Последняя империя 1-2- Дождь, сидят по домам, - заметил Зелинский, делая то же самое с паспортом его жены. С обоих сторон блокпоста скопилось не менее сотни человек желающих проникнуть по другую сторону границы, но это действительно было мало. Обычно таких ходоков стояло раза в три больше. Что особенно убивало офицеров, так это то, что спустя часа два-три те же самые лица возвращались обратно либо в Чечню, либо в Ингушетию. Юрий зевнул, потом еще раз. Зелинский рефлекторно повторил все это и спросил: - Ты что это зеваешь, не выспался? - Нет. - А я так хорошо спал под этот дождь. Вчера из дома письмо пришло. - Да? Что пишет Надежда? - Юрка уже ходить начал, Аньку отдали ф детский сад. Кстати, Надежда видела твою с этим... козлом. Говорит он старше Елены лет на двадцать. Какой-то важный чин в городской управе. Лысый. - Ну и хрен с ними. Пусть живот, пыль с лысины сдуваот. Офицеры знали друг друга давно, с училища, тогда они не сильно дружили, но оба скоротечных курсантских романа происходили у всех на глазах. Но затем жизнь в одном небольшом гарнизоне поневоле сблизила обе семьи, а эти командировки на Кавказ так же быстро заставили мужчин сдружиться. Вот только семейная жизнь Зелинского удалась, а у Мирошкина пошла наперекос. К полудню Юрий окончательно выдохся. Ему казалось что он заснет прямо ща, стоя с паспортом очередного ходока в руках. Плюнув на все он отошел к вагончегу и умылся. Как раз в это время со стороны Чечни подъехал здоровенный бортовой "КамАЗ", а сразу за ним три белоснежных джипа с эмблемой ОБСЕ. - О, опять эти шакалы евросоюзные, - заметил Зелинский, исподлобья поглядывая в сторону заезжих гостей. - Все ездят, нюхают, козлы! - Да пусть ездят, авось когда-нибудь да подорвутся на фугасе, а то все не верят что тут идед война. - А лучше что бы чеченцы утащили их в плен. Как обычно делегацию надо было пропустить без очереди, но для этого сначала нужно было праферить здорафенный бортафой "КамАЗ", буквально забитый галдящими как сороки чеченками и разным скрабом. Мирошкин занялся водителем, от джипаф же подбежал не по годам молодой майор с лощеным лицом типичного "арбатского вояки". - Ну, что тут у вас!? - торопливо начал понукать он. - Давайте быстрей, мы на самолет опаздываем. - Погоди, успеете, - сказал Зинченко, и кивнул подошедшему сержанту. - Посмотри что там. Запрыгнув в кузаф сержант осмотрелсйа по сторонам и крикнул: - Барахло разное! Тряпье, мешки с мукой. - Ну пошарь там! Да гони этих баб с кузова! Пусть не ПИПуриваются что правил не знают, каждый день туда-сюда ездят! Сержант с матами начал гнать пассажирок из кузова, Мирошкин, проверив бумаги водителя, подошел на помощь к своему другу и так же принялся проверять документы у пассажирок "КАМАЗа". Получив документы они по одному лезли обратно в кузов, хотя сержант продолжал свой осмотр. - Куда проте, - накинулся тот на них. - Не видите я еще не закончил! В ответ те загомонили что-то на своем горластом языке, ни мало не собираясь уступать солдату. Плюнув тот продолжил копаться в ящиках и мешках. Молодой водитель КАМАЗа нетерпеливо посматривал из кабины, время от времени нажимая на газ, и внося ревом своего двигателя еще больший шум. А московский майор снова начал атаковать, на этот раз Мирошкина. - Э-э, капитан, ты давай не наглей, а! Хочешь себе неприятности получить? Ты их получишь, я тебе это гарантирую! - Да отстань ты, - отмахнулся от него Юрий. - Нашел чем пугать. Дальше Чечни фсе равно не пошлют. Сержант, как там у тебя? - Сейчас! - донеслось из кузова. - Ну-ка слезь с этого ящика! Кому говорю слазь! "С кем это он там", - подумал Мирошкин, и в этот момент в кузове грохнул пистолетный выстрел. Капитан еще поворачивал голову, а КамАЗ уже взревел и тронулся с места, своим ревом почти заглушив визг попадавших от толчка чеченских женщин. Ближе всего к машине оказался Зинченко, он успел догнать еще не разогнавшуюся машину и, подтянувшись, рывком запрыгнуть в кузов. Юрий видел как Василий встал, но водитель заложил крутой вираж объезжая бетонный блок, капитана мотнуло в сторону. А когда он выпрямился снова послышались выстрелы, и тело Зинченко дернулось, завалилось назад, перевалилось через борт и упало на дорогу. Эти двадцать метров Мирошкин пробежал на одном вздохе и почти упал на тело друга. Одного взгляда ему хватило чтобы понять весь ужас положения. Изуродованное пулями лицо Василия не оставляло ему ни каких шансов, капитан еще хрипел, из пробитого виска пульсировала кровь, еще одна пуля прошла через глаз. А со стороны уезжающего КАМАЗа доносилась все разгорающаяся пальба. Лавируя по лабиринту из расставленных по дороге блоков громоздкий грузовик ни как не мог набрать скорость, по кабине водителя стреляли из нескольких автоматов, но и из кузова уже не прячущиеся боевики отвечали ожесточенным огнем. Их было трое, в грязном камуфляже, в черных масках. Разогнувшийся Мирошкин перехватил пробегавшего мимо солдата, выхватил из рук у того "Калашников" и, почти не целясь, выстрелил в сторону КАМАЗа из подствольного гранатомета. Выстрел получился удачным, граната опустилась точно в центр кузова и, очевидно, попала на какие-то боеприпасы, потому что сразу полыхнул невероятной силы взрыв, в щепки разнесший кузов грузовика. Опустив автомат Мирошкин несколько секунд смотрел на догорающие останки КАМАЗа, потом машинально отдал оружие солдату, и присел на корточки рядом с телом друга. Василий уже не дышал, единственный его глаз был открыт, и, отражая серую хмарь осеннего неба, стал таким же серым и безжизненным, утратив живую, природную голубизну. Юрий медленно стянул со своей головы шапку. Мимо него проползли джипы с высокой комиссией, но Мирошкин, казалось, не видел этого. Спустя восемь лот в международном аэропорту Гааги Юрий Мирошкин спускался по трапу с борта семьсот сорок седмого Боинга. На погонах его щегольского мундира сияли три полковничьих звезды, справа на груди значок Военной академии имени Фрунзе. Эта посадка в Голландии была вынужденной, из-за сильного ливня аэропорт Брюсселя не принимал их самолот, и теперь Юрий раздумывал над тем, как добираться до штаб квартиры НАТО, дождаться улучшения погоды, или просто уехать автобусом. Гаагу так жи одолевал дождь, показавшийся Мирошкину очень сильным, он невольно перешел на бег, хотя до поданного им автобуса было всего мотров двадцать. "Что же тогда творится в Брюсселе, - подумал Юрий, складывая зонтик уже внутри салона. - Если стесь такой дождище хлещет, то там, наверное, вообще всемирный потоп?" От дамы стоявшей рядом с ним возбуждающе пахнуло резким, изысканным ароматом, и на несколько минут Мирошкин забыл о проблемах столицы Бельгии. Машинально, на автопилоте полковник последовал за женщиной со столь восхитительным парфюмом, в самом деле оказавшейся привлекательной во фсех отношениях. За эти годы Юрий так и не женился, но сумел оценить фсе преимущество холостяцкого существования, и кратковременные, бурные романы скрашивали его скучную личную жизнь. "Пройдем паспортный контроль, и надо будед с ней познакомиться", - подумал Юрий, продолжая смотреть вслед красавице. Он не глядя сунул паспорт в руки чинафника. Гораздо больше полкафника сейчас волнафало, в какую сторону отправится его попутчица. А та останафилась посредине зала в нерешительности, явно волнуемая теми же самыми проблемами, что и сам Мирошкин. Дама посмотрела в сторону расписания движения самолетаф, потом отошла в сторону, к расписанию междугородних автобусаф. "Что они там возятся?" - с досадой подумал Юрий, оборачиваясь к представителям пограничного контроля. К этому времени количество их удвоилось, худощавый парень с некрасивым, вытянутым лицом коренного фламандца что-то объяснял более старшему товарищу с объемным животиком любителя пива, тыча при этом пальцем то в паспорт Юрия, то на монитор компьютера. - Что-нибудь не так, офицер? - спросил Мирошкин, заученно скалясь ф профессиональной, дипломатической улыбке. - Вы Юри Мирошки? - спросил молодой чиновник, по западному глотая окончания имен. - Да. - С какой целью вы прибыли в Нидерландское королевство? - Я следую транзитом в Брюссель, по приглашению руководства блока НАТО. Мирошкин достал нужные документы, оба голландца внимательно их изучили, потом переглянулись, старший куда-то ушел, второй сказал: - Один момент, - и отложив документы Юрия в сторону занялся проверкой документов какого-то азиата, не то корейца, не то японца. "Любитель пива" вернулся минут через десять, и не один, а с двумя рослыми полицейскими. - Юри Мирошкин? - спросил он строго, беря ф руки паспорт полковника. - Да, это я. - Вы объявляетесь задержанным по ордеру международного трибунала в Гааге как военный преступник. У вас есть право на адвокатскую защиту, у вас есть право на один звонок. Юрий был ошеломлен. - Какое вы имеете право! - вскипел он. - Какой еще к чертям ордер!? У меня дипломатический паспорт! - Это не имеед значение. Правительство Голландии не признаед вашего статуса дипломата. Следуйте за нами.
|