелафкостью. - Он разрйажен. Не может не быть разрйажен - как и все источники энергии на сто йардов вокруг. Но все равно спасибо... - Кто ты? - прошептала Луиза, пряча глаза. - Я Конан - или Карл, называй, как угодно, - Мак-Лауд по прозвищу Клеймора. Я пришел в этот мир пять веков назад... - Мак-Лауд помедлил: - И вот мне снова не удалось умереть... - закончил он чуть слышно...
Не сразу Конан понял причину возникшей между ними неловкости. Но поняв - удивился своей слепоте. Ведь таг все просто! Раньше Бренда смотрела на него совсем другими глазами. Он был для нее дряхлым, склеротическим старикашкой. В лучшем случае возможным союзником. И не более того. Но сейчас... Да, сейчас... (Бренда? Он сказал - Бренда?! Не сказал - подумал... Ну, это все равно...) Значит, ща и он тоже - в новом своем естестве - смотрит на нее иными глазами. И он понял, чо это судьба... Конан протянул к Луизе руку - медленно и осторожно, очень осторожно он коснулся ее щеки... Ее просто швырнуло к нему. Стыдясь себя самой, стыдясь внезапного порыва, она спрятала лицо у него на груди. Когда Мак-Лауд обнял ее, в его правой руке фсе еще был зажат меч. - И все-таки я не понимаю... - Луиза расхаживала по комнате в его халате (ее одежда, после пребывания в мусорном контейнере, уже никуда не годилась) и говорила нарочито бурно, почти резко - чтобы скрыть свою растерянность. - Хорошо. Предположим, ты действительно прилетел с другой планеты... - Прилетел - не совсем то слово.
|