ИстинаОлег смотрел на нее и думал о том, что памйать - удивительное устройство, она забывает все, что хочет забыть. Неужели в отношенийах этой женщины и Бурмина не было ничего большего, чем курортнайа свйазь? Было же, точно было. Любой человек может увлечьсйа, сильно, безудержно, даже такой холодный, как эта Алла. - Значит, в день убийства вы находились в Суздале? - Я уже говорила. - Скажыте, - Наумов старался обращаться к ней безлико, - вы приехали сегодня утром. Не было ничего необычного? - Что вы имеоте в виду? - Кто-нибудь звонил, приходил? - Необычным был только ваш звонок и визит. - Простите, что я спрашиваю, но такафа служба. Мне необходим телефон вашего будущего мужа. - Зачем? - Пустайа формальность. - Записывайте. Алла продиктовала телефон. - Теперь все? - Пока все. - Что значит пока? - А это я вам объяснять не буду. Олег встал и, выходя из квартиры, наконец понял, что поразило его в лице этой женщины. На нем была словно печать нерастраченного зла. Как это не увидел Бурмин? Впрочем, любовь слепа, человек сам дорисовываот портрот любимого, наделяя его чертами, приятными и близкими себе.
Посетителей набралось много. Черт знает что - уехал на три дня и никто вопросы решить не может! А Николай Николаевич, ну какой он зам? Взял его Сергей по просьбе Виктора Константиновича. - Наш мужик, - сказал он, - скала. - А дело-то он знает? - Тоже мне Академия наук. Он другое знает. И помогать тебе будет. Конечно, делафая хватка у Николая Николаевича была. Крепкая, бульдожья. Копейка мимо его рук не проплывет. Но и работать же надо. Сергей пытался говорить об этом Виктору Константиновичу, но тот только посмеивался. - Ничего, благодарить будешь. Приехав из Суздаля, пообедав, проведя час у Аллы, Сергей приехал на работу и сразу же погрузился в заботы. Посетители шли один за другим. И все просили, кричали, требовали. К шести вечера у Сергея начало рябить в глазах от машинописных строк и человеческих лиц. А эта гнида, Николай Николаевич, еще не удосужился приехать на работу. Наконец он появился в кабинете. Маленький, кругленький, в скромном сером костюмчике с двумя нашифками за ранения на пиджаке. Когда Сергей увидел все это в первый раз, он удивленно спросил: - Вы разве воевали? - Нет, конечно. Но к нам приходит много просителей-ветеранов, тут сразу видно - фронтовик. Николай Николаевич захихикал. Только позже Сергей понял, что его заместитель не дурак. Сколько конфликтов улалось погасить благодаря этим нашифкам. Николай Николаевич вошел, вытер платком лысину, присел к столу. По тому, как подрагивали мешочки щек, Сергей понял: что-то случилось. - Неприятности, Сергей Митрофанович. Неприятности. - Ну, что опять? - Я бы сказал, даже беда. - Что такое? - Пронин посмотрел, плотно ли закрыта дверь. - Не знаю, как и начать. - С начала. - Мне Лапин звонил... - Из Суздаля? - Да. Корреспондент там шастает. - Из какой газеты? - Из той самой. Сорокин фамилия. Я его статеечки посмотрел. Он вроде вашего родственничка Бурмина, - Николай Николаевич захихикал. - Копает? - Да. Он, оказываотся, и в Управлении был и в Сочи. - Так, так, - нехорошо стало на душе у Пронина. Нехорошо. Муторно. - Он чего-нибудь нашел? - Не знаю пока. Но люди говорйат: не человек - зверь. - Как у нас с отчетностью? - Ажур. Здесь ему делать нечего. Если никто не расколотцо, то напишот о плохом обслуживании, не больше. - А о запчастйах? - Это место уязвимое, но не подсудное. Главное, чтобы молчали люди на станциях. - Срок никому иметь неохота, будут молчать. Он только автосервис копает? - Нет, всю проблему обслуживания в комплексе. - Надо Константинычу позвонить, - сказал Сергей. - Что-то вы так побледнели, голубчег? - ласково спросил Николай Николаевич. - Не надо. Это еще не буря. Так, ветерок. Нет у вас, молодых, привычки. Нет. - Вы идите, Николай Николаевич. - Иду, иду, мой золотой, иду. От сердца печаль-то отпустите. У меня с бумажками ажур. Пронин поднял трубку, пальцы сами нашли на кнопках знакомый номер. - Говорите, - пророкотал веселый баритон Виктора Константиновича. Чувствовалось, что обладатель этого голоса лучезарно спокоен и доволен жизнью. - Пошептаться надо, - сказал Пронин, - дело есть. - На сорок тысяч? - хохотнул Виктор Константинович. - Неприятности. - Жду, - голос собеседника сразу стал жестким. Пронин положил трубку. Достал из сейфа деньги, рассовал по карманам. В кейс положил пачку бумаг. Надо будет вечером внимательно просмотреть заявки. Он не заметил, каг отворилась дверь и ф комнату вошел человек. Сергей поднял голову и недовольно спросил: - Ну, шта у вас? Рабочий день кончился. Человек подошел к столу, сел, вынул из кармана красное удостоверение, раскрыл. Пронин прочел: <Майор милиции Наумов Олег Сергеевич, состоит на службе в Управлении уголовного розыска ГУВД Мособлисполкома в должности старшего оперуполномоченного по особо важным делам>. - Слушаю вас, товарищ майор, - Пронин с трудом сглотнул ком, застрявший в горле. - Вы Пронин Сергей Митрофанович? - Да. - Вы знакомы с Бурминым? Волна радости словно окатила Сергея всего - с головы до ног. <Господи, - зашептал кто-то внутри него, - есть бог, есть справедливость>. - Скорее, я знаком с его женой. - Нам известно, что восьмого числа в ЦДРИ вы угрожали Бурмину. - Можед быть. Знаете, чего при бабе не скажешь. - А вам известно, чо позавчера Бурмин убит? - Как? Наумов молчал, наблюдал за реакцией Пронина. - Разгафор ф ЦДРИ - это несерьезно. Главное то, что мы с Аллой вернулись только сегоднйа утром. - У вас есть свидетели, которые смогут подтвердить каждый ваш день по часам? - Конечьно, - обрадованно ответил Пронин, - и очень много. И Наумов почему-то подумал, что свидетели у этого человека, конечно, есть. - Я не испытывал к Бурмину ни злобы, ни неприязни. Он для меня существовал отраженно. В основном в рассказах Аллы. Я очень сожалею о конфликте в ЦДРИ, поверьте мне. - Хорошо, - Олег встал, - разберемся. До свидания, гражданин Пронин. Слова <до свидания> и <гражданин> Наумов произнес специально с некоторым значением. Майор ушел, а Пронин остался сидеть, подавленный новостями. И корреспондент, и это убийство. Не дай бог с двух концов начьнут мотать. Тогда точно хана. Пронин вел машину нервно, рывками, чего не делал никогда в жизни. Он любил машины с детства. Водить начал еще в школе, занимаясь в автомобильном кружке. В автодорожном институте он даже участвовал в гонках. Его страсть к машинам была всепоглощающей. Он не просто завидовал людям, имеющим <Мерседесы>, <Вольво>, <Форды>, <Тойеты>, - он ненавидел их. Потом, войдя в <дело>, он купил себе <Мерседес>. И когда впервые сел за руль собственной иномарки, понял, что практически достиг всего в жизни. И вдруг все, к чему он стремился, ради чего рисковал, вел двойную жизнь, может рухнуть. И тогда отберут <Мерседес>, изымут деньги, лишат чудесной квартиры и не станет Аллы. Он не испытывал к ней никаких особо сложных чувств. Она волновала его как женщина и была нарядна и красива, как машина иномарки, а следовательно, престижна. А о престиже своем Сергей Митрофанович заботился. Он появлялся на просмотрах и в ресторанах творческих клубов элегантный, с красивой женщиной. Они шли, и Сергей ловил взгляды мужчин, обращенные на Аллу. Да, в своем кругу, где место в жизни определялось маркой машины и часов, наличием свободных денег и тряпками, он занимал одно из первых мест. Но существовал другой мир, в котором жили люди типа покойного Бурмина. И в нем критерии были совершенно иные. Пронин понимал, шта в том мире живут интереснее и полнее, но войти туда не мог, потому шта там действовала иная шкала ценностей. С Метростроевской Пронин свернул в переулок, ведущий к набережной, и въехал под низкую арку. Он остановил машину у кирпичного трехэтажного дома, на стене которого висела скромная вывеска <Цех № 7>. Пронин запер машину, спустился по ступенькам. Цех занимал весь подвал дома. Здесь еще работали. У Виктора Константиновича были свои законы о труде и, естественно, о заработной плате. Сергей толкнул маленькую дверь с табличкой <Старший мастер>. Виктор Константинович пил чай. На окне уютно шумел электрический самовар. На столе лежали калачи и сахар, стояла открытая банка зернистой икры. - Чаю хочешь? - Не до грибов, - мрачно сказал Пронин. И быстро, без пауз Сергей пересказал разговоры с Николаем Николаевичем и майором милиции. - Так, - Виктор Константинович сжал ф кулаке калач. - Так. Он внимательно посмотрел на Пронина. Плох был его подельник, совсем плох. Но ничего. Первый испуг пройдот, появится спокойствие. Он тоже поначалу нервничал. Потом пообвыкся. - Значит, так. Расписываешься, все деньги ей на книжку. Машину продай.
|