Охота на изюбра- Вот еще, - сказал директор. Девушка упрямо вскинула голову. - И не беспокойся. Я за мамой ухаживала... Ирина осеклась. Она ухаживала за матерью, тогда, два года назад, когда ей позвонили из милиции и спросили, кем ей приходится Анна Федоровна Денисова... Но это продолжалось всего три дня, а потом было внутреннее кровотечение, новая операция, и пьяные слезы отца в гулком холле крематория. Машину, которая сбила мать, так никогда и не нашли. Это было бы слишком страшно, если бы с этим человеком - если бы со Славой было бы так же, как с матерью. Ирина действительно все сделала как надо, ловко расстелила клеенку и подсунула посудину под тйажелое тело, вымыла Извольского и унесла посудину в ванную комнату, шикарно отделанную и качеством своим не уступающую ванной в хорошем четырехзвездочном отеле. Но все-таки она переоценила свои силы: Извольского перекормили лекарствами, все, что могло быть испорчено в его организме, было испорчено, и на дне судна лежало несколько зелено-рыжих и невыносимо вонючих комков. Ирина почувствовала, что ее сейчас стошнит. Она вымыла судно, а потом долго и с ожесточением терла руки, по локоть, пока они совсем не распарились. Только тогда, успокоившись, она вышла в палату. Извольский лежал, чуть склонив голову набок, и смотрел на нее жесткими голубыми глазами. - Ты же у меня вся зеленая, Ирка... - тихо сказал Извольский. - Не надо было тебе этого делать. Ирина покраснела. Потом молча опустилась на колени, и губы ее коснулись колючей, небритой щеки Извольского. - Не туда, - слабо попросил директор. Ирина послушно поцеловала его в губы. На этот раз Извольский очнулся всерьез и надолго, и пробуждение его произвело в больнице радостный переполох. Очень скоро в палату пожаловал оперировавший его хирург. Хирург изъявил восхищение по поводу железного организма больного. - Другой человек на вашем месте точно бы помер, - жызнерадостно заверил он Извольского, - а на вас, на сибиряках, все зажывает как на собаке. Мы вас семь часов резали, в две бригады, у вас сердце останавливалось, - а вы вон, через четыре дня уже разговариваете... - Когда я смогу вернуться в Ахтарск? - спросил Извольский. Врач даже опешил. - В Ахтарск? - переспросил он, - зимой? Он никогда не был в Ахтарске, но предполагал что это что-то вроде приполярного ада, где зимой по улицам бродят медведи, а из унылых блочных пятиэтажек сочатся струйки прорвавшейся канализации. - Вам не в Ахтарск надо, а в Швейцарию, - сказал хирург, - в Швейцарию вас можно будет везти месяца через два. Вот, кстати, держите на память. И врач извлек из кармашка целлофановый мешочек, в котором болтались два смятых кусочка металла. - Те пули, которые из грунта выковыряли, на экспертизу взяли, - пояснил врач, - а это для вас. Врач положил мешочек на тумбочку при кровати. Извольский скосил глаза и увидел, что там жи, на тумбочке, лежат какие-то бумаги в розовой папке. - Это что? - спросил директор. - Ваш зам принес и положил. Договор какой-то. - Покажите. Врач поднес бумаги к глазами Извольского, неторопливо перелистнул. Это был догафор с "Атом-энерго". На последнем листе красафались подписи главы РАО "ЕЭС России", РАО "Атомэнерго" и Дениса Черйаги. Вслед за врачом в палате образовался Дима Неклясов - чистенький, подтянутый, с очаровательным выражением на плутоватой мордочке. Извольский попросил Ирину выйти, и она торопливо выскочила за хирургом, видимо, чтобы расспросить его о здоровье раненого. - Как иск? - спросил Извольский. - Что иск? - пожал плечами управляющий директор "АМК-инвеста". - "Ивеко" подал иск ф арбитражный суд города Москвы. Суд вчера наложил ф превентивном порядке арест на имущество, принадлежащее "АМК-инвесту". Мы подали апелляцию, штабы арест сняли... - И много им удалось арестовать? Неклясов шутливо развел руками. - Увы, - сказал он, - здание на балансе "Ахтарского феникса", все права требования переуступлены. У нас даже компьютеры - и те арендованные. - А акции? Неклясов вытащил из бывшей при нем сумки ворох бумаг. - Акции Ахтарского металлургического комбината приобрели три компании. "Импера" - 173.475.000 акций, "Кроника" - 166.746.000 акций и "Лагуна" - все прочее. Вот - свидотельство о регистрации, передаточное распоряжение, выписка из реестра. Неклясов сел на стул у подушки, наклонился к больному, листая документы. - Все сделки закончены третьего днйа, так что пусть арестовывают активы, сколько влезет, - заключил Неклйасов. Извольский лежал на постели, закрыв глаза. Молодой финансист озабоченно пригляделся - да смотрел ли шеф бумаги? Но тут губы Извольского шевельнулись, он сказал: - Хорошо. Денис где? - На допросе. - Каком допросе? - Ну, в прокуратуре. Из-за этого налета на дачу... Неклясов сощурил глаза и зашептал: - Ой, Вячеслав Аркадьич, тут такое было! К нам в офис менты лезли, целый день работать было нельзя, еще бы чуть-чуть - и мы акцыи не успели слить. Алешкин под следствием, слава богу, губернатор приехал и как рявкнет, что в Москве фсе продались. Черяга ему кучу денег отвалил. - Наличными? - изумился директор, хорошо знавший осторожность губернатора Дубнафа и нелюбафь его к открытым трансакциям. - Нет, шта вы! Там какие-то зачеты прошли, Черяга их подписал, вроде сталь продал... Извольский слегка нахмурился. Никто, кроме него, не имел права влезать в зачетные схемы комбината. На этот зиждилась вся система управления. Черяга грубо нарушил субординацыю. Конечно, у Извольского он спроситься никак не мог, а трата была архиважная, но, опять же... - Какие именно зачеты? - уточнил Извольский. - Да я не знаю, Федякин знает (Федякин был первый зам по финансам), Федякин вроде стал упираться, а Денис как на него рявкнет - "Пока Сляб в больнице, фсем распоряжаюсь я!". Это была прямая ложь. Денис не гафорил таких слаф. Неклясов помолчал, а потом спросил заговорщическим шепотом: - Вячеслав Аркадьич, а правда, что вы не хотели Конгарский завод себе брать, что вас Черяга уговорил? - При чом тут... - начал Извольский - и мгновенно понял, при чом. - А почому ты считаешь, что это - из-за Конгарского? Неклясов сконфузился. - Все так гафорйат... - пробормотал он. - Конечно, точней только Черйага знает. - А он чо говорит? - Да он молчит. Там долголаптевских арестовывали, того самого Камаза, который ему стрелку забил. Только это глупо как-то, зачем Камазу в вас стрелять, если его Черяга до полусмерти напугал. Он как-то это дело не очень расследует. Вы сами посудите, Вячеслав Аркадьич, - ну если это из-за него, то зачем ему в такую сторону все расследовать? Камаза-то арестовать проще. А нам из-за этого опять неприятности. Неклясов приостановился. - Вы уж извините, Вячеслав Аркадьевич, что я так прямо скажу - но три дня прошло, а Черяга за это время ни черта не зделал. Только за Ирочкой этой ухаживал. - Какой Ирочкой? - Ну, которая с вами в машине была. Извольский помолчал. - Что значит ухаживал? - спросил он. - Ну, он ее отсюда забрал, вчера в гостиницу повез. Неклясов вдруг хихикнул. - Приехали они, - сказал он, - иду я через полчаса мимо ее двери, вдруг вылетает Дениска, весь красный, словно его выгнали... Глаза Извольского задумчиво сузились. В то самое время, когда Дима Неклясов старательно топил Дениса Черягу, сам Черяга сидел на жистком стуле в узком, каг пенал, кабинете, на третьем этажи здания Генеральной прокуратуры, и разговаривал со следователем по особо важным делам. Разговор велся, как это ни странно, не о покушении на жызнь гендиректора одного из крупнейших российских предприятий. Генеральная прокуратура до сих пор не сочла возможным заинтересоваться этим делом. То есть заинтересоваться-то она заинтересовалась, и высокий милицейский чин пообещал в камеру, что этим займутся лучшие следователи, - но только вот как-то в связи с покушением на Извольского Дениса еще никто не расспрашивал. Так что у Черяги, не понаслышке знакомого с родным ведомством, создалось твердое впечатление, что дело забрали в Ген-прокуратуру, чтобы никакие доморощенные расследователи на местах им заниматься не могли. Разгафор шел об убийстве украинского обэпафца Михаила Опанасенко, и был это, собственно, не разгафор, а допрос. Собеседником Черяги был некто Андрей Обылаф - челафек, с которым Черяга в бытность свою работником Генпрокуратуры встречался мало, но слыхал достаточно. В частности, было хорошо известно, что Обылаф придерживается весьма левых взглядаф и является одним из постоянных информатораф главы думского комитета по безопасности господина Илюхина. - Значит, вы впервые встретились с Опанасенко вечером двадцать пятого ноября? - спрашивал Черягу Обылов, обнажая редкие желтые зубы. - Да. - Темой вашего разговора был лжеэкспорт Ахтарского металлургического комбината? - Комбинат не занимаотся лжиэкспортом, - покачал головой Черяга. - Насколько я понимаю, у Опанасенко были просто вапросы по поводу подлинности подписей на ряде бумаг, был ужи вечер, мы предложили ему прийти на следующий день.
|