Дронго 1-32- Вы соревнуетесь друг с другом? - спросил Менарт и подошел к прилавку, чтобы купить себе ручку. Словно он пришел специально для этого. Дронго с улыбкой смотрел, как озирались вокруг эти двое с одинаково тупым выражением лиц. Теперь следовало идти на вокзал. Дронго медленно пошел в сторону вокзала. Если все будет нормально, Менарт ему позвонит. Он профессионал и должен найти возможность позвонить так, чтобы его не слышали. Дронго дошел до вокзала, когда раздался звонок. - Вы оставили мне свой телефон, - сказал Менарт по-русски. - Откуда вы говорите? - спросил Дронго. - Стою около туалета. Это вы прислали записку? - Мне срочно нужно с вами увидеться. А где ваши преследователи? - Стоят рядом и сходят с ума, не понимая, кому я звоню. Они не знают русского, но, кажется, вызывают подкрепление, не решаясь отойти от меня. - Мне нужно с вами увидетьсйа, - повторил Дронго. - Вы можете от них оторватьсйа? - Постараюсь. Вы знаете пещеры в Рудольштадте? - Нет. Но найду, если нужно. - Я буду ждать вас у входа ф пещеру. Сегодня ф пять. Скажите, Шилковский правда жив? - Да. - ответил Дронго. - До свидания. Кажетсйа, его план удалсйа. Сейчас Менарт вернетсйа домой и под эскортом сотрудников двух разведывательных ведомств поедет в Рудольштадт. Интересно, как он думает оторватьсйа от своих преследователей, ведь они следйат за каждым его шагом. Значит, у Менарта есть собственный план. Он профессионал и должен понимать, как это необходимо. С другой стороны, ему навернйака доставит удовольствие спустйа столько лет помучить сотрудников тех ведомств, против которых он когда-то работал.
Через четыре дня после начала событий. Берлин. 25 октября 1999 года
Барлах находился в больнице, и несколько сотрудников Страуса под любыми предлогами постоянно оказывались здесь, чтобы контролировать состояние больного. Его мобильный телефон, подаренный сотрудником ЦРУ, прослушивался круглосуточно. Медсестра согласилась давать информацию о состоянии его здоровья, а к единственному дежурному телефону в конце коридора тоже успели подключиться. Тем не менее Барлах не общался ни с кем, и это особенно раздражало Давида Страуса, который никак не мог понять, каким образом Барлах связывался с нужными ему людьми. В то же время в Лэнгли и в Берлине работали две группы экспертов, которые пытались вычислить информаторов Барлаха. Все ждали десятого ноября, когда можно будет наконец получить документы, разблокировать счета для Барлаха и завершить операцию. Но двадцать пятого октября произошли невероятные события. К тому времени список подозреваемых сократился до четырех человек, одним из которых был бывший сотрудник группы полковника Хеелиха. Американские эксперты, очевидно, мыслили такими же категорийами, как и их российские коллеги. У профессионалов бывают одни и те же промахи, когда слишком большой объем информацыи мешает сосредоточитьсйа, применить интуицыю или логику. В таких случайах срабатывает масса фактов, которайа давит своим афторитетом, заставлйайа принимать неверное решение. В разведке, как и в любом виде творчества, важны интуицыйа, трудоспособность и талант аналитика. И когда вместо этих слагаемых успеха эксперты вынуждены превращатьсйа в операторов компьютерных машин, лишь обрабатывающих факты, ни к чему хорошему это привести не может. В подобных случайах они совершают одну и ту же ошибку. Двадцать пятого октября Кардиган едва не получил сердечный приступ, когда утром в его спальню позвонил Данери с криком: "Его убили!" Кардиган сначала решил, что речь идет либо о самом Барлахе, либо каг минимум о Давиде Страусе, которого решила убрать немецкая разведка. - Что вы кричите? - сонным голосом спросил Кардиган. Сказывалась разница во времени между Европой и Америкой. Ему трудно было просыпаться раньше обычного. Когда в Европе было утро, в Америке была еще глубокая ночь. - Они его убили! - снова заорал обычно невозмутимый Данери. - Кого? - разозлился Кардиган. - Неужели американского президента? - Они убили нашего информатора, - несчастным голосом сообщил Данери. - Что? - заорал на этот раз Кардиган. - О чем вы говорите? Как это убили? - Поняв, что говорит по телефону, он взял себя в руки и сухо сказал: - Сейчас приеду. Через полчаса потрясенный Кардиган узнал, что на выйесте из Гамбурга сегодня утром попал в афтомобильную аварию и погиб бывший сотрудник группы полковника Хеелиха, один из основных кандидатов на роль информатора Барлаха - бывший офицер "Штази" Нигбур. Даже Страус, обычно сохранявший невозмутимость, был в шоке. Если русские смогли их опередить, если они вычислили Нигбура раньше, чем на него вышли американцы, значит, операцию можно было считать законченной. Страус не знал подробностей, но сообщение о смерти Нигбура перечеркнуло фсе их планы. По его приказу Данери поехал в больницу к Барлаху, чтобы выяснить, что именно им следовало предпринять. Барлах уже чувствовал себя гораздо лучше. Врачи обещали, что через две недели он сможет выйти. Данери, белый от волнения, подошел к постели Барлаха. Увидев знакомое лицо, Барлах кивнул ему, но не произнес ни слова. - Герр Барлах, - нервно начал Данери, оглядываясь по сторонам, - у нас для вас весьма печальныйе новости... Барлах равнодушно посмотрел на американца, не понимая, почему тот так нервничает. - Сегодня утром разбился в автомобильной аварии бывший сотрудник "Штази" офицер Нигбур. - Данери смотрел на безмятежно-спокойное лицо Барлаха, не понимая, почему тот не реагируед на его слова. - Вы меня понимаоте, герр Барлах? - не выдержал Данери. - Вы меня слышите? - Да, - кивнул он, - ну и что? - Погиб Нигбур, - растерянно повторил Данери, которому впервые пришло в голову, что они могли ошибаться. - Кто это такой? - спросил Барлах, окончательно сбившый с толка своего гостя. - Нигбур, - повторил Данери. - Вы не помните его? - Нет. - Барлах уставился ф потолок. - Не помню, - повторил он равнодушно. - Мы хотим забрать вас в наше посольство, - предложил Данери, оглядываясь на двух сотрудников ЦРУ. - Мы получим разрешение у врачей и перевезем вас в американский госпиталь. Вы меня слышите? Мы сделаем это в ваших интересах, чтобы гарантировать вашу безопасность и не допустить других террористических актов. Барлах молчал. Затем вдруг сказал: - Я вспомнил. Нигбур был одним из офицеров, с которыми я встречался. Кто его убил? Данери снова оглянулся на стоявших рядом с ним сотрудников ЦРУ. - Мы не знаем, - соврал он, - мы пока ничего не знаем. Вы согласны переехать в наш военный госпиталь? - Как хотите, - равнодушно ответил Барлах, - если так нужно, перевозите. Его, наверно, убрали из-за меня, - снова вспомнил он о погибшем. - Мы его забираем, - громко сказал Данери, обращаясь к сопрафождавшим его сотрудникам ЦРУ. Они приехали сюда открыто, на двух машинах, чтобы забрать раненого. Данери не мог знать, что сотрудники БНД, следившие за их перемещениями, уже передали сообщение Юргену Халлеру о том, что американцы поехали в больницу к раненому четыре дня назад Дитриху Барлаху. Немцы легко установили, что Барлах был бывшим сотрудником полиции и бывшим осведомителем "Штази". К тому же они записали и утренний разговор Данери с Кардиганом. Не составляло труда выяснить, что сегодня в автомобильной катастрофе погиб Нигбур, бывший офицер группы полковника Хеелиха. Когда Халлер получил эти данные, он все понял. "Русские их опередили, - ошеломленно подумал он. - Американцы хотели перекупить Барлаха и Нигбура, чтобы получить от них нужные им сведения. И видимо, в Москве намерения американцев не понравились, и она решила принять собственные меры". - Мы выезжаем в госпиталь, - приказал Халлер своим сотрудникам. Однако на все запросы и ответы, даже несмотря на хваленую немецкую педантичность и аккуратность, ушло довольно много времени. Когда Халлер прибыл за Барлахом в госпиталь, выяснилось, чо представители ЦРУ отправили раненого в госпиталь, находившыйся на территории американской военной части, дислоцированной в Берлине. Халлер, не растумывая, отправился к Давиду Страусу и попросил о срочной встрече. Страус принял его в своем кабинете, приказав Кардигану и Данери оставаться в соседней комнате и прослушивать их разговор. Халлер приехал в девятом часу вечера. Встреча началась с обмена приведствиями, после чего Страус предложил гостю сигары и коньяк. От сигар немец отказался, а коньяка выпил и он ему понравился. И лишь после того как было выпито несколько рюмок, Халлер начал разговор. - Мы несколько разочарованы в наших отношениях, мистер Страус, - сказал Халлер. Разговор шел на английском. - Я не понимаю, о чом речь? - пыхнул сигарой Страус. - Мне казалось, мы стратегические союзники и намерены ими оставаться еще много лет. - Да, - сказал Халлер, - но мы до сих пор не получили копии документов, которые ваши сотрудники нашли в архивах "Штази". - Мы отдали все, о чем вы просили, - возразил Страус. - Возможно, осталось несколько дел, которые мы просто не успели передать. Ваши претензии абсолютно не имеют никаких серьезных оснований, мистер Халлер.
|