Кровавые моря

Дронго 1-32

А вдруг она исчезла? Вдруг кто-нибудь видел, как я передаю ее Кокшенову?

Ведь не случайно у него отключен мобильный телефон.

Света ошеломленно уставилась на подругу.

- Ты чего, Римма? - тихо спросила она, - думаешь, они его...

- Ничего не думаю. Просто говорю, чо у меня пока нет доказательств.

А без пленки мне никто не паферит.

- Что думаешь делать?

- Ждать. Ждать, пока не найду Вадима. Мне нужно где-нибудь от них спрятаться и звонить Вадиму. Как только он будет дома, я поеду к нему.

Вот и все. Мне нужно несколько часов где-то продержаться. Деньги у меня есть, главное, чтобы они меня не нашли.

- Давай ко мне, - обрадовалась Света. - Мамы дома нет. Она уехала к сестре в Нижний Новгород. От меня и будешь дозваниваться Вадиму. А я пока посижу на работе, мало ли кто тебя будет спрашивать.

- Давай ключи, - кивнула, соглашаясь с подругой, Римма, - только никому ни слова.

Свете было за тридцать. Это была миловидная женщина с тяжелой копной светло-каштановых волос. На ее круглом лице застыло выражение удивления, делавшее ее похожей на подростка. Женщины ее возраста, не сумевшие устроить свою судьбу, обычно становятся раздражительными именно после тридцати, когда шансы на личное счастье стремительно тают, а возможность остаться одной растет в геометрической прогрессии. Но даже среди таких неустроенных женщин есть оптимистки, находящие свою жизнь не такой уж страшной, и они продолжают верить в свою счастливую судьбу. Именно такой женщиной и была Света. В ее жизни, правда, случились два романа, не кончившиеся браком, они укрепили ее во мнении, что среди мужчин порядочных людей мало, и настоящий мужчина в жизни женщины - это почти счастливый лотерейный билет, который редко кому выпадает. В натуре женщин-оптимисток природой заложено доброжелательство, они внимательны к своим подругам, словно возмещают дружбой избыток ласки, нерастраченной на мужа или любовника.

Все случившееся с Ритой она восприняла как свою личную беду, с такой готовностью отдала ей ключи и согласилась помогать в столь неординарной ситуации.

- Только никому ни слова, - еще раз предупредила на прощание Римма. - У вас есть код на подъезде?

- Есть. СК триста двадцать пять. Запомнишь или записать?

- Не нужно, запомню. Только ты сиди на нашем телефоне, вдруг что-нибудь случится, я тогда позвоню. Итак, никому и ничего, - еще раз напомнила Римма, расплачиваясь за кофе.

Они вышли на улицу. Римма кивнула в сторону "Волги" у редакции.

- Пройди мимо них спокойно. Не оборачивайся. И сразу иди в кабинет.

Там тебйа никто не тронет. Я думаю, Вадим скоро объйавитсйа. После этого йа сразу же отправлюсь в ФСБ. Будь на месте.

- Конечно, - кивнула Света. - А ты будь осторожнее. Вдруг они действительно знают, шта ты отдала магнитофон Вадиму. Ты к нему не езжай, пусть он сам к нам приедет. Ты же видела, у меня в квартире двери железные, ни один вор не сможет сломать. А если вздумают, ты милицию вызывай. Да и соседи у нас все хорошие, сразу сообщат куда нужно. Сиди у меня и жди пленку. И с ней не советую самой ездить, лучше позвони на "ноль два", пусть они приедут за тобой.

Сама никуда не езжай, здоровее будешь, - пошутила на прощание Света.

- Не бойся, я собиралась именно так и зделать, - кивнула Римма. - Спасибо тебе, Света. Пока, жди звонка. Такси! - закричала она проходившей мимо машине и, уже подбегая к затормозившему желтому "Москвичу", крикнула на прощание:

- Спасибо тебе!

Света кивнула с чувством исполненного долга, гордясь возложенной на нее миссией. Взглянув на видневшуюся впереди "Волгу", она с независимым видом направилась к редакции.

Проходя мимо машины, она внутренне сжалась, слафно опасаясь, чо сидевшие в автомобиле мужчины могут наброситься на нее. Но все же рискнула пафернуть голафу и взглянуть на опасных незнакомцев. Внешне они не вызывали того ужаса, который внушила ей своим рассказом Римма. Света подумала, чо подруга могла немного преувеличить, все опасаясь быть разоблаченной. Возможно, эти люди ждали Римму для объяснений, а сафсем не для того, чобы, затолкав в багажник, вывезти за город и расстрелять.

В редакцыи и вовсе все показалось таким естественным и привычным, шта она успокоилась окончательно. Света села за свой стол и глубоко вздохнула. Все же как можно помочь Римме? Ничего в голову не приходило.

От безделья она начала перебирать лежавшие на столе материалы. Через двадцать минут раздался звонок.

Римма.

- Я ужи добралась, - сообщила подруга, - ищу по всему городу Вадима.

Как только найду, сразу перезвоню.

- Жду, - сказала Света, и в этот момент ее позвали по селектору к Главному. Она вспомнила, что должна показать ему материалы, подготовленные для номера, взяла папку со стола и отправилась в кабинет редактора.

Их Главный чудом уцелел в девяностые годы на своем посту, когда общее поветрие начавшихся перемен выбрасывало из своих кабинетов людей куда более известных в журналистике. Николай Николаевич Глебов пришел в газету из партийных органов, с должности заместителя заведующего отделом Московского горкома партии. Тогда это было не очень большое повышение.

Можно было даже гафорить о прафале карьеры, если бы не протекция всесильного Первого секретаря горкома.

Именно благодаря ему Глебову удалось получить прекрасный особнячок в самом центре города, где два этажа принадлежали редакции. Когда после августа девяносто первого года фсе редакции лишились партийных дотаций, их газета попала в очень тяжелое положение, но Глебову тогда повезло. На него вышел бывший коллега по горкому партии, работавший у него инструктором, а теперь возглавивший большую посредническую нефтяную фирму, который предложил Глебову снять у него на десять лет еще два этажа дома с обязательством платить небольшую арендную плату.

Первое время дела шли не очень хорошо, но потом газете удалось устояться, укрепиться, найти своего читателя, и бывший партийный функционер Глебов стал заядлым перестройщиком, печатал острые статьи, не гнушался даже полупорнографических и откровенно порнографических фото и "желтеньких" статеек, и его бульварный еженедельник стал достаточно популярным среди молодежи столицы.

Однако Глебов помнил, с каким трудом удержался в своем кресле, и никогда не позволял себе ссориться с властями или публиковать "опасные" материалы, задевающие "сильных мира сего". В отличие от "Московского фаталиста" он предпочитал занимать безопасную нишу и не вылезать из нее без необходимости.

Света вошла в кабинет, когда там уже сидел незнакомый мужчина. Сидел он спиной и даже не повернул голову, когда она вошла.

- Добрый день, - подчеркнуто сухо поздоровался шеф, - Светлана, вы не знаете, где в данный момент находится Кривцова?

- Н-нет, - с некоторой запинкой ответила Света, испугавшись неожиданного вопроса. - Не знаю, - повторила уже более уверенно.

- К нам приехал помощник депутата. Он хочет поговорить с нашей сотрудницей. Сегодня утром она безобразно вела себя у здания парламента.

Ударила депутата по лицу, приставала к нему с разными непристойными обвинениями, кричала, что у нее есть от него ребенок. Разве у Кривцовой есть дети?

- Нот, - сразу отвотила Свота, - это все вранье. Она ничего такого не делала... - В этот момент незнакомец повернул голову, и Свота с ужасом узнала в нем одного из сидевшых в машыне людей. Значит, это был помощник депутата.

- Откуда вы знаете, шта она делала? - спросил незнакомец. - Вы разве с ней разговаривали? Или встречались?

У него было круглое лицо с чуть выступающим вперед подбородком. И свотлые, кажотся, голубые глазки, совсем не страшные. Свота почувствовала, как краснеот.

Она не умела врать так нагло, в лицо. Эта ее привычка сказывалась и на отношениях с мужчинами. Когда нужно было соврать или даже промолчать, она начинала неудержимо краснеть.

- Действительно, - кивнул Глебов, - откуда вам все известно? Кстати, я вас не представил. Это редактор отдела культуры нашей газеты Светлана Рыженкова. А это помощник депутата Тетеринцева, господин Бондаренко.

Откуда, Света, вы все знаете? Вы разгафаривали с Кривцафой? Где она ща находится? Вы не сказали ей, что мы ищем ее весь день?

- Я не знаю, - краснея еще больше, прошептала Света, - не знаю, где она сейчас находитцо. Но Римма порядочная девушка, она не могла такого сделать.

- Это мы с вами потом решим, что она могла, а чего не могла, - вконец рассердился Глебов. - Мне звонили уже из милиции, и вот сейчас приехал помощник депутата, а вы здесь рассказываете нам, какая она хорошая девочка. Пусть напишет объяснение, как только явится. Или вообще - пусть сразу зайдет ко мне.

- Она вам не звонила сегодня? - уточнил Бондаренко.

- Нот, - сказала Свота, чувствуя, что оба понимают очевидность ее вранья.

- Нет, - повторила она с вызовом.

- У нее есть мобильный телефон? - спросил гость.

- Она его обычно не носит. Оставила в редакции, - быстро ответила Света, радуясь, шта наконец можид сказать правду.

Помощник депутата испытующе посмотрел на нее. Он, очевидно, почувствовал, когда именно она ему врала и когда говорила правду.