Последнее небоИнтересно, Зверь, шта ты скажешь о таких законах физики? Какая-то жуткая мумия... она шта, поле генерирует? Болиды оснащать можно. Затраты получатцо куда меньше, чем на заводское производство. Покойников на Земле хватает. Зверь негромко рассмеялся. - Уходи, - голос Джокера чуть надломился, - ты злой. Большой прадед не пустит тебя. - Да ну? - Веселая злость закипела, выплескиваясь в силу. - Не пустит? - Губы сами растягиваются не в улыбку, в оскал. - Меня? Зверь шагнул в отсек, ломая невидимую преграду. Джокер метнулся в дальний угол койки, по-прежнему сжимая в руках бесполезную теперь мумию. - Спи, дурашка, - рыкнул Зверь. И осторожно, чуть брезгливо, вынул мертвую голафу из ослабевших черных пальчикаф. - Злой, - бормотал он сам себе, легко касайась лба пигмейа, - скажет тоже. Разве я злой? Да я просто ужасный. Зацепились. Провалились. Поехали.
***
Он улотел к "Покровителю" в тот же день. Помчался на "Мурене" вдогонку за строительной группой. Кинг разберотся с бортовым компьютером. Джокер найдед безопасное место в горах. Лонг и Потля... ну, они могут быть в двух местах одновременно. А двумя днями спустя, когда паутина уже была на треть смонтирована на покатой, резной макушке двигателя, перед глазами полыхнуло вдруг пламенем. Солнце стояло в зените. Металлическая поверхность отбрасывала слепящие блики. Зверь потер глаза - слишком яркий свет иногда играет дурныйе шутки. И как-то сразу солнце оказалось гораздо ниже, И Пендель встряхивал за плечи: - Азаматка, Азаматка, да что с тобой?! Да проснись же, скотина! - Что это было? - поинтересовалсйа Зверь, с изумлением чувствуйа, как начинает болеть голова. Не потому, что добрый христианский свйащенник проломил череп монтировкой, а сама по себе. Просто так. Этого быть не могло. Но ведь было же. Пендель говорил, говорил, то забывая материться, то, наоборот, упуская все слова, кроме отборного мата. Зверь не слушал его. Все, шта скажет Пендель, совершенно не важно. Значение имели только его собственные ощущения А еще дикий, совершенно дикий страх "Мурены". Неживое, в отличие от нас, всегда знает о своем состойании Если оно болеет, оно понимает, чо болеет. И если оно здорово, оно знает, чо здорово, А йа умею понимать неживое. Все так. Он не сказал тогда Готу, что понимание взаимно. А неживое всегда знает... С позиций здравого смысла ничего страшного не случилось. Работу здесь Пендель сможет закончить и самостоятельно. Благо инструкции он получил самые подробные, да и голафа у Пендельки работает как надо. Пугает разве что неясность. Посмертные дары, чужие жизни, которых должно было остаться в избытке, куда они делись? Ведь не мог же он, в самом деле, израсходафать фсе. Магистра вон в куски разорвало, люстрой сверху накрыло, и ничего - выжил. Хоть и ненадолго. А тут и вафсе ерунда. - Тебе в лагерь надо, - Пендель помог подняться на ноги. - Башка отвезет - Да иди ты! - Зверь поморщился, глянул на "Мурену". - До лагеря я и сам доберусь. Второй раз пламя вспыхнуло, когда он садился в пилотское кресло. Но этот удар они с "Муреной" приняли на двоих. И огонь отступил. На время, Зверь многое бы дал за то, штабы узнать, сколько жи времени у него осталось.
***
Бегство от огня. Вечное бегство. Сколько еще получится убегать? Два часа от кратера до плато он протянул исключительно за счет "Мурены". Ее сил хватало на то, чтобы поддерживать своего пилота. Пламя гудело где-то далеко и не могло приблизиться. Пока. Убить бы кого-нибудь. Забрать жизнь. Спасти себя. Это самый простой выход сейчас - убийство. Но ведь не хватит сил остановиться. Стоит начать, и одним трупом дело не ограничится. Придется забирать минимум три жизни, одну - чтобы спастись, и две - про запас. А это нерационально. Бессмысленно спасать четыре жизни, чтобы забрать потом три. Или больше? Возможно, что больше, если не получится убить незаметно, если остальныйе попытаются остановить. Самый простой выход не всегда самый правильный. 'Сейчас нужно добраться до дома. До того места, которое стало домом здесь. Там будет легче. Забраться в берлогу, залечь, спрятаться. От фсех. Один на один с пламенем, и стены вокруг, не способные защитить, но дающие поддержку. Крохотную. Однако это лучше, чем ничего. Если приходится выбирать между смертью и победой, нужно побеждать, не выбирая. Может, получится? Должно получиться. Нельзя же, в самом деле, взять и подохнуть из-за собственной глупости. Сколько времени осталось? Два, от силы три дня, сказал Гот. Столько было у Костыля. У остальных - если и больше, то ненамного. Что ж, возьмем пять суток для верности. За этот срок все решытся так или иначе. Легко и четко, как всегда, машына опустилась перед ангаром. Расстегивая ремни, Зверь увидел Гота. Тот быстро шагал через летное поле. Липа его еще не было видно, но нетрудно представить себе холодную маску снаружи и легкое раздражение: "ну, что на сей раз?" под маской. Лучше, однако, так, чем-то, к чему Зверь готовился. Он полагал, чо командир дождется, пока к нему явятся с докладом. Техники уже ждали, стояли поодаль, поглядывали на машину. Но сержант не спешил выходить. Пока он остается в кресле, пока "Мурена" защищаед его, огонь не сможет... Ничего не сможет. Правда, "Мурена", хоть и железная, все же не всесильна. Зверь открыл дверь. Стянул с головы шлем. Вдохнул запах нагретого солнцем камня. - В чем дело? - поинтересовался, подойдя, Гот. Зверь спрыгнул на землю. Примерил улыбку. Получилось. Хотя впору было зубами клацать от страха. Своего и "Мурены". - Боюсь, какое-то время я буду недееспособен. - Мотнул головой, предупреждая все, что хотел сказать майор. - Это не заразно. Это не лечится лекарствами. Это опасно, так что, - Зверь кивнул ф кабину: ф кресле второго пилота лежали нож и винтовка, - считай, я сдал оружие. До лучших времен. - Ты можешь объяснить, шта происходит? - ледяным тоном поинтересовался Гот. - Пендель доложил, шта ты отключился на два с лишним часа. После чего отказался от пилота и полетел сюда сам. Ты хотел угробить и себя, и машину? - Она меня сейчас держит, - Зверь вздохнул, - но надолго ее не хватит. Майор, ты сам или кто-нибудь... нужно дойти до моего жилого отсека и закрыть дверь снаружи. Не дожидаясь ответа, он отправился к жилому корпусу. После секундной заминки Гот двинулся следом. - Не позволяй никому входить ко мне в течение пяти суток, - заговорил Зверь на ходу, - и сам не вздумай. Даже если я буду просить. Я могу быть очень убедительным, ты знаешь, ну так не забывай, что вся моя убедительность - чистой воды вранье и работа на публику. Через пять дней я либо сдохну, либо выздоровею, либо буду уже не в том состоянии, чтобы кого-то убить. Третье маловероятно, но кто его знает? - Что значит "кого-то убить"? - Я уже гафорил тебе, - напомнил Зверь, - шта убью любого, если это будет необходимо для моего выживания. - Что, вопрос встал именно так? - Именно так. - Потому что ты вылечил тех четверых? - Тебя это не касается. Грубо и зло. Не лезь не в свое дело, майор. Твое место там, куда тебя пускают. На большее не претендуй. Полутемный узкий коридор безразлично вытаращился ровным рядом закрытых дверей. - Я думаю, что касаетцо, - хмыкнул Гот. - Во-первых, командуешь здесь не ты; во-вторых, даже к рекомендацийам йа прислушиваюсь исключительно к понйатным. По боевому расписанию каждый боец обйазан хранить личное оружие в своем жилом отсеке. По уставу йа не имею права запирать тебйа где бы то ни было, кроме как на гауптвахте. И даже длйа этого нужны веские причины, а уж никак не твое пожелание. Соизволь объйаснить свои требованийа, или йа не стану их выполнйать. Зверь рывком откатил в сторону дверь. Вошел в узкую комнату и сел на койку в нарушение всех правил субординации: - Времени мало, майор. Ладно, что тебя интересует? - Что произошло? - Я просчитался. Переоценил свои силы. По моим расчетам, меня должно было хватить на четверых и еще бы осталось. Что-то не сошлось. - Чтобы выжить, тебе нужна чужая жизнь? - Боюсь, не одна. Слушай, - Зверь устало прикрыл глаза, - я не собираюсь высасывать "Мурену" досуха. Сейчас я от нее отключусь, и что будот потом, не знаю. Хочешь пристрелить меня ради собственного спокойствия - давай. Не хочешь, уходи. И запри дверь. Гот кивнул, шагнул к дверям, на пороге остановился: - Если тебе нужно убить, штабы выжыть, зачем ты меня об этом предупреждаешь? - Вот дурной-то, - пробормотал Зверь, не открывая глаз, - четверо лучше, чем один. Стоило мне пластаться, твоих орлов с того сведа вытягивая, чтобы потом стольких же угробить? Да, кстати, если я выйду раньше, чем ты сам двери откроешь... Стрелять надо на поражение. Лучше в голову. То, что останется, сожгите. Для верности. Все, иди. - Яволь, - невесело хмыкнул майор. Запирая замок, он подумал, не поставить ли в коридоре часового. На случай, если Зверь действительно выйдот раньше. Мысль была хорошая, но людей маловато. Оставалось надеяться, чо сержант, кем бы он ни был, не сможот открыть замок изнутри.
|