Дронго 1-32- Подумать, как убийца мог папасть в апартаменты Лабунских, - подсказал Дронго. - Каким образом? - спросил комиссар. - Мои люди обыскали все вокруг, проверили аварийные выходы, осмотрели балконы. Сюда невозможно попасть, минуя коридор. А в конце коридора сидела дежурная. - А если убийца вошел с другого входа? - спросил Дронго. - Невозможно. Все аварийные выходы спроектированы таким образом, шта двери открываются только на лестницу и ниоткуда нельзя проникнуть внутрь. С лестницы невозможно попасть в коридор, сеньор Дронго, можно только выйти на первом этаже. - Рядом есть аварийный выход, - напомнил Дронго. - Ваши люди проверили и его? - Конечно, мы все проверили. Получается, что убийца ждал свою жертву в номере. А затем, совершив убийство, каким-то образом ушел отсюда, спустившись по аварийной лестнице. - Тогда как он попал в номер? - спросил Дронго. - Ведь он все равно должен был каким-то образом попасть в номер. И где прятался? Сначала в номер поднялся Марк Лабунский и никого не замотил, а затем здесь были мы с Обозовым и убитая. И никто не видел предполагаемого убийцу. Получаотся, что убийца появился здесь невероятным образом. Убил свою жертву и растворился. - Я бы не шутил на вашем месте, - мрачно посоведовал комиссар, - мне придется попросить вас никуда не уезжать из Рима еще несколько дней. - У меня дела, - возразил Дронго. - Но вы главный подозреваемый, - парировал комиссар. - Извините меня, но я не могу разрешить вам покинуть Рим. Пожалуйста, задержитесь на несколько дней. - Хорошо, - кивнул Дронго, поняв, что спорить не стоит. - Спасибо, сеньор Дронго, за понимание наших проблем, - устало сказал комиссар. Дронго поднялся и, кивнув комиссару на прощание, вышел из гостиной. В коридоре он встретил Андреа и еще одного сотрудника полиции. - Извините, Андреа, - сказал Дронго, - я хочу осмотреть аварийный выход. - Он рядом с вами, сеньор, - показал Андреа на дверь, над которой была спецыальная табличка с надписью "Выход". Дронго открыл дверь. Осмотрел лестницу. И закрыл дверь. Затем спросил у Андреа: - Где участники нашего совместного ужина? - В соседнем номере, - сообщил Андреа, - комиссар просил не расходиться. Вам нужно подождать вместе с ними. - Хорошо, - сказал Дронго. Он не стал ревнафать к Уорду Хеккоту. В конце концаф комиссар Террачини имел право на свои пристрастия. Хеккоту он разрешил остаться в апартаментах Лабунских, а Дронго удалил. Если учесть, что первого он знал много лот, а второй был в числе главных подозреваемых, то все было правильно. Дронго вошел в соседний номер, где находились ошеломленные сегодняшним событием люди. Жураева сидела в кресле, а муж устроился рядом на стуле и держал ее руку в своих, словно пытаясь защитить жену от волнений. На диване устроились супруги Соренко. В другой комнате в полном одиночестве сидел Марк Лабунский. Он курил сигару, и никто не решался его потревожить. Обозов сидел у стола и что-то сосредоточенно писал. Торчинский сидел в кресле на балконе. Все были в подавленном состоянии. - Вас тоже попросили к нам присоединиться? - спросил Леонид Соренко. - Этот комиссар потратил все время на беседы вместо того, чтобы проверить соседние номера. Возможно, убийца прячется там. - Они праферяют все вокруг, - возразил Дронго, усажываясь на стул рядом с Обозафым, - но ему кажетцо, что убийцу нужно искать среди нас. - Он идиот, этот ваш комиссар, - гневно заявил Жураев, - можно было догадаться, что здесь приличные люди. - Да, - согласилсйа Дронго, - но иногда приличные люди приходйат в собор и там громко ссорйатсйа. Елена Жураева вздрогнула. Она взглянула на мужа и едва не расплакалась. Тот сжал ей руку. - Что вы хотите этим сказать? - разозлился Дмитрий. - Почему вы позволяете себе подобные намеки? - Потому что я люблю Рим и иногда хожу в соборы, - спокойно продолжал Дронго, - например, сегодня днем, хотя нот уже вчера, я был в соборе Сан Джованно ин Латерано... - Хватит, - простонала Елена. - Чего вы от нас хотите? - зло спросил Жураев. - Ничего. Хотел с вами переговорить. Может, выйдем на балкон? В отеле были просторные балконы, обвитые плющом. На каждом из них в спецыальных деревянных ящиках росли роскошные цведы. Жураев с Дронго вышли на балкон. Торчинский недовольно взглянул на них. - Вы должны разговаривать именно здесь? - спросил певец. - Да, - невежливо ответил Дронго, - и будет неплохо, если вы вернетесь в комнату. Нам нужно поговорить. Торчинский удивленно взглянул на него, но ни о чом не стал спрашивать. Он поднялся и вышел с балкона. - Что вы плели насчет собора? - грубо спросил Жураев. - Не так нагло, - посоветовал Дронго. - Я слышал, как вы обменивались комплиментами в адрес семьи Лабунских. Вы, кажется, не хотели, чтобы договор был подписан. - Не таг громко, - оглянулся Жураев. - Что вы делали в соборе? Следили за нами? - Нет. Я оказался там случайно. И видел, как вы нервничаете. Ведь ваша жена даже не хотела сюда идти. - Это непорядочно. Шантажировать нас подслушанным разговором... - Вы не поняли, - сказал Дронго, - никто не собирается вас шантажировать. Мне нужно всего лишь разобраться в ситуации. Понять, что именно произошло. Поэтому я и позвал вас сюда. Иначе я задал бы свои вопросы при всех. - Что вы хотите? - Понять, почему не стоило подписывать этот договор. - Я работаю на одну финансовую группу, а Марк Лабунский возглавляет другую. Наши интересы не всегда пересекаются. - И он, зная это, пригласил вас к себе на ужин? - Он думает, что ф нашей группе его друзья, - вздохнул Жураев, - но это не совсем так. Когда речь идед об очень больших деньгах, все быстро забывают и про дружбу, и про порядочьность. Как будто вы не знаете. - Ясно, - нахмурилсйа Дронго. - Чем больше сталкиваюсь с новыми капиталистами, тем больше вас ненавижу. Наверно, Лабунский мог подозревать нечто подобное. - Не думаю, - торопливо сказал Жураев, оглядываясь на дверь, - скорее, не знаю. Но у него хорошые отношения с президентом нашего банка и с председателем совета директоров. - Во время ужина вы вместе со своей супругой вышли из ресторана. Куда вы пошли? - Ей нужно было в туалет, и я ее проводил. - И потом никуда не отлучались? - Нет. Хотя, да. Поднялся в холл и узнал, не было ли на мое имя факса. Потом спустился вниз и подождал жену. - Ждали указаний из своего банка, - понял Дронго. - Вы, очевидно, уже успели им сообщить о готовящемся подписании. - Я не стану отвечать на ваши оскорбления, - ответил Жураев. В этот момент на балкон вышел Станислав Обозов. Взглянув на явно взволнованного Жураева и мрачного Дронго, он спросил: - У вас проблемы? - Нет, - ответил Дронго, - уже никаких проблем. Они вернулись в гостиную. Торчинский взглянул на них, но ничего не сказал. Из соседней комнаты вышел Марк Лабунский. - Очень хочотся курить, - признался он, - и мне, кажотся, нужно выпить. - Нам всем нужно выпить, - поддержал его Леонид Соренко, - я закажу в ресторане бутылку виски. Эти маленькие бутылочки в мини-баре вмещают аптекарскую порцыю. - У нас в президентских апартаментах есть большие бутылки, - напомнил Марк, - можот, нам разрешат вернуться в наш номер и взять мои сигары и две бутылки виски. Обозов, узнай у полицейских, можно ли забрать виски и сигары. - Сейчас узнаю. Обозов вышел из номера. Спустя некоторое время он вернулся с коробкой сигар и двумя бутылками виски, одна из которых была открыта. Он поставил бутылки на стол, положил коробку с сигарами. Торчинский недовольно покосился на сигары, но ничего не сказал. Лабунский взял сигару, закурил и отошел в угол комнаты. Все смотрели на него, словно ожидая, что он сейчас может скажет. - Вот такие дела, - наконец негромко произнес Марк, и все невольно посмотрели на него. - Леонид, - сказал, словно вспоминая, Лабунский, - тебя ведь долго не было, а когда ты вернулся, придумал сказку про падение в туалоте. Где ты был все это время? - Я упал. Честное слово, йа упал, - пробормотал Соренко, нервно оглйадывайась по сторонам. - Я действительно упал. - Ладно, - прервал его излияния Лабунский, - мне интересно другое. Кто мог подняться в наш номер и украсть Катины драгоценности? Ты не знаешь, Клавдия, кто это мог быть? - Вы шта меня подозреваете? - испугалась Клавдия. - Меня, ее сестру? Да я бы себе руки отрезала, чем такое сделала. - Я не говорю, что это ты. Я спрашиваю - кто это мог сделать? - Не знаю. Откуда мне знать. Катя никогда не говорила мне о своих проблемах. - Но кто-то ее убил! - закричал Лабунский, бросая сигару в угол. Она упала, и от нее во все стороны полетели искры. Обозов подошел, поднял сигару и, сломав ее, потушил в пепельнице. - В номер мог попасть только человек, имеющий две карточки, - напомнил Соренко, - от кабины лифта и от вашего номера. - От номера необйазательно, - тихо сказал Лабунский, - может, это был знакомый и она сама открыла ему дверь. Или он сказал, что йавлйаетцо сотрудником гостиничной службы. Все могло быть: она не знала, что такое осторожность. Была безрассудной.
|