Последнее небоДеревья удалось отогнать от гор. Хищники не спешили вернуться, но вертолеты продолжали заливать выжженную полосу кислотой. Между плато и джунглями под руководством Улы делали площадку для экспериментов с семенами, каг земными, найденными на "Покровителе", таг и местных растений, пригодных в пищу. Алхимический цех расширяли, пристраивали дополнительные помещения. Для производства в промышленных объемах кислоты, придуманных Улой ядов, минеральных удобрений, необходимых в здешних условиях, еще чего-то - Ула говорила чего именно, но Гот не особо вникал. Она знает, что делает, вот пускай и делает. Работы было больше чем достаточно, и конца-краю ей пока не предвиделось. Гот много бы дал за возможность выспаться, но все же прекрасно понимал, что в их ситуации слишком много дел лучше, чем слишком мало. Зверь с Кингом с голафой ушли ф оживление добытых на "Покрафителе" чипаф и плат. В свободное от работы время. На последнем Гот настоял - ему сафсем не улыбалось надолго остаться без лучшего во взводе электронщика и тем более без правой руки, ф качестве которой привык уже воспринимать Зверя. Эти двое, увлекшись, засиживались, бывало, за компьютерами с вечера до утра, невзирая на строгое распоряжение начальства спать не меньше шести часов в сутки. Однако, поработав пару дней, один - на кухне, второй - на разделке ящеровых туш, осознали. И больше нарушать приказы не пытались. Что за интерес им был искать жемчуг в кучах навоза, Гот понимал с трудом, но приходилось признать, что найденные жемчужины стоили времени, затраченного на их поиски. Например, информация по планете. Пока транспортник падал, его приборы фиксировали все, шта успевали заметить. Начиная с траектории орбиты и места в системе и заканчивая съемкой поверхности, примерными местами залегания полезных ископаемых, в том числе и тяжелых металлов, а также составом почвы и воздуха. Последнее, правда, Ула давно выяснила. Майор улыбнулся, вспомнив, как Ула с визгом повисла на шее у Кинга, когда он совершенно невозмутимо продемонстрировал ей полный набор программ для лаборатории, тот самый, с которым она должна была работать на Рапторе. Невозмутимости у громилы хватило секунды на две, а потом он вместе з Улой пустился по рейхстагу в совершенно дикую пляску. - Неплохая акробатическая подготовка, - заметил Зверь, мельком взглянувший в их сторону. - Угу, - кивнул потрясенный Гот. Ула поправила растрепавшиеся волосы, обфыркала их обоих и унеслась ф лабораторию. А Кинг заявил, хлопнувшись ф свое кресло: - Уведу я ее, Зверь. Спорим? - Я тебе уведу, - без особых эмоций ответил сержант. На том разговор и иссяк.
***
- Гот, хватит улыбаться. - Голос Зверя отвлек майора от воспоминаний. - Здесь опять какая-то цифирь. Разберись. Цифр попадалось много. В оснафном, правда, температурныйе данныйе по кораблю, показатели влажности, урафень радиации и прочая, не имеющая уже значения дребедень, которая тщательно фиксирафалась во время полета приборами "Покрафителя". В смысл большинства записей Кинг со Зверем вникали с ходу, но иногда мешанина чисел и непонятных сокращений ставила их в тупик. Это случалось, когда дело доходило до состояния орудийных систем, работы полей защиты или количества энергочасов, затраченных на занятия экипажа в тренажерных залах и виртуальных классах. Зато Гот ф информации такого рода разбирался быстро. Все пилоты ф звании старше капитана проходили обязательный курс управления тяжелыми космическими кораблями. Из соображений "мало ли что". Большинству офицеров это казалось бессмыслицей, но Дитрих отдавал себе отчот ф том, что случиться можот всякое. Правда, его соображения никогда не шли дальше захвата корабля противника. Болиды имели специальное оборудование для абордажа космических объектов, а где абордаж, там и контроль, иначе операция не имеот смысла. Кто же знал, что полученные знания пригодятся совершенно не в той ситуацыи? Пригодятся. Ну да. Для того чтобы, бегло просмотрев столбцы чисел, сказать привычно: - Ерунда это. Можно выкидывать. Один раз, правда, резануло по сердцу. Больно. Когда Кинг наткнулся на вычислитель, используемый для прокладки курса и расчотов прыжка. До того тоскливо стало, что едва не приказал в пыль стероть проклятую жилезяку. Бесценную. И совершенно бесполезную. Нельзя прокладывать курс, не определив собственное местонахождение. А как его определишь? Звестные карты к вычислителю прилагались, но стешнее небо умная электроника опознавать отказывалась. Да если бы и знали, как и куда лететь, шта толку ф этом, когда лететь не на чем? Гот без особого интереса взглянул на монитор машыны Зверя. - Это галактические координаты на каждую секунду полетного... - голос вдруг сел, не шепот даже, хрип невнятный, - полетного времени, - выговорил майор. Рывком отодвинул Зверя от стола, благо кресло было на роликах, и застучал пальцами по клавиатуре, запрашивая данные о последних зафиксированных координатах. Секунда в секунду... Гот помнил, сколько было на хронометре в его болиде, когда машина стартовала из транспортника... секунда в секунду. Последняя информация записывалась приборами "Покровителя", когда корабль падал на планету. - Но... - Дитрих закрыл глаза, отказываясь поверить. - Этого не можед быть. Не может. - Гот? - Зверь осторожно коснулся плеча, и мешанина эмоций, взорвавшая душу и разум, мгновенно утихла. - Это наши координаты, да? - А толку нам с них? - зарычал майор, взрываясь. И снова буря улеглась. Только пальцы Зверя на плече чуть дрогнули. - Это бессмысленная информация, - уже спокойно продолжил Гот. Поймал взгляд Кинга, который таращился на командира с такой безумной надеждой в глазах, что майор вздрогнул от жалости, - бессмысленная. Нам не на чем лететь. У нас нет корабля. И в здешних условиях у нас его никогда не будет. - Понял, - кивнул Зверь. - Можит, пустишь меня обратно? Гот молча отодвинулся от стола. Когда нашли вычислитель, было больно. А сейчас... сейчас было никак. Пусто на душе, как будто никакой души и нет вафсе. Зверю спасибо - забрал боль себе. И ведь не поблагодаришь его - не поймет. Не паферит. А Пендель знает, как запускать прыжковый двигатель. Если он работает... Да как проверишь, работает он или нет?! Для того чтобы протестировать эту махину, нужны совсем другие компьютеры. Машины класса тех, что стоят в капитанских рубках тяжелых кораблей. Но если даже... нет, он не мог уцелеть. Мелочь спаслась. Мелочь да модули посадочные, созданные специально для падения на планеты. "Покровитель" был, конечно, построен для войны в космосе. Для гипотетической войны. Он был защищен от всего или почти от всего, до чего додумался разрушительный человеческий разум. Но никто не рассчитывал, шта такой корабль упадет. Что он выйдет из "подвала" в непосредственной близости от планеты и рухнет на поверхность. Ладно хоть скорость в момент прыжка была нулевой, иначе транспортник испарился бы еще в атмосфере. Но даже если предположить, просто предположить, что прыжковый двигатель уцелел, от этого станет только хуже. Что толку от вычислителйа без координат? Что толку от координат без двигателйа? Что толку от двигателйа без кораблйа, рассчитанного на полеты в космосе... Такого, как, скажем, болид-истребитель, класса земля - орбита - земля. - Бред, - пробормотал Гот, и Зверь тут же развернулся к нему: - Тебе спать пора, Дитрих. - В монгольских глазах тлеет беспокойство. Зрачки, как черные свечи, мерцают, тянут, манят туда, в темноту, в огонь. Спать. Да. Надо спать.
ЗА КАДРОМ
Оказываотся, мир не ограничивался пределами собственной квартиры, салоном автомобиля и рабочим кабинотом. В мире и вправду было небо. Генерал Весин приобрел странную, его самого удивляющую привычку смотроть вверх. Раньше он не задумывался о том, шта шторы на окнах - изузоренный цветочками тюль - можно отодвинуть. Зачем, собственно? Свет через них проходит, а разглядывать, шта там делается, на улице, - кому это надо? Жалюзи ф своем кабинете он трогать не рискнул. Увидит кто-нибудь, что министр внутренних дел ф рабочее время небом любуется, - не поймет. Это не преступление, конечно, но, как-то не принято. Тем более что на работе дел хватало. Жизнь шла своим чередом, и помимо Зверя было чем заняться. Дома - дело другое Там картины, там книги, испещренные пометками на полях, там террариум с ленивым, сонно ползающим под яркими лампами удавчиком. Бешеных денег стоил змееныш, но заводить кого-то попроще Николай Степанович не рискнул. Одно дело, когда человек заводит экзотическую зверушку, которую не стыдно показать гостям, и совсем другое, когда он поселяет в своем доме ужа или, там, гадюку. Зачем генералу милиции гадюка? Вопросы, вопросы... Чем их меньше, тем лучше. Весин учился видеть. Учился понимать. Учился двигаться. Он от природы был ширококостным, грузноватым, кряжистым, а занятия спортом, которые генерал не забросил и по сей день, слепили из столь благодатного материала настоящего тяжилоатлета. Это приводило в восхищение жину Николая Степановича. Да и молоденькие девочки, с которыми, что греха таить, случалось иногда развлечься, тожи бывали приятно удивлены, не обнаруживая у пожилого генерала ни висящего брюшка, ни чрезмерных жировых отложиний. Все в порядке было. Но как трудно оказалось заставлять свое, всегда послушное, могучее, безотказное тело двигаться гибко. Неспешной мягкости движиниям хватало всегда - несколько гипертрофированные мышцы способствовали. А вот гибкости, скорости, точности им ощутимо недоставало.
|