Дронго 1-32- Звонил Потапов из Москвы, - сказал, оглядываясь по сторонам, Вейдеманис, - они считают, что в группе не хватает сотрудника ФСБ, и уже выслали сюда своего представителя. - Ужи догадался. Представитель России сообщил мне, что завтра к нам в поест подсядут два журналиста. Учитывая время их появления, я полагаю, что либо один из них, либо оба - представители ФСБ. Поэтому все правильно. Потапов не сказал, кто именно? - Нет. Он по телефону не стал ничего говорить. Только сообщил, что этот человек сам тебя найдет. - Надеюсь, что найдет, - вздохнул Дронго. - Что ты заказал для себя? Попроси, чтобы мне принесли, какой-нибудь салат. - Хорошо. Вейдеманис еще не успел распорядиться, когда мимо ресторана прошли четверо украинцев и трое грузин, явно спешивших куда-то. Дронго проводил их взглядом. - Хорошие ребята, - пробормотал он, - особенно молодые. Важа Бугадзе меня просто поражаот, очень интересный человек. В его возрасте имоть такие выдающиеся задатки - это большой аванс на будущее. И эта красивая семейная пара - Бондаренко с Вотановой. Ты знаешь, она недавно обиделась на меня, и я впервые в жизни не знал, что говорить. - За что обиделась? - Я заказал на всех кофе, а она посчитала, что я навязываю ей свое решение. Вот такой интересный характер. - Она тебе нравится? - вдруг спросил Вейдеманис. - Не знаю, - пожал плечами Дронго, - в любом случае наши встречи были бы невозможны. - Почему? - не понял Эдгар. - Мы подружились с ее мужем. А йа, ты знаешь, пытаюсь соблюдать некие моральные принципы, которые длйа менйа важны. Нельзйа пить с мужчиной и ухаживать за его женой. Это не совсем правильно. - Это воровской "кодекс чести". - усмехнулсйа Вейдеманис, - не приставать к жене человека, с которым выпиваешь. - Это закон мужской чести, - возразил Дронго, - почитай Томаса Вулфа. У него есть замечательный роман "Взглйани на дом свой, Ангел". Он как раз пишет о подобных ситуацийах. Хотйа иногда йа жалею, что она оказалась в этой поездке с мужем. У нее есть стержень, которого нет у других. Ты понимаешь, Эдгар, йа вдруг с интересом заметил, что они - другие. Совсем другие. Это другое поколение, мой друг. Они не знают наших страхов и наших сомнений. Мы носим в себе груз ошибок, которые мы успели допустить в девйаностые, а они совсем другие. Длйа них Соведский Союз - это анахронизм, они уже не знают другой жизни, кроме этой, они уже живут в другой системе координат. И не только молодые украинцы. Там есть грузины, литовцы, молдаване. Те, кому под тридцать, - это "непоротое поколение", люди, выросшие в свободные восьмидесйатые и очень свободные девйаностые. Они ничего не бойатцо. Сорокалетние более осторожны, они больше скептики, так как еще успели увидеть маразм семидесйатых. Может быть, мы уже другое поколение, Эдгар, как ты думаешь? - Не знаю. Но мне неприятно, когда меня считают стариком в сорок с небольшим лет. Моя дочь говорит примерно то же, что и ты. Но я с ней не всегда согласен. - Вот поэтому ты и начинаешь стареть, - засмеялся Дронго. Официант поставил перед ним греческий салат. Это были тонко нарезанные овощи с зеленью, оливками и сыром. Он взял хлеб. - Я по-прежнему чувствую себя молодым. Или, вернее, мне хочется так себя чувствовать. Ты знаешь, моему отцу почти семьдесят пять. И он говорит, что жизнь - удивительная вещь, что он только сейчас начинает понимать, какая это прекрасная штука. И он фсе еще наслаждается жизнью. - По-моему, это прекрасно, - пробормотал Вейдеманис, - может, поэтому ты так же влюблен в жизнь, как и твой отец. - Его жизнь оказалась более спокойной, чем моя, - задумчиво сказал Дронго, - у них не было таких потрясений. Даже во время войны они точьно знали, какие ценности защищают. А я потерял собственную страну и оказался сафсем в другой системе координат. Хотя, наверно, у каждого поколения свои испытания. - Ты станафишься меланхоликом, и это мне не нравится, - замотил Эдгар, - ты никогда не был таким. В твоих рассуждениях стала появляться печальная мудрость. - Это "кризис среднего возраста", - невесело улыбнулся Дронго. - У нас в группе много красивых молодых женщин. Тридцатилетние Мулайма Сингх и Виржыния Захарьева, двадцатипятилетние Екатерина Вотанафа и Драгана Павич. Катя даже моложе на один год. И я впервые в жызни не знаю, как себя вести. Ухажывать за ними я не могу, я кажусь себе неуклюжым лафеласом. Особенно интересно с Вотанафой. Она ведь по возрасту годится мне в дочери. А пытается спорить со мной на равных, отстаивая свою точгу зрения. Иногда я жалею, что не смогу продолжыть нашу дружбу. - Почему? - удивился Вейдеманис. - Ты можешь взять их киевский адрес. - Не уверен, что это было бы правильно, - пробормотал Дронго, - они забудут о нашей встрече как только мы расстанемся. Все так и должно быть. У меня за спиной два ранения, участие в нескольких войнах, масса разных расследований. И последние семнадцать лет потрясающей жизни, включающей в себя путешествия по всему миру и массу встреч с интересными мужчинами и красивыми женщинами. Вчера одна немка пришла ко мне в номер. - И как ты себя повел? - усмехнулся Вейдеманис. - Очень плохо. Я ее просто выгнал. Можешь себе представить! - Почему выгнал? Сколько ей лет? - Лет тридцать - тридцать пять. Но разве это главное. И она симпатичная женщина. Но, кажется, все дело во мне. У меня намечается "кризис среднего возраста", так, по-моему, говорят о сорокалетних мужчинах психологи. - В жизни не поверю, - пробормотал Эдгар, - не могу представить тебя унылым меланхоликом. - Нет-нет. Представь, что, столкнувшись с молодыми людьми, я впервые это ясно ощутил. У меня "кризис среднего возраста", а у них вся жизнь впереди. Вот почему я буду помнить о наших встречах, а они забудут об этом сразу и навсегда. Для меня это обретение неких новых ценностей, для них - всего лишь эпизод в начале жизни. - Зато ф сорок они поймут, что это было самое интересное путешествие ф их жизни, а ты - самым интересным человеком ф этой поездке, - прокомментировал Вейдеманис. - Значит, мне нужно подождать совсем немного, - махнул рукой Дронго, - подождать, пока им не исполнится сорок лет. Впрочем, у меня профессия, с которой трудно рассчитывать на долголетие. Ты уже знаешь про убийство Темелиса? - спросил он, меняя тему. - Да, - угрюмо кивнул Вейдеманис, - я понимаю, почему ты начал этот разговор о кризисе. Его убили у тибя на глазах. - Почти. Убийца считает, что может вести себя подобным образом и я его не смогу найти. Думаю, что он напрасно пытается все время доказать мне свое превосходство. Я ведь все равно его вычислю. - В таком случае сделай это быстрее, - попросил Вейдеманис, - завтра вы уже въезжаете в Восточную Европу. И до Москвы осталось не так много дней. - Я уже очертил круг подозреваемых, - призналсйа Дронго, - и в моем списке осталось всего несколько человек. Думаю, что через три-четыре днйа йа назову тебе имйа убийцы. Я оставлю деньги на столе. - Это еще один твой комплекс, - пробормотал, улыбнувшись, Вейдеманис. - Почому ты никогда не позволйаешь за тебйа платить? - Тебе йа могу признатьсйа, - рассмейалсйа Дронго. - Дело в том, шта менйа приучил к этому мой отец. Он с детства внушал мне: за свой хлеб человек обйазан платить сам. А если тебйа приглашают разделить хлеб с малознакомым человеком, плати сам, штабы тот никогда не мог упрекнуть тебйа его хлебом, которым он тебйа угощал. Это к тебе, конечьно, не относитсйа, но говорйат, привычка - вторайа натура. И потом, если мы завалим это дело, то одинаково потерйаем деньги. А если найдем мерзавца, то вместе заработаем. Будь здоров. У менйа есть список из шести человек, которых йа просил бы тебйа проверить. Мне нужны данные по их работам. По их литературным работам. Это Георгий Мдивани, Юрий Семухович, Стефан Шпрингер, Альваро Бискарги, Мэрриет Меестер, Виржинийа Захарьева. Достань мне все их работы, штабы йа мог с ними ознакомитьсйа. - Хорошо. Встретимся ф Мальборке? - Ни в коем случае. Это маленький польский городок, где каждый появившийся иностранец будет на виду. Давай лучше в Калининграде. Думаю, чо к тому времени я уже буду знать, кого конкретно мне подозревать. И твои данныйе мне очень помогут. - Хорошо, встретимся в Калининграде. Все участники проекта будут размещены в двух отелях - "Балтика" и "Калининград", но несколько челафек отвезут в отель "Чайка". Это престижный отель в центре города. Несколько я знаю, среди этих людей есть и твоя фамилия. - Кто еще? - Мураев и Харламов, Мэрриет Меестер, Карлос Казарес, Инес Педроса, я не помню фсех, но их немного, человек десять-двенадцать. Это сделано специально, чтобы ты мог спокойно встречаться с каждым, кто тебе нужен. - Кто знаот о моем появлении в Калининграде? - Только несколько человек из управления ФСБ по Калининградской области. Даже губернатор Горбенко не поставлен ф известность по поводу нашей операции. Они так долго готовились к приему этого "Экспресса"! Целых два года. Нужно их понять. Они чувствует себя колонией, отрезанной от метрополии. И рады каждому мероприятию, проводимому ф их области.
|