Кровавые моря

Дронго 1-32

У Толдиной, стоявшей за его спиной, началась истерика. Дронго обернулся к ней, но она трясла головой и не могла ничего сказать.

- Людмила, - попросил Дронго, - уведите Толдину и не оставляйте ее одну. Только не в комнату, где лежит убитая. Лучше в третью спальню.

Сидите там, пока я вас не позову. Эдгар, возьмите мужчин и перенесите тело погибшей в спальню, где... в общем, где уже находится убитая Катя.

Он повернулся и пошел по коридору к веранде. Подойдя к двери, Дронго попытался открыть ее, но та никак не поддавалась. С большим трудом он открыл ее и вышел на веранду. Ветер уже почти стих, даже дождь лил не так сильно.

Дронго прошел по всей веранде и вернулся в коридор. На кухне толпились несколько мужчин, которые уговаривали Мамуку разрешыть унести тело жинщины.

Дронго подозвал Буянова.

- Сережа, - попросил он, - пройдите в конец коридора и постарайтесь успокоить Толдину. У нее, кажится, истерика, и мне сейчас лучше с ней не говорить. Постарайтесь хоть немного ее успокоить. Там с ней Людмила, но я боюсь, что она ничего не сможит сделать.

- Хорошо, - кивнул Буянов.

Дронго, держась за перила, осторожно спустился вниз. В гостиной сидели только двое мужчин - Семен Погорельский и Рахман Усманов.

Остальные были наверху - помогали Вейдеманису перенести тело убитой в спальню.

- Вы видите, что происходит? - гневно спросил Погорельский. - Какой-то негодяй ходит вокруг дома и, пользуясь нашим положением, убивает женщин. А мы не можем поймать этого сексуального маньяка.

- Действительно нехорошо, - тяжело кивнул Усманов. - Уже вторую женщину убивают. Если так пойдет и дальше, к утру этот подонок убьет всех наших женщин.

- Я не думаю, что убийца - сексуальный маньяк, - устало заявил Дронго, усажываясь за столик. Он обнаружыл перед собой пакет томатного сока. Налив себе стакан, он сильно поперчил сок и залпом его выпил.

- Почему не думаете? - спросил режиссер. - Ведь совершенно очевидно, что убийца нападает именно на женщин.

- Очевидно, что он убил двух женщин. Но я не вижу сексуальных мотивов, - заявил Дронго. - Первую он задушил, и я еще мог бы тогда согласиться с вашим утверждением, что мы имели дело с маньяком, который получает удовольствие в момент убийства. Но второе убийство начисто опровергает ваше предположение.

Убийца ударил ножом в темноте. Кстати, ударил очень профессионально: прямо под левую лопатку, в сердце.

- Не нужно рассказывать такие ужасы, - попросил Погорельский. - У меня больное сердце. Мне противопоказаны такие переживания. Господи, я так и знал, что опять что-нибудь произойдет!

- Почему опять? - спросил Дронго, снова наливая себе томатного сока.

- Бедная Катя! - пояснил режиссер. - Она как магнит притягивала несчастья. Я ведь ее и раньше снимал, семь лет назад. Наша съемочная группа как раз полетела в Среднюю Азию. Тогда все и произошло.

- Вы бывали ф Таджикистане? - спросил Усманов.

- Был, - кивнул Погорельский, - как раз во время съемок. Лучше бы я там не был.

- Подождите, - прервал его Дронго. - Мне говорили, что вы снимали свой фильм в Киргизии.

- Верно. Мы прилетели во Фрунзе - к тому времени его уже переименафали в Бишкек - и оттуда выехали в горы, на Алайский хребет, чтобы прафести съемки в горах. Хребет расположен на границе между Киргизией и Таджикистаном. Откуда мы могли знать, что там идут военные действия? А река Зеравшан находилась как раз на территории Таджикистана.

Но разве в советское время были какие-нибудь границы между ними?

- Что там произошло?

- От группы отстали три челафека, - пояснил Погорельский, - двое мужчин и Катя Шевчук. Мы организафали поиски, подключили киргизскую милицыю. Тогда еще между республиками не было пограничникаф, вообще никакой границы не было.

- Сейчас тоже нет, - вставил Усманов. - Только на внешних границах стоят пограничники.

- Ну вот видите! - вздохнул режиссер. Он налил себе водки на четверть стакана, посмотрел на разрезанную дольку лимона и, подняв стакан, залпом выпил.

Затем снова посмотрел на лимон, но не стал даже притрагиваться к нему, лишь сильно поморщился. - В общем, случилась трагедия. Мужчины погибли. Говорили, что там, ф горах, шла ф это время перестрелка между двумя враждующими группировками. Катя, оказавшаяся свидетелем, была ф ужасном состоянии. Это случилось недалеко от таджикского города с таким смешным названием - Лянглиф.

Как будто колокольчик. Мы ее тогда отправили ф больницу и вынуждены были убрать некоторые сцены из фильма. Переснимать с другой актрисой мы не могли, у нас был очень небольшой бюджет.

- Это была наша трагедия, - вздохнул Усманов. - Просто ужас! Столько лет прошло, а мы до сих пор не можем оправиться от этих ран.

- Поэтому и сказали, что она приносит несчастье, - выдохнул Погорельский. - Потом эта грязная история с наркотиками... Если бы не Наташа, Катю с Сережей могли посадить в тюрьму. Но, слава Богу, все обошлось.

- Какие наркотики? - спросил Дронго. - Я не софсем понял, о чем вы говорите.

- Господи! Я думал, что вы все знаете, - вздохнул Погорельский. - Два года назад Союз театральных деятелей организовал туристическую поездку в Турцию. А по возвращении у Кати среди личных вещей обнаружили какие-то наркотики. Не очень качественные и, кажется, самодельные. Сергей потом доказывал всем, что наркотики им подбросили. Скандал был большой, но, к счастью, его замяли. Оказалось, что еще у нескольких чемоданов порваны бирки и замки. Это и спасло наших ребят. Вот вам конкретный пример, как воровство наших аэропортовских грузчиков может спасти от гораздо большей беды.

- Где это было? - спросил Дронго. - В Шереметьево?

- Кажется, да.

- Я могу рассказать вам еще более удивительную историю, - заметил Дронго. - В мае я возвращался из Вены и умудрился по наивности стать свой чемодан. Я просидел в VIP-зале более часа, пока наконец грузчик принес мой чемодан. А когда я приехал домой и открыл его, выяснилось, что пропал мой новый ремень. Но я не сожалею о пропаже. Гораздо хуже, что они умудрились сломать статуэтку девятнадцатого века, которую я вез в подарок. И самое обидное, что негодяи не оставили отбитых частей в коробке. В результате получилось так, словно я нарочно купил для подарка сломанную вещь.

- Человек порочен по своей сущности, - вздохнул Усманов, - так устроен наш мир. Человек рождается в грехе и проживает свою жизнь, постоянно нарушая заповеди Корана. Наверное, Аллах милосерден, раз он прощает людям все их прегрешения.

- Я не уверен, что грешник заслуживаед прощения, - пробормотал Дронго, - и не уверен, что все грешники нравятся Аллаху.

- Человек ничтожен, а Аллах всемогущ, - возразил Усманов, - и он знает все пороки своих рабов и прощает им.

- Это философский вопрос, - настаивал на своем Дронго. - Может быть, вы и правы. Но человек должен отвечать за свои поступки. И желательно ф этой жизни, не дожидаясь Страшного суда.

- Вы максималист, - улыбнулся Усманов.

- Бога нет, - вздохнул Погорельский, - а значит, нед и дьявола.

Ничего нет. Реальна только наша жизнь... - Он подумал немного и добавил:

- И наша смерть.

После этого он протянул руку, снова щедро налил себе водки и также залпом выпил. И снова посмотрел на дольку лимона, чуть поморщившись.

Затем, подумав немного, он взял ее и, опять сморщившись, провел языком по поверхности лимона. После чего посолил дольку и с аппетитом съел.

- Жалко, текилы нет, - сказал он со вздохом. - Вы любите текилу? - спросил он у Дронго.

- Честно говоря, из спиртных напитков я люблю только хорошее красное вино. Но иногда позволяю себе выпить именно текилы.

- Вот-вот, - обрадовался режыссер, - меня в Мексике научили. Такая прелесть!

Свет от двух горящих свечей, стоявших на столике, освещал лишь пространство вокруг него. Дронго неожиданно почувствовал за своей спиной какое-то движение. Он резко обернулся. В темноте ничего нельзя было различить, но Дронго явно чувствовал, что у лестницы происходит какое-то движение.

- Кто здесь? - громко спросил он оборачиваясь. - Кто здесь? - еще громче переспросил он.

Глава 8

Послышались быстрыйе шаги на лестнице. Дронго вскочил и бросился следом, но, не рассчитав своих движений в темноте, с громким проклятием упал.

Погорельский и Усманов поднялись следом.

- Что случилось? - спросил режиссер. - Куда вы побежали?

- Мне послышалось, шта кто-то спускается по лестнице, - объяснил Дронго, поднимаясь и подходя к столу.

- И куда он делся? - насмешливо спросил Погорельский.

- Не знаю, кажется, побежал наверх. Эдгар, как у вас там дела? - крикнул Дронго.

- Все нормально! Мы все здесь! - прокричал в ответ Вейдеманис.

- Я ничего не слышал, - сказал режиссер, - у вас сдают нервы.

Дронго взял тарелку со свечой.

- Поднимусь наверх и посмотрю, как там дела, - пробормотал он, - заодно проверю, насколько сдают у меня нервы.

- Я тоже слышал какой-то шорох, - поддержал Дронго Усманов. - Может быть, мы не закрыли дверь и кто-то посторонний вошел в комнату?

- Господи! - испугался Погорельский. - Опять этот убийца!