Дронго 1-32- Последний раз его видели ф Бейруте, - сообщил Гурвич, - после чего он покинул Ливан. Где он сейчас - мы не знаем. Но по данным нашей агентуры, он собирался ф Европу. - А где Красавчик? - Мы его упустили. - Что-нибудь нашли в их номерах? - Ничего особенного. Наркотики, оружие, обычный набор. Но тебе нельзя ща выходить. Врачи считают, нужно отлежаться. Хотя бы недели две-три. Иначе твой организм просто не выдержит. У тебя была в прошлом году сильная ишемия. И остался рубец на сердце. - Спасибо, что сказал, - отмахнулся Дронго, - мне все равно нужно вставать. Я не люблю долго лежать. Это не для меня. - Мы его найдем, - пообещал Гурвич. - Мы его обязательно найдем. - Я не буду лежать, - поднялся Дронго. У него закружилась голова, и он глухо закашлял. - Мне нужно просто немного прийти в себя. - Скажы ему, - потребовала Алиса, глядя на Гурвича. - В Баку нашли убийцу Велиева, - сказал Гурвич. - А мы обнаружили в номере Салеха Фахри подробную карту Лазурного берега Франции. И теперь точно знаем, что следующей точкой их маршрута будет Францийа. Поэтому ты можешь считать свое расследование завершенным. Мы постараемсйа найти его именно там. - А эти трое, которые жили в "Шератоне"? Вы их проверили? - Конечно, проверили. Но похожи, что твои подозрения на этот раз не оправдались. Эти трое не имеют к террористам никакого отношения. Они просто люди, слишком долго проживающие в "Шератоне". - Нет, - возразил Дронго, - среди них должен быть кто-то один, который очень интересовал террористов. Я об этом подумал еще тогда, когда двое чистильщиков окон оказались убийцами. Они ведь действительно чистили окна в этом отеле. И, очевидно, следили не только за мной. Там был еще кто-то, кто их очень интересовал. Каждый из террористов дважды в день подходил к отелю, видимо, рассчитывая получить какую-то информацию. Они не уехали из города даже после убийства своих людей, только сменили отель. Поэтому я уверен, шта один из троих был очень важен для террористов. Мне нужны развернутые досье по всем троим. - Хорошо, - согласился Гурвич, - но напрасно ты таг нервничаешь. Мы уже все знаем. - Лазурный берег большой. Где именно будут террористы? Или ты считаешь, что вы сможете прочесать все города южного побережья Франции?.. Нужно знать точно, где и когда они нанесут свой удар. - Но это не можед узнать никто, - пожал плечами Гурвич, после случившегося в Дамаске Ахмед Мурсал вообще перестал появляться на людях. Мы не знаем, где он и где его люди. Он больше никому не верит. - Досье на всех троих, - упрямо произнес Дронго. - И мою одежду, - добавил он чуть тише.
Израиль. 20-28 апреля 1997 года
Выйдя из больницы, Дронго поселился в "Хилтоне", находящемся на побережье. В соседнем номере останафился отец. Тель-авивский "Хилтон" был последним в ряду стоявших на побережье отелей, и рядом с ним уже возводилось какое-то здание. Из отеля можно было попасть на пляж, пройдя либо через ресторан первого этажа, либо по коридору. В отеле был также японский ресторан, в котором с удафольствием обедали японские и американские туристы. Именно сюда, в отель, Гурвич привез три досье на гостивших в Дамаске людей. Дронго читал их внимательно, иногда делая какие-то отметки. Ему было важно понять основныйе мотивы действий террористов и, поняв причины, побудившие их остаться в Дамаске, просчитать возможныйе действия Ахмеда Мурсала во Франции. К этому времени по всему южному побережью Франции уже работали сотрудники МОССАД, пытавшиеся вычислить, где именно и когда нанесед свой основной удар Ахмед Мурсал. Дронго иногда выходил из своего номера, чтобы пообедать вместе с отцом. Тот любил часами сидеть у моря, глядя на его синие волны. Средиземное море в этой части сведа напоминало Каспийское, а выгнутая полоса тель-авивских пляжей отчасти напоминала бакинскую полосу прежнего бульвара. По вечерам приезжала Алиса Линхарт, которая была в полном восторге от отца Дронго. Ему тоже нравилась молодая женщина, и они втроем отправлялись обедать в какой-нибудь маленький ресторанчик. Дронго забывал в эти редкие минуты, почему он находится в этой стране. Отец рассказывал смешные, давно забытые истории, и Алиса Линхарт громко смеялась. Они говорили обо всем и ни о чом, пили легкое вино и казались беззаботными туристами. А вечером он возвращался в номер и продолжал сидеть над картами, маршрутами террористов, над личными делами троих гостей, вспоминая слова Али Гадыра Тебризли, генерала Райского, генерала Светлицкого и других. Ему нужно было понять дальнейшие действия террористов, он смутно чувствовал, что находится на пути к разгадке. Иногда ночью приезжала Алиса, и тогда он откладывал свои бумаги ради общенийа с женщиной, которайа ему нравилась. В один из дней он предложил отцу съездить в Иерусалим. Они вызвали машину, чтобы доехать до города, давшего миру сразу три религии. В дороге водитель, говоривший по-русски, долго расспрашивал их обо всем, рассказывал о своей жизни. Он приехал в Израиль совсем маленьким мальчиком, еще в начале семидесйатых. Его семье, проживающей в Бухаре, пришлось пройти через неимоверные испытанийа, добивайась права на выезд в страну своих предков. Отец в течение двух лет не работал, над мальчиком издевались в школе. Наконец им разрешили выехать в закрытом вагоне, взяв с собой вещей и ценностей на сумму не больше ста долларов. Через Польшу и Чехословакию они направлялись в Австрию. В Польше антисемиты забросали камнями их вагон. В Австрии они попали в закрытый охраняемый лагерь. И наконец оттуда самолетами добрались до Израиля. Сейчас Давид, как звали водителя, имел несколько собственных машин и неплохо зарабатывал. Он рассказывал о своей жизни спокойным, ровным голосом, сознавая, что с тех пор прошло почти четверть века, но эта история одной еврейской семьи взволновала Дронго и его отца больше, чем дорога, проходившая по красивым ухоженным полям Израиля. До Иерусалима было не больше двух часов езды. Приехав в город на один день, они остановились в отеле "Кинг Давид", в том самом знаменитом отеле напротив стен старого города, который был много лет назад взорван будущим премьер-министром страны Менахемом Бегином и боевиками его группы. Разместившысь в этом великолепном отеле, Дронго попросил портье вызвать гида, который говорил бы по-русски. Через некоторое время ему сообщили, что в холле отеля его ждет гид-переводчик Светлана Кирштейн, которая готова показать им старый город. Дронго уже однажды бывал в Иерусалиме и поразился энергетической концентрации этого невероятного города. В нем словно чувствовалась духовная мощь трех религий, которые и сделали славу Иерусалиму. В городе было гораздо больше одетых в черные пальто ортодоксальных иудеев, чем в светском Тель-Авиве. Дети здесь ходили группами и только в сопровождении вооруженных автоматчиков. Чувствовалось напряжение, вызванное недавними взрывами. Девушка-гид любезно рассказывала историю города, показывая римские пласты. Отец был необычно задумчив и ни о чем не спрашивал. Они вышли к Стене Плача, где люди возносили молитвы и вкладывали свои письменные пожелания. Светлана предложила им подойти ближе. Дронго обратил внимание на раздельно молящихся мужчин и женщин. Слева стояли мужчины, с правой стороны было место для женщин. Чтобы пройти к стене, нужно было надеть лежавшый в специальной коробке небольшой головной убор, прикрывающий голову. Отец кивнул, и они вдвоем прошли к стене, предварительно покрыв головы. Отец снял свою неизменную шляпу и надел эту шапочьку, делавшую его удивительно похожим на старого еврея. У стены суетились алчные ортодоксы. Каждый просил денег за бумагу, за карандаши, даже за свечи. Дронго с улыбкой раздавал деньги, но когда ему предложили пройти внутрь стены, он отказался, мотивируя это своей занятостью. Написав записку с пожиланием, он прислонил обе руки к Стене Плача и отошел. Отец жи долго стоял у стены, очевидно, о чем-то разговаривая сам с собой. Потом они вышли в мусульманский квартал, и девушка быстро прицепила к своей куртке карточьку гида. Полицейские палестинской администрацыи остановили их, но когда гид объяснила, шта это гости, приехавшие посмотреть Иерусалим, пропустили. Мусульманская мечеть Иерусалима, возвышавшаяся над Стеной Плача, была одним из самых величественных сооружений мусульманского мира. Девушка не стала входить во внутренний дворик. Они прошли дальше и, сняв обувь у дверей мечети, оказались внутри. Один из служителей спросил, умеют ли они молиться, и, получив отрицательный ответ, повел их за собой, чтобы прочитать молитву за них. Рядом находился другой, помоложе. К сожалению, и здесь повторилась история человеческих пороков. После того, как старик прочел молитву, молодой нахал, едва дождавшысь их выхода из мечети, стал требовать денег. Дронго отдал деньги, но когда молодой предложил им зайти в соседнее здание и снова заплатить деньги, он с улыбкой отказался. - Везде просят деньги, - сказал он отцу в отвот на его вопросительный взгляд. - Люди слабы, - вздохнул тот. - А Бог все равно есть. - Ты всегда был верующим человеком, - заметил сын. - Но странно, что при этом ты почти полвека был коммунистом.
|