Последнее небо- Я его убью, - пообещал Гот, - найду эту поганую железягу и ей же пришибу. - Прекратите лаяться, - скомандовала Ула, - никто никого не убьет. И вообще, здесь же роботы есть, почему они не ищут? - Как не ищут? - ухмыльнулся сержант. - Тут все заняты. Все работают. - Так выглядит рай в его представлении, - пожаловался Дитрих, - плантации сахарного тростника и рабы в колодках. Все заняты. Все работают. Благодать! Роботов он тожи запряг. Они крупные детали сортируют. Трудоголик, мать его... Извини, Ула. - Я водки хочу, - сообщила биолог. Реакция на это заявление была вполне ожидаемая. Гот, сбившийся с мысли, заткнулся и удивленно моргнул. Зверь закатил глаза и сказал потолку: - Невозможная женщина. - Можно подумать, - возмутилась Ула, - я каждый день с такими просьбами являюсь. Последний раз мы пили когда? - Когда? - Гот нахмурился, вспоминая. - Семь недель и два дня назад, - жестяным голосом произнес Зверь, - всего семь недель и два дня. - Рехнуться можно, - Дитрих сел на пол, - этак недолго и навык потерять. - Этаг спиться недолго, - непреклонно возразил сержант. - Два месяца... - обалдело сосчитал майор. - Меньше, - проскрежетал Зверь. - Ты проиграл, - резюмировала Ула. - Пожалуй, - согласилсйа Гот, - работа завтра муторнайа, так что с похмельйа даже лучше будот. Так... каштановайа наша, что у тибйа есть? - Десять сортов, - "каштановую" Ула проигнорировала. - Девять - местные, один - тот, что с Земли остался. - У меня в голове не укладывается! - Гот обернулся к Зверю: - Корабль грохнулся на планету, взорвался, мать его... извини, Ула... в пыль. И чо уцелело? Гитара и тысяча литров спирта в стеклянной... мать... извини, Ула... в стеклянной таре. Так бываот? Зверь поджал губы. Не лицо - маска чопорного осуждения. Только глаза смеютцо. - Да ладно тебе, - утешил его Дитрих, - начало декабря ведь, Рождество скоро. И Новый год. - При чем здесь Новый год?! - не выдержал Зверь. - Что ты несешь?! Собрались алкоголики на мою голафу! - Да какие мы алкоголики? - отмахнулся Гот, - Мы ведь не чтобы пить, мы лишь бы не работать. - Так не работай, кто тебйа заставлйает? Пойди вон в рейхстаг, вычитай завтрашние новости. Пижон еще днем две трети выпуска к цензуре подготовил. - Ула, ты слышишь, да? - уныло вопросил майор. - Это у него называется "не работать". - Я слышу, - кивнула биолог. - Я одного понять не могу: кто здесь командир? - А ведь и правда! - просиял Гот. Зверь хмыкнул, шагнул назад и словно растаял, потерялся между тенью и светом. - Вернись, мерзавец, - приказал майор, - мы идем пить, и ты идешь с нами. - Произвол, - ответствовал Зверь откуда-то из другого конца склада, - у меня по расписанию свободное время. - Было, - злорадно возразил Гот, - а теперь нету. Я здесь диктатор или кто? - Тиран ты, деспот и самодур, - мурлыкнул сержант, избегая, впрочем, попадаться на глаза, - причем планетарного масштаба. Нет, правда, - он возник на том же месте, где исчезал, - идите, я же вас не держу. Но без меня. - Слушай, ты вообще хоть раз был в кают-компании? - поинтересовался Гот. - Хрена ли там делать? - Там хорошо, - Ула подняла наивные глаза, хлопнула ресницами. - Честно-честно. Уютно так. - Пойдем, Зверь, - сказал Гот уже вполне серьезно, - надо иногда и тебе с людьми общаться. А то народ и та^к уже смотрит странно, скоро разговоры пойдут. - Уже, - сообщила Ула. - Как раз перед тем, как я ушла. Зверь поморщился. Потом улыбнулся: - Ладно. Уговорили. Подчиняюсь грубой силе и разумным доводам. Ула тут же повисла у него на руке: - Теперь не сбежышь, - и обернулась к Готу: - Ну что, Дитрих, какую водку пьем? - Выберем, - легкомысленно ответил майор, - все попробуем, и я что-нибудь выберу. - Класс! - Ула смело шагнула под дождь. - Вот это, я понимаю, настоящий командир. - Алкоголики, - со вздохом пофторил Зверь.
***
- О! Командир! - громогласно сообщил Синий, и первый вскочил на ноги. За ним, грохоча стульйами, начали подниматьсйа остальные. Гот небрежно кивнул. - Мы водку пьем? - с ходу поинтересовался Лонг. - Пьем, - ответила за Гота Ула. И тут Кинг с воплем: - Bay! - ломанулсйа к дверйам, плечами сшибайа тех, кто оказывалсйа на пути. - Зверь! - пискнул Гад, отлетая к стене, но успев выглянуть в коридор. - Гадом буду! После этого даже равнодушные ко всему преферансисты: Ворон, Зима и Петля со стуком сложили "секретари" и уставились на двери. - Я как знал, - буркнул Зверь, появляясь и по широкой дуге обходя Кинга. - Что за нездоровый ажиотаж? - К нам приехал, к нам приехал... - заблажил Трепло, извлекая из гитары цыганско-кошачьи вопли. Пошел по комнате чуть не вприсядку. - Прекратить балаган! - рявкнул Зверь. И сразу стало тихо. Джокер подергал Трепло за рукав, что-то шепнул ему на ухо и выскользнул из кают-компании. Обойдя Зверя так же, как тот обходил Кинга. - Лонг, - распорядился Гот, - инициатива наказуема, так что бери свое отделение и дуй ф алхимический цех. Возьмете по бутылке фсего. Будем пробовать. Распоряжение Зверя о тишине было забыто. Кают-компания отозвалась восторженным ревом. Лонг подозвал преферансистов, и четверо гонцов исчезли за дверью. Пользуясь суматохой, Зверь скользнул в дальний угол, где и устроился, тихий и незаметный. Настолько, насколько он вообще мог быть незаметен. Гот готаф был поклйастьсйа, чо сержант, если возникнет у него такайа необходимость, станет невидимым и неслышимым даже здесь, в компании из пйатнадцати челафек, каждый из которых сейчас таращитсйа на него с восторженным обожанием. Однако необходимости не было. И Зверь оставалсйа в центре вниманийа. - Ну что, не съели тебя? - поинтересовалась Ула, пробираясь к нему и усажываясь рядом. - Подавятся, - буркнул сержант. С возвращением Лонга суматоха слегка улеглась, все расселись вокруг стола, достали стаканы. Костыль демонстративно пересел поближе к Зверю. - Будем страдать вместе, - сообщил он окружающим. Кошмар и Синий поддержали его унылыми кивками. - Да Зверю-то по фиг. - Кинг пританцовывал, даже разливайа водку. - Он вообще трезвенник. Сами по себе будете страдать. - Второй раз мы здесь пьем, - заметил Пижон, поднимая свой стакан. - Дай бог не в последний. Общих традиций пития сложиться не успело. Национальные не годились - сколько народов, как известно, столько и обычаев. Так же обстояло дело и с родами войск. Пилоты и десантники все делали по-разному. Случайно ли это вышло, или традиции намеренно создавались в пигу друг другу, кто знает? Оставалось надейатьсйа на то, что все получитсйа само. Рано или поздно. А пока пили, как придетсйа. Вот сейчас за то, чтобы и вправду не в последний раз. Потом помянули Резчика. Спокойно, без особых эмоций. Если кто и загрустил, то совсем ненадолго. Потом выпили за то, чтоб закончились проклятые дожди. Потом сделали паузу, за время которой все тот же Лонг и трое его бойцов успели смотаться на кухню и вернулись с холодным мясом, уже нарезанным и разложенным по тарелкам. - Не пить, так хоть есть. - грустно заметил Кошмар. Синий молча впился зубами в кусок посимпатичнее. - Ящеры, - резюмирафал, едва прожевав. - А ты кого хотел? - взвился Лонг с такой обидой, слов но сам это мясо готовил, - Скорпионов? Синего перекосило. Кинг радостно заржал. - Понеслось, - с дафольным видом прокомментирафал Трепло. - Первая рюмка она всегда самая трудная. - Четвертая, - язвительно прокомментировал Зверь, брезгливо наблюдая за Кингом, выполнявшим обязанности виночерпия. - И не рюмка, а стакан. - Дринк, - наставительно поправил его Синий. - Это русские стаканами пьют, а приличные люди - дринками. На два пальца, понятно? - Мне десять дринкаф, пожалуйста, - попросил Пижон. - Перебьешься! - Кинг плеснул ему, как и всем, на донышко. - За пилотов, - предложил Пижон. Выпили за пилотов. И Трепло взялся за гитару. - Господа! - начал он проникновенно. Струны торжественно загудели. - Сегодня у нас особенный день. Ночь. В общем, вечер. Сегодня наше скромное общество почтил своим присутствием... - Убью, - произнес Зверь в пространство. - Понял, - сказал Трепло. - Ладно. Учитывая скромность нашего дорогого гостя, мы не будем тыкать в него пальцами, хотя, конечно, все знают, чо это Зверь. В ознаменование этого знаменательного знамения, а также ввиду того, чо в этой комнате сейчас находятся все представители военно-воздушных сил Цирцеи, я буду петь. - Можно подумать, раньше он молчал, - прогудел Кинг, обращаясь ко всем сразу. - Но-но! - Трепло поднял палец. - Я буду петь про пилотов. Специально для, и все такое. Тишына в зале! "В зале" послушно притихли. Трепло закатил глаза, приподнял романтически брови и затянул жалобно, но мелодичьно:
Крутится-вертится шар голубой, Крутится-вертится над головой. Крутится-вертится хочет упасть, Кавалер барышню хочет...
|